Джеймс Баллард - Затонувший мир [авторский сборник]

— Но как раз это тебе и придется сделать. Не давай страху одолеть себя. В следующий раз, когда увидишь двойника с томом Кречмера, подойди и скажи что-нибудь.

Если он не ответит, сядь сам на его место. Вот и все, больше ничего не нужно.

Отмахиваясь от него, Ларсен вскочил на ноги.

— Опомнись, Бейлисс, ты что, сам сошел с ума? Ты хоть можешь себе представить, что это такое — внезапно встретить самого себя? Единственное желание — немедленно бежать.

— Понимаю, но это-то и плохо. Знаешь, почему призрак сразу исчезает, когда человек сам идет с ним на контакт? Да потому, что, активно вытесняя призрак с места, которое он занимает, ты вновь переключаешь свой психический проектор на единственно верный канал. Два самостоятельных потока образов на сетчатке глаз накладываются и совмещаются. Ты должен попытаться, Ларсен. Конечно, это потребует больших волевых усилий, но зато болезнь исчезнет и уже никогда не повторится.

Ларсен отрицательно покачал головой:

— Безумная идея! — Про себя он добавил: «Я лучше пристрелю гада».

При этом он вспомнил о револьвере 38-го калибра, хранившемся у него в кейсе, и мысль об оружии возвратила ощущение безопасности лучше всех лекарств и разглагольствований Бейлисса.

Оружие возбуждало агрессивность: даже если призрак был всего лишь порождением его собственного переутомленного мозга, револьвер придавал уверенность в том, что с двойником можно справиться.

Ларсен слушал Бейлисса со слипающимися от усталости глазами. Через полчаса, вернувшись к себе, он достал револьвер и спрятал его в почтовом ящике, прикрепленном снаружи у входной двери. Револьвер был слишком громоздок, чтобы держать его при себе, к тому же он мог случайно выстрелить и ранить владельца. А в ящике оружие будет в полной сохранности, и его легко можно достать при первой же необходимости, чтобы, следуя доброй традиции вестернов, наказать любого двойника, который сунет нос в его жизнь.

Бейлисс уехал в город за новой иглой для стереосистемы, договорившись с Ларсеном, что тот к его приезду приготовит ленч. Ларсен пробурчал, что не любит домашней возни, хотя в глубине души сейчас он рад был любому занятию. Ему надоело крутиться вокруг шале, чувствуя себя подопытным кроликом Бейлисса, с нетерпением дожидавшегося очередного кризиса. Если повезет, ЭТО может не повториться, к разочарованию Бейлисса, который рассматривал болезнь Ларсена как интересную тему для исследования.

Приготовив стол на кухоньке Бейлисса и припася побольше льда для мартини (Ларсен решил, что алкоголь — ото как раз то, что должно помочь его расшатанной нервной системе), Ларсен направился к себе в шале и сменил рубашку. Повинуясь внезапному импульсу, он решил полностью переобуться и переодеться — отыскал в шкафу синий официальный костюм из саржи и пару черных оксфордских туфель, в которых он приехал в пустыню. Не только потому, что кремовый костюм и комбинированные туфли вызывали неприятные ассоциации, а просто полная смена туалета, возможно, могла помешать очередному появлению двойника; Ларсен как бы менял свой психический образ на новый, достаточно сильный для того, чтобы справиться с любыми нежелательными явлениями. Оглядев себя в зеркале, он решил довести новизну облика до идеала — достал электробритву и наголо сбрил усы, а волосы старательно зачесал назад.

Кардинальные изменения в его внешности произвели заметный эффект. Когда Бейлисс вылез из машины и вошел в дом, то едва узнал Ларсена. Он даже отшатнулся, увидев приглаженную фигуру в синем костюме, вышедшую ему навстречу из кухни.

— Какого черта ты забавляешься? — резко бросил он Ларсену. — Нашел время для розыгрышей. — Он скептически осмотрел Ларсена: — В этом прикиде ты похож на мелкого детектива.

Ларсен загоготал. К нему вернулось хорошее настроение, а после нескольких порций мартини он совсем ожил и не закрывал рта в течение всего ленча. Удивительно, но Бейлисс как будто спешил расстаться с ним. Причину этого он понял только после того, как вернулся к себе. Пульс его участился. Он нервно бродил по комнатам; мозг его судорожно работал. Сейчас, когда действие алкоголя ослабевало, Ларсен начал ощущать действие подлинного возбудителя — стимуляторов, которые Бейлисс дал ему, чтобы предупредить очередной кризис.

Ларсен стоял у окна, с ненавистью глядя на шале психиатра. Беспардонная наглость Бейлисса приводила его в бешенство. Пальцы его лихорадочно перебирали пластины жалюзи. Внезапно он ощутил нестерпимое желание разрушить весь этот дом и к чертовой матери удрать подальше. Фанерные стены с похожей на спичечные коробки обстановкой казались ему глупой картонной тюрьмой. Все, что терзало его здесь, все эти нервные срывы и кошмарные призраки, похоже, были специально спровоцированы самим Бейлиссом.

Ларсен почувствовал, что стимулятор сегодня необычайно мощный. Он действовал постепенно и неумолимо. Напрасно Ларсен пытался бороться; отправившись в спальню, он раздраженно пнул ногой свой чемодан, потом выкурил две сигареты подряд, даже не заметив этого.

В конце концов его терпение лопнуло, он выскочил из домика и кинулся по бетонной дорожке, решившись выяснить все до конца и добиться успокоительного.

Шале Бейлисса было пустым. Ларсен обежал все комнаты, заглянул на кухню, в спальню и, услышав шум воды, понял, что Бейлисс принимает душ. Постояв еще немного, он решил вернуться к себе.

Ларсен быстро пересек площадку, залитую солнечным светом, и, не дойдя десятка шагов до двери, увидел, что там стоит человек в синем костюме и смотрит на него.

С рвущимся в груди сердцем Ларсен отшатнулся назад, узнав своего двойника за миг до того, как смог заметить полную смену одежды на нем, гладко выбритое лицо и новую прическу. Двойник держался робко, он шевелил пальцами и, казалось, хотел шагнуть вперед, на залитую солнцем площадку.

Ларсена отделяло от него не больше десяти футов по прямой бетонной дорожке, кончавшейся дверью в шале Бейлисса. Отступив назад и влево, где лежала тень от гаража, Ларсен остановился и попытался успокоиться. Двойник все еще медлил у двери; Ларсен был уверен, что стоит он там давно. Призрак был отвратителен не столько тем, что любому противно видеть точную копию самого себя, а каким-то мертвенным глянцем кожи. Казалось, перед ним стоял труп или восковая фигура. Именно это особенно поразило Ларсена. Между тем двойник находился на расстоянии вытянутой руки от почтового ящика, где был спрятан револьвер 38-го калибра, и никакая сила не могла заставить Ларсена приблизиться к нему.

Он решил пробраться в шале, чтобы понаблюдать за дублем сзади. Не рискнув воспользоваться дверью в кухню, рядом с которой стоял его гость, он решил обогнуть гараж и пробраться в дом через окно спальни с обратной стороны шале.