Джеймс Баллард - Водный мир

Беатриса, впрочем, по-прежнему была на месте. Подобно Керансу она тонула в личных грезах. В течение дня, когда она запиралась у себя в спальне, Керанс редко с ней виделся, но в полночь, когда становилось прохладно, она всегда спускалась из своего поднебесного пентхауса и присоединялась к Странгмену на его празднествах. Она молча сидела рядом с ними в синем вечернем платье — волосы ее неизменно были украшены тремя-четырьмя диадемами, которые Странгмен извлек для нее из своих старых ювелирных закромов, а высокие груди слегка вздрагивали под тяжестью массы сверкающих цепочек и полумесяцев — будто у полоумной королевы в драме ужаса.

Странгмен обращался с Беатрисой со странным пиететом, не отмеченным вежливой враждебностью, — почти как если бы она была их племенным тотемом, божеством, чья сила была ответственна за всю их воровскую удачу, но тем не менее божеством обидчивым. Керанс старался держаться поближе к ней, в орбите ее протекции, и в тот вечер после исчезновения Бодкина он наклонился к ней через подушки и сообщил:

— Алан ушел. Старина Бодкин. Он с тобой перед уходом не виделся?

Но Беатриса, не отрывая глаз от горевших на площади огней и не глядя на Керанса, слабым голосом спросила:

— Прислушайся к стуку, Роберт. Как по-твоему, сколько там огней?

В таком исступлении, в каком Керанс еще никогда его не видел, Странгмен плясал среди костров, порой вынуждая Керанса к нему присоединиться, побуждая барабанщиков с бонго к еще более стремительным темпам. Затем, совсем изнуренный, он осел на диване, его тонкое белое лицо было словно голубой мел.

Опершись на локоть, Странгмен мрачно смотрел на Керанса, который присел на подушки позади.

— Знаете, Керанс, почему они меня боятся? Адмирал, Большой Цезарь и остальные? Позвольте, я раскрою вам свой секрет. — Затем, шепотом: — Потому что они думают, что я мертвец.

В приступе смеха Странгмен покатился по дивану, бессильно трясясь.

— Ох, Боже ты мой, Керанс! Да что такое с вами обоими? Выйдите вы из этого транса. — Он поднял взгляд, когда к ним приблизился Большой Цезарь, почтительно снимая засушенную голову аллигатора, которую он носил как капюшон над своей собственной. — Да, что такое? Специальная песня для доктора Керанса? Ух ты! Капитально! Вы уже слышали ее, доктор? Нет? Тогда начнем — «Баллада о мисте Скелете»!

Откашлявшись, с дальнейшим выпендрежем и жестикуляцией, здоровенный негр глубоким, утробным голосом начал:

Издав внезапный вопль, Странгмен вскочил с дивана и пронесся мимо Большого Цезаря в центр площади, указывая вверх, на периметрическую стену лагуны. Там, ясно очерченная на фоне закатного неба, виднелась маленькая угловатая фигурка доктора Бодкина, который медленно пробирался через деревянную запруду, что сдерживала воды протоки. Не сознавая, что стал виден тем, кто находился внизу, биолог тащил с собой небольшой деревянный ящичек, а от волочащегося рядом шнура искрился слабый огонек.

Совершенно очнувшись, Странгмен проревел:

— Адмирал! Большой Цезарь! Взять его! У него там бомба!

В дикой суматохе празднество рассеялось — все, кроме Керанса и Беатрисы, бросились через площадь. Слева и справа загрохали дробовики, и Бодкин неуверенно помедлил — бикфордов шнур искрился у него под ногами. Затем он повернулся и начал пробираться обратно вдоль плотины.

Керанс вскочил и побежал за остальными. Когда он достиг периметра стены, в воздухе вовсю рвались ракеты, сыпя на мостовую частичками магния. Странгмен с Адмиралом выпрыгнули из пожарного выхода, дробовик Большого Цезаря грохал у них над головами. Бодкин оставил бомбу в центре плотины и бросился удирать по крышам.

Одолев последний карниз, Странгмен вспрыгнул на плотину, за дюжину шагов добрался до бомбы и пинком сбросил ее в центр протоки. Когда всплеск затих, оставшиеся внизу слились в едином вопле одобрительного восторга. Странгмен расстегнул пиджак, затем вынул из кобуры под мышкой короткоствольный кольт 38-го калибра. Тонкая улыбка, будто лезвие, засверкала на его лице. Еще больше подхлестывая вопли своих приспешников, он прицелился в спину Бодкину, пока тот мучительно продирался вверх по понтону к экспериментальной станции.

Керанс оцепенело слушал, как затихают последние выстрелы, вспоминая предупреждение Бодкина и опасность — за что он не таил на него зла, раз уж решил ее проигнорировать, — быть смытым и утопленным вместе со Странгменом и его командой. Он медленно притащился обратно на площадь, где Беатриса по-прежнему восседала на груде подушек, а на земле у ее ног лежала засушенная голова аллигатора. Когда Керанс до нее добрался, то услышал, как шаги позади него угрожающе замедляются, а на всю свору Странгмена опускается странная тишина.

Тогда он резко развернулся — и увидел, как Странгмен неторопливо шагает впереди, самодовольная усмешка по-прежнему кривила его губы. Большой Цезарь и Адмирал держались вплотную за хозяином, дробовики они поменяли на мачете. Остальные члены команды рассыпались неровным полукругом, в предвкушении зрелища — явно желая увидеть, как Керанс, отчужденный шаман враждебного культа, наконец получит по заслугам.

— Довольно глупо со стороны Бодкина — вам не кажется, доктор? Помимо прочего, еще и опасно. Мы все были чертовски близки к тому, чтобы утонуть. — Странгмен помедлил в паре метров от Керанса, угрюмо его разглядывая. — А ведь вы прекрасно знали Бодкина. Я крайне удивлен, что вы этого не предчувствовали. Не знаю, стоит ли мне еще рисковать тут с вами, психованными биологами.

Он уже готов был отдать приказ Большому Цезарю, но тут Беатриса вскочила на ноги и бросилась к Странгмену.

— Странгмен! Бога ради, одного достаточно. Прекратите. Мы не причиним вам вреда! Вот, можете все это взять!

С силой дернув за шейные украшения, она сорвала их, а затем вырвала из волос диадемы и швырнула их в Странгмена. Рыча от ярости, тот пинком отшвырнул их в канаву, а Большой Цезарь ступил мимо Беатрисы с занесенным мачете.