Джеймс Баллард - Водный мир

Керанс помедлил, прежде чем начать грести перед открытым фасадом заброшенного банка, смежного с «Рицем», осматривая береговую линию и выходную протоку на предмет кого-то из часовых Странгмена. Сосредоточение, которое потребовалось, чтобы соорудить плот из двух баков для воды из оцинкованного железа, почти опустошило его разум, и Керанс настороженно выжидал, прежде чем двинуться дальше. Приблизившись к пристани, он увидел, что швартовы были перерублены намеренно, а деревянная рама разбита каким-то тяжелым судном — вероятно, гидропланом, который Странгмен поставил на якорь в центральной лагуне.

Вклинивая плот меж двух плавающих барабанов, где он без труда миновал обломки, Керанс подтянулся на балкон и через окно влез в отель. Затем он быстро пробрался вверх по лестнице, точно по ведущим с крыши следам громадных ступней на синем ковре плесени.

Пентхаус был разгромлен. Когда Керанс открыл наружную деревянную дверь в номера, зазубренная стеклянная панель внутренней воздушной закупорки упала на пол прямо ему под ноги. Кто-то прошелся по комнатам с бешеной яростью берсерка, последовательно круша все, что попадалось на глаза. Мебель в стиле Людовика XV была порублена на куски, оторванные ручки выброшены сквозь внутренние стеклянные стены. Ковровое покрытие на полу теперь представляло собой сплетение длинных рваных полос, даже веревочная подкладка была разорвана так, чтобы можно было рубить и крошить изоляцию пола. Кабинетный стол с отрубленными ножками лежал двумя отдельными секциями, крокодилова кожа была срезана с его краев. Многие из рассыпанных под ногами книг были рассечены на две половинки. Град ударов принял на себя камин, глубокие разрезы впились в его позолоченные края, и чудовищные серебристые звезды рассыпались по зеркалу подобно замерзшим разрывам.

Перешагивая через мусор, Керанс отважился ненадолго выйти на террасу, где проволочную сетку экрана от комаров выдавливали наружу, пока она не порвалась. Шезлонги, в которых он столько месяцев рассиживал, были порублены едва ли не на спички.

Как он и ожидал, фальшивый сейф за столом был взломан, за его дверцей открывалась пустая камера. Керанс зашел в ванную комнату — и слабая улыбка забрезжила на его лице, когда он понял, что громилы Странгмена не сумели найти более потаенный сейф за зеркалом над секретером. Помятый цилиндр латунного компаса, который Керанс некогда скуки ради стащил с базы, по-прежнему, подобно некому талисману, указывал на юг и лежал на полу под небольшим круглым зеркалом, которое он же, судя по всему, и разбил, оставив там узор громадной снежинки. Керанс аккуратно повернул раму в стиле рококо, высвободил петлю и потянул зеркало на себя, чтобы открыть неповрежденный наборный диск сейфа.

Тьма буквально падала с неба, отбрасывая длинные тени на апартаменты, пока пальцы Керанса бегали по тумблерам. Со вздохом облегчения он открыл дверцу — и быстро вытащил из сейфа тяжелый кольт 45-го калибра вместе с коробкой патронов. Усевшись на разгромленную кровать, Керанс распечатал коробку, затем зарядил обойму, взвешивая в руке массивное черное оружие. Он опустошил коробку и наполнил пулями карманы, затем подтянул ремень и вернулся в гостиную.

Оглядывая комнату, Керанс понял, что, по любопытному парадоксу, почти не держит зла на Странгмена за разгром апартаментов. В каком-то смысле это разрушение — а вместе с ним все его воспоминания о лагуне — только подчеркивало то, что Керанс какое-то время молча игнорировал и что прибытие Странгмена, со всем из него вытекающим, должно было заставить его принять, а именно: необходимость оставить лагуну и двигаться на юг. Его время пребывания здесь изжило само себя, а воздухонепроницаемые апартаменты с постоянной температурой и влажностью, запасами топлива и еды представляли собой всего-навсего инкапсулированную форму предыдущей окружающей среды Керанса, к которой он лип, как упрямый эмбрион к своему яичному мешку. Эта разбитая скорлупа, наряду с пронзительными сомнениями на предмет его подлинных бессознательных мотивов, явленными на свет его почти было состоявшимся утоплением в планетарии, оказалась необходимым толчком к действию — к его появлению в новом, более ярком свете внутреннего, архетипического солнца. Теперь он должен был идти дальше. И прошлое, представленное Риггсом, и настоящее, содержавшееся внутри разгромленного пентхауса, более не предлагали жизнеспособного существования. Приверженность Керанса будущему — до сих пор лишь один из вариантов, да еще зараженный столькими сомнениями и колебаниями, — теперь сделалась абсолютной.

Во тьме плавно изогнутый корпус плавучей базы поднимался вверх подобно бархатистому брюху выброшенного на берег кита. Керанс пригнулся в тени кормового колеса, его гибкое бронзовое тело сливалось с фоном. Он прятался в узком промежутке меж двух лопастей, каждая из которых представляла собой клепаную металлическую пластину пяти метров в ширину и метров двадцати в глубину, и внимательно вглядывался сквозь звенья приводной цепи, размером с добрый кокосовый орех. Было чуть за полночь, и последние отряды мародеров вытряхивались со сходней. Многие матросы, с бутылкой в одной руке и мачете в другой, шатались по площади. Булыжная мостовая была замусорена разодранными подушками и барабанчиками бонго, костями и догоревшими угольями — все это наплевательски перемешивалось друг с другом.

Керанс дождался, пока последняя группа мародеров исчезнет среди улиц, затем встал и покрепче закрепил на ремне кольт. Далеко, на противоположной стороне лагуны, виднелись апартаменты Беатрисы — окна были погружены во тьму, свет на пилоне выключен. Керанс хотел было взобраться на верхний этаж, но затем здраво рассудил, что Беатриса должна находиться на борту плавучей базы — быть невольной гостьей Странгмена.

Где-то вверху к поручню подошла фигура, затем удалилась. Далекий голос что-то прокричал, другой ответил с капитанского мостика. Люк камбуза открылся, и целое ведро помоев полетело на площадь. Уже немалый бассейн глубинной влаги собрался под кораблем; вскоре она должна была заполнить лагуну, и корабль снова бы уплыл.

Нырнув под приводную цепь, Керанс ступил на нижнюю лопасть — и, перебирая руками, быстро подтянулся по этой изогнутой радиальной лестнице. Колесо слегка заскрипело, проворачиваясь на несколько сантиметров, пока приводная цепь немного вбиралась внутрь. Оказавшись на верху колеса, Керанс перелез на стальной брус, что держал ось колеса. Придерживаясь для равновесия за канат, который управлял скребком лопасти, он медленно прополз по тридцатисантиметровому в ширину брусу, затем встал и через пассажирский поручень перелез в небольшой колодец сигнальной палубы. Оттуда узкий проход вел вверх по диагонали на смотровую палубу. Керанс беззвучно по нему взобрался, помедлив перед выходом на тот случай, если какому-нибудь пьяному матросу вздумалось там поглазеть на луну.