Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты
- Название:Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
- Не только от величины, - отвечал я, - но и от формы, от того - чистой ли "воды" жемчужина, иными словами, от ее цвета; наконец, от "игры", то есть от того, блестит и иридирует ли камень перламутровым блеском, столь приятным для глаза. Особенно ценным считается жемчуг, представляющий собою шаровидный наплыв перламутра, иногда прикрепленный к раковине, но обычно образующийся внутри мягких тканей мантии, так называемый perles vierges. Жемчужины эти образуются в складках ткани моллюска и покоятся там свободно; они белого цвета и большей частью непрозрачные, но у некоторых жемчужин опаловые переливы цветов. Форма этих драгоценных жемчужин чаще всего сферическая или грушевидная. Сферические жемчужины идут на браслеты, грушевидные - на серьги. Этот сорт жемчуга самый ценный и продается поштучно. Жемчужины,
прикрепленные к раковине и более не правильной формы, ценятся дешевле и продаются на вес. Наконец, низший сорт жемчуга - мелкий жемчуг, известный под названием "бисера", - продается мерками и идет главным образом на вышивки и церковные облачения. - Сортировка жемчуга, по-видимому, работа трудная и канительная, -сказал канадец. - Отнюдь нет, друг мой!
Сортировка жемчуга производится посредством сита или решета. Имеется одиннадцать различных сит для отсеивания жемчужин. Жемчуг, который остается после просеивания в редком сите, имеющем от двадцати до восьмидесяти отверстий, считается первосортным. Жемчуг второго
сорта остается на решетах, в которых от ста до восьмисот отверстий. Наконец, жемчуг третьего сорта остается на решетах, имеющих от девятисот до тысячи отверстий. - Хитро придумано! -
сказал Консель. - Я вижу, что сортировка и классификация жемчуга производится
механически. Не скажет ли господин профессор, какой доход приносит эксплуатация промысловых районов морского жемчуга? - Судя по книге Сирра, - отвечал я, - цейлонские жемчужные банки ежегодно приносят три миллиона акул!
- Франков! - заметил Консель. - Да, да,
франков! Три миллиона франков, - поправился я. -Но, кажется, теперь жемчужные промыслы не столь доходны, как в прежние времена. Хотя бы взять к примеру американские жемчужные промыслы. При Карле Пятом они приносили ежегодно четыре миллиона франков, а теперь едва ли дают две трети этой суммы. В общей сложности годовой доход с жемчужных промыслов можно исчислить в девять миллионов франков. - Но я слыхал, - сказал Консель, -что некоторые знаменитые жемчужины оценивались очень высоко? - Верно, мой
друг! Говорят, что Цезарь подарил Сервилии жемчужину, стоившую сто двадцать тысяч франков на наши деньги! - А вот я слыхал, -сказал канадец, - что в древности одна дама пила жемчуг, растворенный в уксусе! - Клеопатра! - заметил Консель. - Напиток едва ли
приятный на вкус! - прибавил Нед Ленд. -
Просто пренеприятный, друг Нед! - сказал Консель. - Зато рюмка такого раствора оценивалась в сто пятьдесят тысяч франков! Круглая сумма! - Жаль, что эта дама не была моей женой, - сказал Нед Ленд, выразительно поглядывая на свои руки. - Нед Ленд - супруг Клеопатры! - вскричал Консель. - Я собирался жениться, Консель, - серьезно сказал канадец. - И не моя вина, что дело не сладилось. Я даже купил жемчужное ожерелье для Кэт Тендер, моей невесты. Но она, впрочем, вышла за другого. И что ж? Ожерелье стоило мне всего-навсего полтора доллара! Но, - поверьте мне на слово, господин профессор, - ни одна жемчужина из этого ожерелья не прошла бы сквозь сито с двадцатью отверстиями! - Мой дорогой Нед! -отвечал я смеясь. - Это был искусственный жемчуг! Простые стеклянные шарики,
наполненные жемчужной эссенцией. - Все же эта эссенция должна дорого стоить, - возразил канадец. - Эссенция ничего не стоит! Это не что иное, как серебристое вещество с чешуи рыбки-уклейки, растворенное в азотной кислоте. Даровое сырье! - Поэтому-то, видно, Кэт
Тендер и вышла за другого, - философски рассудил мистер Ленд. - Но возвратимся к
нашему разговору о драгоценных жемчужинах, -сказал я. - Не думаю, чтобы какой-нибудь монарх владел жемчужиной, равной жемчужине капитана Немо. - Вот этой? - спросил Консель,
указывая на великолепную жемчужину, хранившуюся под стеклом. - Не ошибусь,
оценив ее в два миллиона... - Франков! -
поспешил сказать Консель. - Да, - сказал я, - в два миллиона франков! А капитану стоило только нагнуться, чтобы взять ее! - Э-э! - вскричал
Нед Ленд. - А почем знать, может и нам завтра, во время прогулки, попадется такая же? - Б-ба! -произнес Консель. - А почему же нет? - А на что нам миллионы на борту "Наутилуса"? -На борту, верно, не на что, - сказал Нед Ленд, -но... в другом месте... - Э-э! В другом месте! -сказал Консель, качая головой. - В самом
деле, - сказал я, - Нед Ленд прав. И если мы когда-нибудь привезем в Европу или Америку жемчужину стоимостью в несколько миллионов, это придаст большую достоверность и больший вес рассказу о наших приключениях. - Я
думаю! - сказал канадец.
| "But," said Conseil, "is this pearl-fishery dangerous?" | - Неужто, - сказал Консель, возвращавшийся всегда к познавательной стороне вопроса, - ловля жемчуга опасное ремесло? |
| "No," I answered, quickly; "particularly if certain precautions are taken." | - О нет! - отвечал я с живостью. - Особенно, если приняты некоторые меры предосторожности. |
| "What does one risk in such a calling?" said Ned Land, "the swallowing of some mouthfuls of sea-water?" | - А что может быть опасного в этом ремесле? -сказал Нед Ленд. - Разве только хлебнешь лишний глоток соленой воды! |
| "As you say, Ned. By the bye," said I, trying to take Captain Nemo's careless tone, "are you afraid of sharks, brave Ned?" | - Совершенно верно, Нед! А кстати, - сказал я, стараясь принять беспечный тон капитана Немо, -вы боитесь акул, Нед? |
| "I!" replied the Canadian; "a harpooner by profession? It is my trade to make light of them." | - Я? Гарпунер по профессии! - отвечал канадец. -Мое ремесло - плевать на них! |
| "But," said I, "it is not a question of fishing for them with an iron-swivel, hoisting them into the vessel, cutting off their tails with a blow of a chopper, ripping them up, and throwing their heart into the sea!" | - Речь идет не о том, чтобы поймать акулу на крюк, втащить на палубу судна, отрубить ей хвост топором, вспороть брюхо, вырвать сердце и бросить его в море! |
| "Then, it is a question of--" | - Стало быть, речь идет... |
| "Precisely." | - Вот именно! |
| "In the water?" | - В воде? |
| "In the water." | - В воде! |
| "Faith, with a good harpoon! You know, sir, these sharks are ill-fashioned beasts. They turn on their bellies to seize you, and in that time--" | - Черт возьми! А на что при мне мой гарпун? Видите ли, господин профессор, акулы довольно неуклюжие животные. Чтобы хапнуть вас, им надобно перевернуться на спину... Ну, а тем временем... |
| Ned Land had a way of saying "seize" which made my blood run cold. | Нед Ленд произносил слово "хапнуть" с такой интонацией, что мороз пробегал по спине. |
| "Well, and you, Conseil, what do you think of sharks?" | - Ну, а ты, Консель? Как ты насчет акул? |
| "Me!" said Conseil. "I will be frank, sir." | - Я, - сказал Консель, - буду говорить начистоту с господином профессором. |
| "So much the better," thought I. | "В добрый час!" - подумал я. |
| "If you, sir, mean to face the sharks, I do not see why your faithful servant should not face them with you." | - Ежели господин профессор решается идти на акул, - сказал Консель, - как же я, его верный слуга, не последовал бы за ним! |
| CHAPTER III A PEARL OF TEN MILLIONS | 3. ЖЕМЧУЖИНА ЦЕННОСТЬЮ В ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ |
| The next morning at four o'clock I was awakened by the steward whom Captain Nemo had placed at my service. I rose hurriedly, dressed, and went into the saloon. | Наступила ночь. Я лег спать. Спал я дурно. Акулы играли главную роль в моих сновидениях, и я находил очень верным и в то же время неверным грамматическое правило, производящее слово акула - requin от слова requiem - панихида. На следующий день в четыре часа утра меня разбудил матрос, приставленный ко мне для услуг капитаном Немо. Я быстро встал, оделся и вышел в салон. |
| Captain Nemo was awaiting me. | Капитан Немо ждал меня там. |
| "M. Aronnax," said he, "are you ready to start?" | - Господин Аронакс, - сказал он, - вы готовы? |
| "I am ready." | - Я готов. |
| "Then please to follow me." | - Потрудитесь следовать за мной. |
| "And my companions, Captain?" | - А мои спутники, капитан? |
| "They have been told and are waiting." | - Они уже предупреждены и ждут нас. |
| "Are we not to put on our diver's dresses?" asked I. | - Мы наденем скафандры? |
| "Not yet. I have not allowed the Nautilus to come too near this coast, and we are some distance from the Manaar Bank; but the boat is ready, and will take us to the exact point of disembarking, which will save us a long way. It carries our diving apparatus, which we will put on when we begin our submarine journey." | - Покамест нет. Я не хочу, чтобы "Наутилус" подходил слишком близко к здешним берегам, ведь мы еще довольно далеко от Манарского мелководья; но я приказал снарядить шлюпку, в которой мы и подплывем к самой отмели, а это значительно сократит нашу переправу. Водолазные аппараты уже перенесены в шлюпку, и мы наденем их перед самым погружением в воду. |
| Captain Nemo conducted me to the central staircase, which led on the platform. Ned and Conseil were already there, delighted at the idea of the "pleasure party" which was preparing. Five sailors from the Nautilus, with their oars, waited in the boat, which had been made fast against the side. | Капитан Немо подвел меня к центральному трапу, ведущему на палубу. Нед и Консель, обрадованные предстоящей "веселой прогулкой", уже ожидали нас там. Пять матросов из команды "Наутилуса" с веслами наготове дожидались в шлюпке, спущенной на воду. |
| The night was still dark. Layers of clouds covered the sky, allowing but few stars to be seen. I looked on the side where the land lay, and saw nothing but a dark line enclosing three parts of the horizon, from south-west to north west. The Nautilus, having returned during the night up the western coast of Ceylon, was now west of the bay, or rather gulf, formed by the mainland and the Island of Manaar. There, under the dark waters, stretched the pintadine bank, an inexhaustible field of pearls, the length of which is more than twenty miles. | Еще не рассвело. Редкие звезды мерцали в просветах густых облаков, обложивших небо. Я искал глазами землю, но мог различить лишь туманную полоску, затянувшую три четверти горизонта, от юго-запада до северо-запада. "Наутилус", прошедший за ночь вдоль западного побережья Цейлона, находился теперь близ входа в бухту, или, вернее, в залив, образуемый берегами Цейлона и острова Манар. Там, под темными водами, таились рифы - неистощимые жемчужные поля, расстилавшиеся почти на двадцать миль в округе. |
| Captain Nemo, Ned Land, Conseil, and I took our places in the stern of the boat. The master went to the tiller; his four companions leaned on their oars, the painter was cast off, and we sheered off. | Капитан Немо, Консель, Нед Ленд и я заняли места на корме шлюпки. Один из матросов стал к рулю; четверо его товарищей взялись за весла; был отдан конец, и мы отчалили. |
| The boat went towards the south; the oarsmen did not hurry. I noticed that their strokes, strong in the water, only followed each other every ten seconds, according to the method generally adopted in the navy. Whilst the craft was running by its own velocity, the liquid drops struck the dark depths of the waves crisply like spats of melted lead. A little billow, spreading wide, gave a slight roll to the boat, and some samphire reeds flapped before it. | Шлюпка держала путь на юг. Гребцы действовали не спеша. Я заметил, что взмахи весел следовали с промежутками в десять секунд, как это практикуется в военно-морском флоте. И в то время когда шлюпка шла по инерции, слышно было, как водяные брызги падали с весел на темные воды, образуя как бы пену расплавленного свинца. Легкая зыбь с открытого моря чуть покачивала шлюпку, и гребешки волн с плеском разбивались о ее нос. |
| We were silent. What was Captain Nemo thinking of? Perhaps of the land he was approaching, and which he found too near to him, contrary to the Canadian's opinion, who thought it too far off. As to Conseil, he was merely there from curiosity. | Мы молчали. О чем думал капитан Немо? Не о том ли, что земля, к которой мы стремились, была уже чересчур близка, хотя, по мнению канадца, мы находились слишком далеко от нее. Что касается Консоли, он присутствовал тут просто в качестве любопытного. |
| About half-past five the first tints on the horizon showed the upper line of coast more distinctly. Flat enough in the east, it rose a little to the south. Five miles still lay between us, and it was indistinct owing to the mist on the water. At six o'clock it became suddenly daylight, with that rapidity peculiar to tropical regions, which know neither dawn nor twilight. The solar rays pierced the curtain of clouds, piled up on the eastern horizon, and the radiant orb rose rapidly. I saw land distinctly, with a few trees scattered here and there. The boat neared Manaar Island, which was rounded to the south. Captain Nemo rose from his seat and watched the sea. | В половине шестого, с первыми проблесками зари, обозначилась более четко линия гор на горизонте. Низменный восточный берег переходил постепенно в гористые южные берега. Мы находились теперь в пяти милях от острова, и его берега все еще сливались с линией свинцового моря. Море было пустынно. Ни шлюпки, ни водолазов. Тишина пустыни царила в этих краях искателей жемчуга. Капитан Немо был прав - мы прибыли сюда раньше времени. В шесть часов утра, внезапно, как это свойственно тропическим странам, не ведающим ни утренней зари, ни вечерних закатов, настал ясный день. Солнечные лучи вдруг прорвались сквозь завесу туч, собравшихся на горизонте, и дневное светило озарило небосвод. Теперь я отчетливо видел землю и даже редкие деревья на берегу. Шлюпка приближалась к острову Манар, береговая полоса которого закруглялась с южной стороны. Капитан Немо поднялся со скамьи и стал всматриваться в морскую даль. |
| At a sign from him the anchor was dropped, but the chain scarcely ran, for it was little more than a yard deep, and this spot was one of the highest points of the bank of pintadines. | По его знаку шлюпка стала на якорь, но пришлось вытравить не больше одного метра якорной цепи, так как в этом месте жемчужная отмель лежала неглубоко под водой. Но в этот момент отлив подхватил шлюпку и отнес ее в открытое море, насколько позволяла якорная цепь. |
| "Here we are, M. Aronnax," said Captain Nemo. "You see that enclosed bay? Here, in a month will be assembled the numerous fishing boats of the exporters, and these are the waters their divers will ransack so boldly. Happily, this bay is well situated for that kind of fishing. It is sheltered from the strongest winds; the sea is never very rough here, which makes it favourable for the diver's work. We will now put on our dresses, and begin our walk." | - Вот мы и приехали, господин Аронакс, - сказал капитан Немо. - Вы видите эту замкнутую бухту? Тут через месяц соберется множество промысловых судов, и тысячи отважных водолазов погрузятся в эти воды. Превосходная бухта для промысла такого рода! Она защищена горами от самых сильных ветров, а море здесь не бывает слишком бурным -обстоятельства, чрезвычайно благоприятные для водолазов. Ну, а теперь давайте облачаться в скафандры и отправимся на прогулку! |
| I did not answer, and, while watching the suspected waves, began with the help of the sailors to put on my heavy sea-dress. Captain Nemo and my companions were also dressing. None of the Nautilus men were to accompany us on this new excursion. | Я ничего не сказал в ответ и, не сводя глаз с этих предательских вод, стал с помощью одного из матросов облачаться в тяжелый водолазный наряд. Капитан Немо и оба мои товарища тоже одевались. Никто из команды "Наутилуса" не должен был сопровождать нас в этой необычной экскурсии. |
| Soon we were enveloped to the throat in india-rubber clothing; the air apparatus fixed to our backs by braces. As to the Ruhmkorff apparatus, there was no necessity for it. Before putting my head into the copper cap, I had asked the question of the Captain. | Вскоре мы были заключены по самую шею в резиновые одежды, и на спину нам повесили резервуары со сжатым воздухом. Что касается аппаратов Румкорфа, их не было и в помине. Прежде чем надеть на голову водолазный шлем, я напомнил о них капитану. |
| "They would be useless," he replied. "We are going to no great depth, and the solar rays will be enough to light our walk. Besides, it would not be prudent to carry the electric light in these waters; its brilliancy might attract some of the dangerous inhabitants of the coast most inopportunely." | - Эти аппараты нам не нужны, - отвечал капитан. -Мы не станем опускаться на большие глубины, а мелководье достаточно освещается солнцем. Вдобавок было бы неблагоразумно зажигать электрические фонари в этих водах. Свет фонаря может привлечь внимание опасных хищников, обитающих в здешних морях. |
| As Captain Nemo pronounced these words, I turned to Conseil and Ned Land. But my two friends had already encased their heads in the metal cap, and they could neither hear nor answer. | В то время как капитан Немо произносил эти слова, я обернулся в сторону Конселя и Неда Ленда. Но друзья уже успели нацепить на голову металлические шлемы и ничего не могли слышать. |
| One last question remained to ask of Captain Nemo. | Мне оставалось лишь предложить капитану Немо последний вопрос. |
| "And our arms?" asked I; "our guns?" | - А наше оружие? - спросил я. - Наши ружья? |
| "Guns! What for? Do not mountaineers attack the bear with a dagger in their hand, and is not steel surer than lead? Here is a strong blade; put it in your belt, and we start." | - Ружья? На что они нам? Ведь ходят же горцы на медведя с кинжалом в руках! А разве-сталь не надежнее свинца? Вот отличный клинок, заткнете его за пояс - и в поход! |
| I looked at my companions; they were armed like us, and, more than that, Ned Land was brandishing an enormous harpoon, which he had placed in the boat before leaving the Nautilus. | Я посмотрел на товарищей. Они были вооружены, как и мы с капитаном, а Нед Ленд вдобавок размахивал огромной острогой, которую он захватил с собой, покидая "Наутилус". |
| Then, following the Captain's example, I allowed myself to be dressed in the heavy copper helmet, and our reservoirs of air were at once in activity. An instant after we were landed, one after the other, in about two yards of water upon an even sand. Captain Nemo made a sign with his hand, and we followed him by a gentle declivity till we disappeared under the waves. | Мне оставалось только, следуя примеру капитана, всунуть голову в тяжелый медный шар, и тут же наши резервуары со сжатым воздухом были приведены в действие. Минуту спустя матросы высадили нас одного за другим в воду, и уже на глубине не более полутора метров мы нащупали ногами песчаное дно. Капитан Немо сделал знак рукой. Мы последовали за ним по отлогому спуску. Вскоре мы погрузились на изрядную глубину. Угнетавшие меня мысли вдруг рассеялись. Я обрел удивительное спокойствие. Легкость движений придала мне уверенности, а невиданное зрелище пленило мое воображение. Солнечные лучи, проникая сквозь прозрачные воды, достаточно ярко освещали дно. Видны были даже самые мельчайшие раковины. Еще десять минут, и мы уже находились на глубине пяти метров; дно становилось все ровнее. |
| Over our feet, like coveys of snipe in a bog, rose shoals of fish, of the genus monoptera, which have no other fins but their tail. I recognized the Javanese, a real serpent two and a half feet long, of a livid colour underneath, and which might easily be mistaken for a conger eel if it were not for the golden stripes on its side. In the genus stromateus, whose bodies are very flat and oval, I saw some of the most brilliant colours, carrying their dorsal fin like a scythe; an excellent eating fish, which, dried and pickled, is known by the name of Karawade; then some tranquebars, belonging to the genus apsiphoroides, whose body is covered with a shell cuirass of eight longitudinal plates. | Из-под наших ног, словно бекасы на болоте, вспорхнула стайка занятных рыб из рода одноперых, не имеющих другого плавника, кроме хвостового. Я признал яванскую, настоящую змею длиною в девяносто сантиметров, с брюшком белесовато-серого цвета, которую легко можно было принять за морского угря, если бы не золотистые полоски на боках. Из рода строматид, с их характерным чрезвычайно сплющенным телом, я приметил рыб-паров яркой окраски, со спинным плавником в виде серпа; рыбы эти съедобны и в высушенном и в маринованном виде являются превосходным блюдом, известным под названием karavade. И, наконец, я увидел морских карасей - транкебаров, тела которых покрыты чешуйчатым панцирем из восьми продольных полос. |
| The heightening sun lit the mass of waters more and more. The soil changed by degrees. To the fine sand succeeded a perfect causeway of boulders, covered with a carpet of molluscs and zoophytes. Amongst the specimens of these branches I noticed some placenae, with thin unequal shells, a kind of ostracion peculiar to the Red Sea and the Indian Ocean; some orange lucinae with rounded shells; rockfish three feet and a half long, which raised themselves under the waves like hands ready to seize one. There were also some panopyres, slightly luminous; and lastly, some oculines, like magnificent fans, forming one of the richest vegetations of these seas. | Между тем всходившее солнце все ярче и ярче освещало морское дно. Характер почвы понемногу изменялся. Мягкий песчаный грунт уступил место как бы подобию шоссейной дороги из обломочных пород, покрытой ковром из моллюсков и зоофитов. Среди образцов этих двух вышеупомянутых особей я заметил устрицеобразные раковины, тонкостенные с нежными замочными зубами из плиоцена Красного моря и Индийского океана, шарообразные раковины оранжевых луцин, шиловок, персидских багрянок, снабжавших "Наутилус" превосходной краской, рогатых каменок длиною в пятнадцать сантиметров, вытянутых вверх, точно руки, готовые вас схватить, роговидных кубаревиков, сплошь покрытых шипами, двустворчатых раковин-лингул, уткородок, съедобных раковин, экспортируемых на рынки Индостана, полипов, пелагий-панопир, слегка фосфоресцирующих, и, наконец, очаровательных веерообразных глазчаток - этих великолепных опахал, являющих собою одно из самых роскошных воспроизведений океанской фауны. |
| In the midst of these living plants, and under the arbours of the hydrophytes, were layers of clumsy articulates, particularly some raninae, whose carapace formed a slightly rounded triangle; and some horrible looking parthenopes. | Среди этих "животных-цветов", под сенью гидроидов, кишели легионы членистоногих животных, преимущественно ракообразных, с треугольным, слегка округленным панцирем: "пальмовые воры" - особенность здешних побережий, ужасные партенопы омерзительного вида. Мне довелось несколько раз встретить другое, не менее гнусное животное - это был гигантский краб, описанный Дарвином. Природа наделила пальмового вора инстинктом и силой в такой степени, что он может питаться кокосовыми орехами; вскарабкавшись на прибрежные деревья, крабы обрывают кокосы; орехи при падении трескаются, и животные вскрывают их своими мощными клешнями. Здесь, в этих прозрачных водах, крабы передвигались с удивительной быстротой, между тем как морские черепахи, из тех, что водятся у малабарских берегов, медленно ползали между скал. |
| At about seven o'clock we found ourselves at last surveying the oyster-banks on which the pearl-oysters are reproduced by millions. | Около семи часов утра мы, наконец, добрались до жемчужной отмели, где размножаются миллионами жемчужницы. Эти драгоценные моллюски прикрепляются к подводному утесу и буквально присасываются к нему посредством биссуса коричневого цвета, лишаясь тем самым возможности передвигаться. В этом отношении жемчужницы уступают обычным устрицам, которым во взрослом состоянии природа не отказала в способности свободно двигаться. Жемчужница мелеагрина, перламутровая устрица, представляет собой округлой формы раковину, плотные створки которой почти одинаковой величины, а наружная поверхность чрезвычайно ребриста. Спиральные ребра некоторых раковин изборождены зеленоватыми обрастаниями водорослей, которые идут лучеобразно. Раковины эти принадлежат молодым устрицам. Раковины в возрасте десяти лет и свыше, наружная поверхность которых благодаря утолщению створок покрывается более грубыми концентрическими краями почти черного цвета, достигают в ширину пятнадцати сантиметров. |
| Captain Nemo pointed with his hand to the enormous heap of oysters; and I could well understand that this mine was inexhaustible, for Nature's creative power is far beyond man's instinct of destruction. Ned Land, faithful to his instinct, hastened to fill a net which he carried by his side with some of the finest specimens. But we could not stop. We must follow the Captain, who seemed to guide him self by paths known only to himself. The ground was sensibly rising, and sometimes, on holding up my arm, it was above the surface of the sea. Then the level of the bank would sink capriciously. Often we rounded high rocks scarped into pyramids. In their dark fractures huge crustacea, perched upon their high claws like some war-machine, watched us with fixed eyes, and under our feet crawled various kinds of annelides. | Капитан Немо указал мне на это удивительное скопление раковин, и я понял, что этот кладезь поистине неисчерпаем, ибо творческая сила природы все же превышает разрушительные инстинкты человека. Нед Ленд, верный своей наклонности к разрушению, спешил наполнить самыми лучшими моллюсками сетку, висевшую у его пояса. Но подолгу останавливаться мы не могли. Нужно было идти следом за капитаном, который, по-видимому, вел нас по знакомой ему дороге. Дно заметно повышалось, и порою моя поднятая рука выступала над поверхностью моря. И тут же под ногами неожиданно возникала впадина. Часто нам приходилось обходить высокие пирамидальные утесы. В мраке их расщелин гнездились огромные ракообразные. Приподнявшись на высоких лапках, они впивались в нас взглядом своих круглых глаз, напоминая собою пушки с наведенными дулами, а под нашими ногами копошились нереиды, глицеры, ариции и другие кольчецы, вытягивавшие свои длинные усики и щупальца. |
At this moment there opened before us a large grotto dug in a picturesque heap of rocks and carpeted with all the thick warp of the submarine flora. At first it seemed very dark to me. The solar rays seemed to be extinguished by successive gradations, until its vague transparency became nothing more than drowned light. Captain Nemo entered; we followed. My eyes soon accustomed themselves to this relative state of darkness. I could distinguish the arches springing capriciously from natural pillars, standing broad upon their granite base, like the heavy columns of Tuscan architecture. Why had our incomprehensible guide led us to the bottom of this submarine crypt? I was soon to know. After descending a rather sharp declivity, our feet trod the bottom of a kind of circular pit. There Captain Nemo stopped, and with his hand indicated an object I had not yet perceived. It was an oyster of extraordinary dimensions, a gigantic tridacne, a goblet which could have contained a whole lake of holy-water, a basin the breadth of which was more than two yards and a half, and consequently larger than that ornamenting the saloon of the Nautilus. I approached this extraordinary mollusc. It adhered by its filaments to a table of granite, and there, isolated, it developed itself in the calm waters of the grotto. I estimated the weight of this tridacne at 600 lb. Such an oyster would contain 30 lb. of meat; and one must have the stomach of a Gargantua to demolish some dozens of them.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
