Алан Фостер - Чужой-3 (перевод А.К. Андреева)

Эндрюз взглядом поблагодарил Диллона за поддержку и тем же тоном продолжал:

— Приблизительно в семь ноль-ноль заключенный Голик вернулся в совершенно невменяемом состоянии. Он был весь в крови и бормотал нечто несуразное. В настоящее время он изолирован и находится на излечении в лазарете. Заключенные Боггз и Рейнз бесследно пропали. К сожалению, я не могу исключить, что они подверглись внезапному нападению заключенного Голика. — Эндрюз сделал еще одну паузу, чтобы дать возможность слушателям вникнуть в смысл его слов. — Биография этого заключенного свидетельствует о том, что он способен на подобные преступления. Хотя до сих пор сюда не посылали никого, кто предварительно не прошел бы лечение в центре реабилитации на Земле и не выдержал бы заключительной проверки, любой курс лечения несовершенен и не дает гарантий на всю последующую жизнь.

— Я тоже слышал об этом, — еще раз поддакнул Диллон.

— Да, конечно. Однако, пока мы не найдем Рейнза и Боггза или их тела и не выясним причину их отсутствия, любые наши выводы носят лишь предварительный характер. Возможно, они ранены, не могут самостоятельно передвигаться и потому сидят в каком-нибудь тоннеле и ждут, когда мы придем им на помощь. Нельзя исключать и того, что они могли заблудиться на обратном пути. В любом случае мы обязаны немедленно организовать и отправить спасательную группу. Предпочтение будет отдано добровольцам. Участие заключенного в спасательной экспедиции будет отмечено в его личном деле. — Эндрюз остановился перед северной стеной, отделанной свинцовыми плитами местного изготовления. — Думаю, следует откровенно признать, что сравнительно безоблачное существование нашего исправительно-трудового учреждения неожиданно столкнулось с рядом серьезных проблем. Причин для тревоги или тем более паники нет; больше того, в такой ситуации проблемы должны время от времени возникать. Каким бы образом ни разрешился этот огорчительный инцидент, могу заверить вас, что через какое-то время все станет на свои места и мы снова будем жить, как прежде.

Однако ближайшие несколько дней нам следует проявлять максимальную выдержку, спокойствие, благоразумие и сплоченность — пока не прибудет спасательная бригада и не заберет лейтенанта Рипли. Я возьму на себя смелость сообщить, что ее неожиданное появление на нашей планете, само по себе явившееся причиной ряда проблем, заставило Компанию изменить курс одного из космических лайнеров и направить его на Фиорину. Это значит, что нас ожидает поставка внеплановой партии продуктов и материалов и, возможно, некоторых предметов роскоши. Такое случается не часто, поэтому нам следует набраться терпения и ждать улучшения ситуации.

Справа от Эндрюза резко распахнулась дверь. В столовую влетела запыхавшаяся, встревоженная Рипли. Не обращая внимания на устремленные на нее взгляды, она выкрикнула:

— Оно здесь! Оно убило Клеменза!

Рипли нервно оглядывалась по сторонам. Ее испуганный взгляд машинально обшаривал темные углы, выходы в длинные коридоры.

Эндрюз побагровел.

— Лейтенант, вы мне надоели. С меня довольно. Немедленно прекратите эти сумасшедшие выходки! Немедленно! Без всяких оснований, без каких-либо доказательств вы сеете панику. Я этого не потерплю, слышите? Я этого не потерплю!

Рипли недоумевающе смотрела на начальника колонии:

— Говорю вам, оно здесь!

— А я говорю вам, лейтенант, возьмите себя в руки! — Эндрюз резко повернулся направо. — Мистер Эрон, займитесь этой ненормальной женщиной. Отведите ее в лазарет.

— Слушаюсь, сэр.

Эрон сделал шаг по направлению к Рипли. Выражение ее лица поубавило уверенности у помощника начальника колонии. К тому же Рипли была явно не слабее среднего мужчины-заключенного.

Пока Эрон раздумывал, что ему следует предпринять, в столовой замигало освещение. Послышались выкрики, заключенные в замешательстве оглядывались, натыкаясь друг на друга. Эндрюз сокрушенно покачал головой:

— Во вверенном мне учреждении я не допущу подобных нелепостей. Все слышали? Я не потерплю…

Негромкий скрип заставил его поднять голову и взглянуть наверх. С потолка свесилась чужая тварь. Как паук муху, она обхватила начальника колонии и легко оторвала от пола. Через мгновение и хищник и жертва исчезли. В охватившей всех панике никто толком не понял, что же произошло. Лишь Рипли и заключенный Морс видели, как чудовище втащило обмякшее тело Эндрюза в открытое вентиляционное отверстие.

Рипли выбрала место в углу, села и закурила сигарету. Она поймала себя на том, что не может выбросить из головы мыслей о Клемензе, и недовольно поморщилась. О Клемензе теперь лучше не думать. Ведь научилась же она быстро забывать всех тех мужчин, которых — стоило ей привязаться к ним — похитили и уничтожили другие представители, судя по всему несокрушимой орды чужих тварей.

Нет, эти твари не такие уж несокрушимые. Их можно убивать. Кажется, такая у нее судьба: пока она жива, ей придется не на жизнь, а на смерть бороться с чужими тварями. Извести все их проклятое племя, стереть его с лица Вселенной. Это был рок, тяжкое бремя, которое Рипли охотно, с огромным удовольствием переложила бы на плечи другого человека.

Почему именно ей выпала такая доля? Рипли и раньше не раз задумывалась над этим. Почему провидение выбрало именно ее? Нет, решила она, я неправильно формулирую вопрос. Никто меня не выбирал, не выделял. И вообще дело здесь вовсе не в особой судьбе, которая будто бы обрекла меня на вечное сосуществование с ужасом и разрушением. Другие тоже сталкивались с чужими тварями. Но все они погибли, и теперь только мне приходится терпеть такие муки, потому что лишь я смогла уцелеть.

Конечно, при желании Рипли могла легко обмануть судьбу. Лазарет был неплохо укомплектован медикаментами, и на каждой склянке имелась четкая надпись. Одна простая инъекция навсегда заглушит всю боль и весь ужас. Проще простого одним ударом положить конец сразу всему. Это так, но ведь она уже столько пережила — и уцелела. Возможно, такова была ее главная задача — просто выжить. Нет, судьба не была к ней особенно неблагосклонна. Да и сама она не виновата, что оказалась живучее других. С этим надо просто смириться.

Не стало еще одного человека. На этот раз того, к кому она не испытывала особых симпатий. И все же ей было жаль его. Что ни говори, а Эндрюз был человеком, который заслуживал более достойной смерти.

После молниеносного нападения чужой твари в столовой воцарилась тишина. Люди молча стояли или сидели, уставившись в никуда, глядя на соседа или погрузившись в свои мысли. Как обычно, все ждали, что скажет Диллон, а тот опустился на колени и начал читать молитву: