Джеймс Баллард - Водный мир

Большая часть пиратской команды беспорядочно пятилась в общей суматохе на площади, но пара матросов, все еще с пангами в руках, попыталась пробиться сквозь кордон. Мгновенно раздался краткий и решительный залп поверх их голов — оба сразу же бросили свои ножи и присоединились к остальным.

— Годится, Странгмен. Так будет в самый раз. — Треснув своей дубинкой по груди Адмирала, Риггс заставил того отступить.

Совершенно ошарашенный всем происходящим, Странгмен тупо разинул рот, глядя на роящихся вокруг него солдат. Он беспомощно искал взглядом плавучую базу, словно надеялся, что оттуда выкатят некую огроменную осадную пушку и разом переломят ситуацию. Вместо этого, однако, на капитанском мостике с переносным прожектором появились двое солдат в касках и направили мощный луч на площадь.

Керанс почувствовал, как кто-то берет его за локоть. Обернувшись, он увидел полную участия носатую физиономию сержанта Макреди. В изгибе его руки покоился автомат. Вначале Керанс едва смог узнать Макреди — лишь с определенным усилием распознал орлиные черты этого лица, словно видел его в каком-то очень далеком прошлом.

— С вами все в порядке, сэр? — негромко поинтересовался Макреди. — Простите, что пришлось так вас дернуть. Похоже, вы тут не очень скучали.

К восьми часам следующего утра Риггс стабилизировал ситуацию и нашел время для неформальной встречи с Керансом. Его штаб располагался на экспериментальной станции, с командным видом на окружающие улицы, а в особенности — на колесный пароход в центре площади. Полностью обезоруженные, Странгмен и его команда сидели в тени под корпусом и время от времени посматривали на дуло легкого пулемета, у которого дежурили сержант Макреди и двое его людей.

Керанс и Беатриса провели ночь в лазарете на борту патрульного крейсера Риггса, тридцатитонного торпедного катера, который был теперь пришвартован рядом с гидропланом в центральной лагуне. Отряд прибыл вскоре после полуночи, и разведгруппа добралась до испытательной станции на периметре осушенной лагуны в то самое время, когда Керанс вошел в апартаменты Странгмена на плавучей базе. Услышав последовавший пистолетный и ружейный огонь, они немедленно спустились на площадь.

— Я догадался, что Странгмен здесь, — объяснил Риггс. — Один из наших воздушных патрулей доложил о том, что с месяц назад видел гидроплан, и я прикинул, что у вас могут возникнуть небольшие проблемы, если вы все еще тут держитесь. Предлог для подъема экспериментальной станции был признан вполне оправданным. — Он присел на край стола, наблюдая, как вертолет кружит над открытыми улицами. — Это на какое-то время их утихомирит.

— Похоже, Дейли наконец набрался мастерства, — заметил Керанс.

— У него было много практики. — Риггс перевел свои смышленые глаза на Керанса и непринужденно спросил: — Кстати, а Хардмен здесь?

— Хардмен? — Керанс медленно покачал головой. — Нет. С того дня, как он исчез, я так его и не видел. Теперь он, надо полагать, уже далеко.

— Пожалуй, вы правы. Я просто подумал, что он может быть где-то неподалеку. — Риггс одарил Керанса благожелательной улыбкой, очевидно, простив ему затопление экспериментальной станции — или имея достаточно разума, чтобы не давить на это сразу же после тяжелого испытания, которому подвергся Керанс. Затем полковник указал на сияющие в солнечном свете улицы, сухой ил на крышах и стены, будто возведенные из спекшегося навоза. — А здесь дьявольски мрачно. Чертовски стыдно за старину Бодкина. На самом деле ему следовало отправиться с нами на север.

Керанс кивнул, глядя в другой конец кабинета — на рубцы от мачете на деревянном дверном косяке — часть урона, беспричинно нанесенного станции после смерти Бодкина. Большую часть грязи уже вычистили, и тело старика, прежде лежавшее среди запятнанных кровью календарных планов работы в лаборатории палубой ниже, было доставлено вертолетом на патрульный крейсер. К своему изумлению, Керанс обнаружил, что уже бессердечно забыл про Бодкина и чувствовал к нему немногим больше формальной жалости. Упоминание Риггсом имени Хардмена напомнило ему о чем-то куда более насущном и важном — о великом солнце, все еще магнетически бьющемся в его сознании, и перед Керансом прошло видение бескрайних песчаных берегов и кроваво-красных болот юга.

Он подошел к окну, вынимая занозу из рукава свежей форменной куртки, и уставился вниз — на людей, что сгрудились под плавучей базой. Странгмен и Адмирал подошли к пулеметчикам и препирались с Макреди, который бесстрастно мотал головой.

— Почему вы не арестуете Странгмена? — спросил Керанс.

Риггс испустил краткий смешок.

— Потому что мне абсолютно нечего на него повесить. По закону, как он прекрасно знает, он был совершенно прав, защищаясь от Бодкина и при крайней необходимости его убив. — Когда Керанс в изумлении обернулся, полковник продолжил: — Разве вы не помните акт об осушенных землях и правила обслуживания плотин? Они по-прежнему в силе. Да, я знаю, что Странгмен гнусная сволочь — с этой его белой кожей и аллигаторами. Но, строго говоря, за откачку лагуны ему полагается если не орден, то хотя бы медаль. Если он вздумает пожаловаться, мне придется сильно попотеть, объясняя присутствие вон того пулемета. Поверьте, Роберт, даже прибудь я на пять минут позже и найди вас изрубленным на кусочки, Странгмен мог бы заявить, что вы были соучастником Бодкина — и я опять оказался бы бессилен. Он малый смышленый.

Так толком и не отдохнувший после трех часов сна, Керанс оперся о подоконник, с трудом улыбаясь себе под нос и словно пытаясь соотнести сдержанное отношение Риггса к Странгмену с собственным опытом отношений с этим человеком. Он сознавал, что теперь их с Риггсом разделяет еще более широкая пропасть. Хотя полковник сидел всего в паре метров от него, подчеркивая свои аргументы бодрыми взмахами дубинки, Керанс был не способен полностью убедить себя в реальности Риггса — почти как если бы его образ был спроектирован в экспериментальную станцию через чудовищный отрезок во времени и пространстве некой хитроумной трехмерной камерой. Путешественником во времени был именно Риггс, а не сам Керанс. Схожий недостаток Керанс заметил и у других членов команды. Многие из них были заменены — все те, а среди них Уилсон и Колдуэлл, кто начал переживать глубокие сновидения. Возможно, по этой причине — а отчасти из-за бледных лиц и вялых глаз, в чем эти люди составляли разительный контраст с людьми Странгмена, — нынешняя команда казалась однородной и нереальной. Эти солдаты механически занимались выполнением своих заданий, будто разумные андроиды.