Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Научная Фантастика.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Жюль Верн, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Многим капитанам и судовладельцам 1866 год запомнился удивительными происшествиями. С некоторого времени мореплаватели стали встречать в открытом океане длинный, светящийся в темноте веретенообразный предмет, превосходивший размерами и скоростью передвижения самого крупного кита…
Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Жюль Верн
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Но вот перед нами возник обширный грот, образовавшийся в живописной группе скал, покрытых пестрым ковром подводной флоры. Вначале мне показалось, что в этой подводной пещере царит глубокий мрак. Солнечные лучи словно бы угасали у самого входа в грот. То был призрачный свет поглощенных водою солнечных лучей. Капитан Немо вошел в грот. Мы
последовали за ним. Я скоро освоился с относительной темнотой пещеры. Я различил купол свода, столь причудливо округленного, опиравшегося на естественные пилястры с широким гранитным основанием, напоминавшие тяжелые колонны тосканской архитектуры. Зачем понадобилось нашему непостижимому вожатому влечь нас за собою вглубь этой подземной пещеры? Я скоро понял, в чем была причина.
Captain Nemo was evidently acquainted with the existence of this bivalve, and seemed to have a particular motive in verifying the actual state of this tridacne. The shells were a little open; the Captain came near and put his dagger between to prevent them from closing; then with his hand he raised the membrane with its fringed edges, which formed a cloak for the creature. There, between the folded plaits, I saw a loose pearl, whose size equalled that of a coco-nut. Its globular shape, perfect clearness, and admirable lustre made it altogether a jewel of inestimable value. Carried away by my curiosity, I stretched out my hand to seize it, weigh it, and touch it; but the Captain stopped me, made a sign of refusal, and quickly withdrew his dagger, and the two shells closed suddenly. I then understood Captain Nemo's intention. In leaving this pearl hidden in the mantle of the tridacne he was allowing it to grow slowly. Each year the secretions of the mollusc would add new concentric circles. I estimated its value at L500,000 at least.
Спустившись по довольно крутому склону, мы очутились на дне некоего подобия круглого колодца. Тут капитан Немо остановился и указал нам на предмет, которого я сразу не заметил. Это была раковина необыкновенной величины, гигантская тридакна диаметром в два метра и, стало быть, больше той, которая украшала салон "Наутилуса". Чаша, вместившая бы в себя целое озеро святой воды! Я подошел поближе к
этому чудесному моллюску. Он прикрепился своим биссусом к гранитному пласту и рос в одиночестве в спокойных водах грота. По
моим соображениям, эта тридакна весила килограммов триста. В такой устрице было, надо полагать, не менее пятнадцати килограммов мякоти. Надобно иметь желудок Гаргантюа, чтобы переварить дюжину подобных устриц! Капитан Немо, по-видимому, знал о существовании этой двустворчатой раковины. По-видимому, не в первый раз приходил он в этот грот! И я вообразил, что он привел нас сюда ради того лишь, чтобы показать нам этот курьез природы. Но я ошибся. У капитана Немо были к тому свои причины: он интересовался состоянием тридакны. Обе створки моллюска были
приоткрыты. Капитан Немо, подойдя к раковине, вложил кинжал между створками, чтобы не дать им сомкнуться; затем он приподнял рукой бахромчатый край мантии. Там, между
листовидными складками мантии, свободно покоилась жемчужина величиною с кокосовый орех. Жемчужина безупречной сферической формы, чистейшей воды, бесподобного отлива! Драгоценность баснословной стоимости! В
порыве неуместного любопытства я протянул руку, чтобы схватить этот перл, осязать его, взвесить! Но капитан, знаком остановив меня, быстрым движением вынул кинжал из раковины, и створки ее мгновенно сомкнулись. И тут я понял намерение капитана Немо. Оставляя жемчужину под мантией тридакны, он давал ей возможность постепенно расти. С каждым годом выделения моллюска прибавляли к ней новые концентрические слои. Один только капитан Немо знал грот, где "зреет" этот прелестный плод; один он, так сказать, растил его, чтобы со временем перенести в свой великолепный музей. Могло быть и так, что, по примеру китайцев или индусов, он сам вызвал развитие этой жемчужины путем внесения в мантию моллюска инородного твердого тела - в виде бусинки или металлического шарика, - которое благодаря отложениям перламутра постепенно обросло перламутровым покровом. Как бы то ни было, но, сравнивая эту жемчужину с теми, которые мне доводилось видеть прежде, и с теми, что хранились в коллекции капитана Немо, я
| мысленно оценил ее по крайней мере в десять миллионов франков. Это был перл творчества природы, а не предмет роскоши! И какое женское ухо могло бы выдержать тяжесть такой жемчужины?. Осмотр великолепной тридакны был окончен. Капитан Немо вышел из грота, и наше шествие в этих спокойных водах, еще не вспененных искателями жемчуга, возобновилось. Путь к жемчужной отмели пролегал в гору. Мы шли порознь, точно заправские фланеры; каждый из нас задерживался на месте или уклонялся в сторону по своей воле. Я уже не страшился более опасностей, столь смешно преувеличенных игрой воображения. Подводная скала заметно вела нас к поверхности моря. И, наконец, на глубине одного метра под уровнем океана моя голова выступила из воды. Консель догнал меня и, приблизив стекла своего шлема к моим, передал мне глазами дружеский привет. Но плоскогорье простиралось всего лишь на несколько метров. Вскоре мы опять вступили в свою стихию. Неужели я не вправе теперь называть водную среду своей стихией? | |
| After ten minutes Captain Nemo stopped suddenly. I thought he had halted previously to returning. No; by a gesture he bade us crouch beside him in a deep fracture of the rock, his hand pointed to one part of the liquid mass, which I watched attentively. | Десять минут спустя капитан Немо вдруг остановился. Я думал, что он хочет вернуться обратно. Но нет! Движением руки он приказал нам спрятаться в расщелине скалы. Затем он указал на какую-то точку в водной массе. Я стал внимательно всматриваться. |
| About five yards from me a shadow appeared, and sank to the ground. The disquieting idea of sharks shot through my mind, but I was mistaken; and once again it was not a monster of the ocean that we had anything to do with. | В пяти метрах от меня мелькнула и пошла ко дну какая-то тень. Тревожная мысль об акулах пронеслась в моем мозгу. Но я ошибся: на этот раз мы имели дело не с морскими чудовищами. |
| It was a man, a living man, an Indian, a fisherman, a poor devil who, I suppose, had come to glean before the harvest. I could see the bottom of his canoe anchored some feet above his head. He dived and went up successively. A stone held between his feet, cut in the shape of a sugar loaf, whilst a rope fastened him to his boat, helped him to descend more rapidly. This was all his apparatus. Reaching the bottom, about five yards deep, he went on his knees and filled his bag with oysters picked up at random. Then he went up, emptied it, pulled up his stone, and began the operation once more, which lasted thirty seconds. | Это был человек, живой человек, индус, ловец жемчуга, бедняга, явившийся, несомненно, собирать колосья раньше жатвы. Я заметил дно его лодки, стоявшей на привязи в нескольких футах над его головой. Он нырял и всплывал непрерывно. Опускаясь в воду, он держал между ног камень, обточенный в виде сахарной головы и привязанный веревкой к корме лодки, что помогало ему быстрее опускаться на дно. В этом состояло все его водолазное снаряжение. На глубине примерно пяти метров он выпускал камень, бросался на колени и торопливо заполнял сетку, привязанную у пояса, первыми попавшимися под руку раковинами. Затем он всплывал на поверхность, опоражнивал сетку, опять брал камень и снова начинал ту же операцию, продолжавшуюся секунд тридцать. |
| The diver did not see us. The shadow of the rock hid us from sight. And how should this poor Indian ever dream that men, beings like himself, should be there under the water watching his movements and losing no detail of the fishing? Several times he went up in this way, and dived again. He did not carry away more than ten at each plunge, for he was obliged to pull them from the bank to which they adhered by means of their strong byssus. And how many of those oysters for which he risked his life had no pearl in them! I watched him closely; his manoeuvres were regular; and for the space of half an hour no danger appeared to threaten him. | Водолаз не видел нас. Мы укрывались за выступом скалы. Да и как мог этот бедняга индус предположить, что люди, существа, подобные ему, находятся рядом с ним, под водою, наблюдая за каждым его движением, не упуская ни единого момента его ловли? Много раз он всплывал и снова погружался в воду. И всякий раз он приносил не более десятка раковин, потому что их надо было отрывать от грунта, к которому они прикрепились своими крепкими биссусными нитями. А сколько раковин, из-за которых он рисковал жизнью, было пустыми! |
| I was beginning to accustom myself to the sight of this interesting fishing, when suddenly, as the Indian was on the ground, I saw him make a gesture of terror, rise, and make a spring to return to the surface of the sea. | Я внимательно следил за ним. Он нырял и всплывал на поверхность через определенные промежутки времени, и в течение получаса никакая опасность не угрожала ловцу. |
| I understood his dread. A gigantic shadow appeared just above the unfortunate diver. It was a shark of enormous size advancing diagonally, his eyes on fire, and his jaws open. I was mute with horror and unable to move. | У меня начал уже пропадать интерес к этой занятной работе, как вдруг индус, стоявший на коленях, шарахнулся в сторону, вскочил на ноги и сделал попытку всплыть на поверхность воды. Я понял причину его испуга. Гигантская тень пронеслась над несчастным водолазом. Это была акула огромной величины, она приближалась к нему наискось с горящими глазами, с разверстой пастью! Я замер от ужаса, не мог сделать ни малейшего движения. |
| The voracious creature shot towards the Indian, who threw himself on one side to avoid the shark's fins; but not its tail, for it struck his chest and stretched him on the ground. | Сильным ударом плавников прожорливое животное ринулось на индуса; индус отскочил в сторону и избег зубов акулы, но он не успел уклониться от удара ее хвоста; удар пришелся по груди и сшиб его с ног. |
| This scene lasted but a few seconds: the shark returned, and, turning on his back, prepared himself for cutting the Indian in two, when I saw Captain Nemo rise suddenly, and then, dagger in hand, walk straight to the monster, ready to fight face to face with him. The very moment the shark was going to snap the unhappy fisherman in two, he perceived his new adversary, and, turning over, made straight towards him. | Все это свершилось в несколько мгновений. Акула сперва несколько приостановилась, а затем, перевернувшись на спину, снова ринулась на индуса, собираясь перекусить его пополам; но тут я увидел, что капитан Немо, стоявший возле меня, выхватил из-за пояса кинжал и шагнул навстречу чудовищу, готовясь вступить с ним в единоборство. Но в тот момент, когда страшная тварь уже готова была вцепиться зубами в несчастного ловца, внимание ее привлек новый противник. Перевернувшись на брюхо, животное бросилось в сторону капитана Немо. |
| I can still see Captain Nemo's position. Holding himself well together, he waited for the shark with admirable coolness; and, when it rushed at him, threw himself on one side with wonderful quickness, avoiding the shock, and burying his dagger deep into its side. But it was not all over. A terrible combat ensued. | Я как сейчас вижу его. Откинувшись немного назад, он с удивительным хладнокровием ожидал приближения страшной акулы; и как только та бросилась на него, капитан с удивительной ловкостью отскочил в сторону, уклонился от удара и тут же по самую рукоятку всадил ей в брюхо кинжал. Но не все еще было кончено. Завязалась отчаянная борьба. |
| The shark had seemed to roar, if I might say so. The blood rushed in torrents from its wound. The sea was dyed red, and through the opaque liquid I could distinguish nothing more. Nothing more until the moment when, like lightning, I saw the undaunted Captain hanging on to one of the creature's fins, struggling, as it were, hand to hand with the monster, and dealing successive blows at his enemy, yet still unable to give a decisive one. | Акула, образно говоря, взревела. Кровь потоком лилась из ее раны. Море окрасилось в багрец, и сквозь окровавленные воды я уже не мог что-либо видеть. Не мог что-либо видеть до той минуты, покамест кровавые волны не сплыли и пространство вокруг нас не очистилось. Тут я увидел, что отважный капитан, вцепившись в плавник акулы, отчаянно борется с животным, нанося ему в брюхо рану за раной. Но он был лишен возможности нанести решительный удар, попасть в самое сердце! |
| The shark's struggles agitated the water with such fury that the rocking threatened to upset me. | Растерзанная акула изгибалась и разбрасывала хвостом воду вокруг себя с такой силой, что я едва держался на ногах. |
| I wanted to go to the Captain's assistance, but, nailed to the spot with horror, I could not stir. | Я хотел было броситься на помощь капитану. Но, скованный ужасом, не мог сделать шагу. |
| I saw the haggard eye; I saw the different phases of the fight. The Captain fell to the earth, upset by the enormous mass which leant upon him. The shark's jaws opened wide, like a pair of factory shears, and it would have been all over with the Captain; but, quick as thought, harpoon in hand, Ned Land rushed towards the shark and struck it with its sharp point. | Я был в состоянии полной растерянности. Я видел, что положение сражающихся меняется. Капитан упал, опрокинутый тяжестью огромной туши. Пасть акулы раскрылась. И все было бы кончено для капитана, если б Нед Ленд, быстрый, как мысль, не подскочил к акуле и не сразил животное своим страшным орудием. |
| The waves were impregnated with a mass of blood. They rocked under the shark's movements, which beat them with indescribable fury. Ned Land had not missed his aim. It was the monster's death-rattle. Struck to the heart, it struggled in dreadful convulsions, the shock of which overthrew Conseil. | Воды снова обагрились от хлынувшей крови. Заходили волны под ударами хвоста взбешенного животного. Нед Ленд не промахнулся. То была агония чудовища. Акула билась в предсмертных судорогах, описывая хвостом круги среди вспененных вод. И сила волны была такова, что сбила Конселя с ног. |
| But Ned Land had disentangled the Captain, who, getting up without any wound, went straight to the Indian, quickly cut the cord which held him to his stone, took him in his arms, and, with a sharp blow of his heel, mounted to the surface. | Тем временем Нед Ленд помог капитану высвободиться из-под животного. |
| We all three followed in a few seconds, saved by a miracle, and reached the fisherman's boat. | Капитан не был ранен. Он встал, кинулся к индусу, перерезал веревку, которая связывала его с камнем, и, обхватив несчастного рукой, оттолкнулся от дна и всплыл на поверхность океана. Мы всплыли за ним следом и через несколько секунд оказались возле лодки водолаза. |
| Captain Nemo's first care was to recall the unfortunate man to life again. I did not think he could succeed. I hoped so, for the poor creature's immersion was not long; but the blow from the shark's tail might have been his death-blow. | Прежде всего капитан Немо позаботился привести беднягу в чувство. Я не был уверен, удастся ли ему спасти индуса. Правда, под водой он пробыл короткое время. Но ударом хвоста акула могла его убить! |
| Happily, with the Captain's and Conseil's sharp friction, I saw consciousness return by degrees. He opened his eyes. What was his surprise, his terror even, at seeing four great copper heads leaning over him! And, above all, what must he have thought when Captain Nemo, drawing from the pocket of his dress a bag of pearls, placed it in his hand! This munificent charity from the man of the waters to the poor Cingalese was accepted with a trembling hand. His wondering eyes showed that he knew not to what super-human beings he owed both fortune and life. | К счастью, благодаря энергичным мерам, принятым капитаном и Конселем, сознание постепенно возвращалось к утопленнику. Он раскрыл глаза. Можно представить себе, каково было его удивление, даже испуг, когда он увидел четыре медные головы, склонившиеся над ним! Но что мог он подумать, когда капитан Немо, вынув из кармана мешочек с жемчугом, вложил его ему в руку! Бедный цейлонский индус дрожащей рукой принял великолепный дар обитателя морей! Его испуганный взгляд говорил, что он не знает, каким неведомым существам обязан он и жизнью и богатством. |
| At a sign from the Captain we regained the bank, and, following the road already traversed, came in about half an hour to the anchor which held the canoe of the Nautilus to the earth. | По знаку капитана мы пошли обратно к жемчужной отмели и после получаса ходьбы по знакомой дороге оказались возле шлюпки "Наутилуса", стоявшей на якоре. |
| Once on board, we each, with the help of the sailors, got rid of the heavy copper helmet. | Мы сели в шлюпку и с помощью матросов освободились от своих тяжелых металлических шлемов. |
| Captain Nemo's first word was to the Canadian. | Первое слово капитана Немо было обращено к канадцу. |
| "Thank you, Master Land," said he. | - Благодарю вас, мистер Ленд! - сказал он. |
| "It was in revenge, Captain," replied Ned Land. "I owed you that." | - Не стоит благодарности, капитан, - отвечал Нед Ленд. - Я был у вас в долгу. |
| A ghastly smile passed across the Captain's lips, and that was all. | Легкая улыбка скользнула по губам капитана, и этим все кончилось. |
| "To the Nautilus," said he. | - К "Наутилусу"! - приказал он. |
| The boat flew over the waves. Some minutes after we met the shark's dead body floating. By the black marking of the extremity of its fins, I recognised the terrible melanopteron of the Indian Seas, of the species of shark so properly called. It was more than twenty-five feet long; its enormous mouth occupied one-third of its body. It was an adult, as was known by its six rows of teeth placed in an isosceles triangle in the upper jaw. | Шлюпка понеслась по волнам. Несколько минут спустя нам повстречался труп акулы, всплывший на поверхность. По черной окраине плавников я узнал страшную акулу-людоеда Индийского океана. Рыба была более двадцати пяти футов в длину; огромная пасть занимала одну треть тела. Это была взрослая акула, судя по шести рядам ее зубов, расположенным в верхней челюсти, в форме равнобедренного треугольника. Консель разглядывал околевшую акулу с чисто научным интересом; и я уверен, что он отнес ее, и не без основания, к подклассу элазмобранхит, отряду селахиевых или широкоротых. |
| Whilst I was contemplating this inert mass, a dozen of these voracious beasts appeared round the boat; and, without noticing us, threw themselves upon the dead body and fought with one another for the pieces. | В то время как я рассматривал эту безжизненную тушу, около дюжины прожорливых акул такого же вида всплыло вокруг шлюпки. Не обращая на нас никакого внимания, они накинулись на труп, вырывая друг у друга куски мяса. |
| At half-past eight we were again on board the Nautilus. There I reflected on the incidents which had taken place in our excursion to the Manaar Bank. | В половине девятого мы взошли на борт "Наутилуса". |
| Two conclusions I must inevitably draw from it-one bearing upon the unparalleled courage of Captain Nemo, the other upon his devotion to a human being, a representative of that race from which he fled beneath the sea. Whatever he might say, this strange man had not yet succeeded in entirely crushing his heart. | Мысли мои постепенно возвращались к нашей экскурсии на Манарскую отмель. Я отдавал дань несравненной отваге капитана Немо, в чем я имел случай убедиться. И затем я понял, что этот человек способен пожертвовать собою ради спасения представителя человеческого общества, от которого он бежал в морские глубины! Что бы ни говорил о себе этот загадочный человек, все же ему не удалось убить в себе чувство сострадания. |
| When I made this observation to him, he answered in a slightly moved tone: | Я высказал ему это. Он ответил мне, заметно взволновавшись: |
| "That Indian, sir, is an inhabitant of an oppressed country; and I am still, and shall be, to my last breath, one of them!" | - Но это был индус, господин профессор, представитель угнетенного народа, а я до последнего вздоха буду защитником угнетенных! |
| CHAPTER IV THE RED SEA | 4. КРАСНОЕ МОРЕ |
| In the course of the day of the 29th of January, the island of Ceylon disappeared under the horizon, and the Nautilus, at a speed of twenty miles an hour, slid into the labyrinth of canals which separate the Maldives from the Laccadives. It coasted even the Island of Kiltan, a land originally coraline, discovered by Vasco da Gama in 1499, and one of the nineteen principal islands of the Laccadive Archipelago, situated between 10° and 14° 30' N. lat., and 69° 50' 72" E. long. | Днем 29 января остров Цейлон скрылся за горизонтом. "Наутилус" со скоростью двадцати миль в час лавировал в лабиринте проливов между Мальдивскими и Лаккадивскими островами. Мы обогнули остров Киттан, кораллового происхождения, открытый Васко де Гама в 1499 году, один из главных девятнадцати островов Лаккадивского архипелага, лежащего между 10o и 14o30' северной широты и 69o и 50o72' восточной долготы. |
| We had made 16,220 miles, or 7,500 (French) leagues from our starting-point in the Japanese Seas. | Мы сделали, стало быть, с момента выхода из Японского моря шестнадцать тысяч двести двадцать миль, или семь тысяч пятьсот лье. |
| The next day (30th January), when the Nautilus went to the surface of the ocean there was no land in sight. Its course was N.N.E., in the direction of the Sea of Oman, between Arabia and the Indian Peninsula, which serves as an outlet to the Persian Gulf. It was evidently a block without any possible egress. Where was Captain Nemo taking us to? I could not say. This, however, did not satisfy the Canadian, who that day came to me asking where we were going. | На следующий день, 30 января, когда "Наутилус" всплыл на поверхность океана, островов уже не было в виду. Он держал курс на северо-северо-запад, по направлению к Оманскому заливу, который лежит между Аравией и Индийским полуостровом и служит входом в Персидский залив. Очевидно, это был закрытый залив, не имевший выхода в море. Куда же вел нас капитан Немо? Я не мог этого сказать. Такой ответ не удовлетворил канадца, который именно в этот день спрашивал меня, куда же мы держим путь. |
| "We are going where our Captain's fancy takes us, Master Ned." | - Мы держим путь туда, мистер Ленд, куда ведет нас фантазия капитана. |
| "His fancy cannot take us far, then," said the Canadian. "The Persian Gulf has no outlet: and, if we do go in, it will not be long before we are out again." | - Фантазия капитана не может завести нас далеко,- отвечал канадец. - Персидский залив не имеет другого выхода, и, если мы войдем в него, нам придется возвращаться обратно тем же путем. |
| "Very well, then, we will come out again, Master Land; and if, after the Persian Gulf, the Nautilus would like to visit the Red Sea, the Straits of Bab-el-mandeb are there to give us entrance." | - Ну, что ж! И возвратимся, мистер Ленд. Если после Персидского залива "Наутилус" пожелает посетить Красное море, то Баб-эль-Мандебский залив всегда к его услугам. |
| "I need not tell you, sir," said Ned Land, "that the Red Sea is as much closed as the Gulf, as the Isthmus of Suez is not yet cut; and, if it was, a boat as mysterious as ours would not risk itself in a canal cut with sluices. And again, the Red Sea is not the road to take us back to Europe." | - Позвольте, господин профессор, - отвечал Нед Ленд, - но Красное море, как и Персидский залив, не имеет другого выхода! Суэцкий перешеек еще не прорыт. Да и будь он прорыт, неужто такое законспирированное судно, как наше, отважилось бы вступить в канал, перекрытый шлюзами? Стало быть, Красное море не тот путь, который приведет нас в Европу. |
| "But I never said we were going back to Europe." | - Но я не говорил, что мы идем в Европу. |
| "What do you suppose, then?" | - Что же вы полагаете? |
| "I suppose that, after visiting the curious coasts of Arabia and Egypt, the Nautilus will go down the Indian Ocean again, perhaps cross the Channel of Mozambique, perhaps off the Mascarenhas, so as to gain the Cape of Good Hope." | - Я полагаю, что, посетив воды, омывающие берега Аравии и Египта, "Наутилус" возвратится в Индийский океан либо через Мозамбикский пролив, либо мимо Маскаренских островов и достигнет мыса Доброй Надежды. |
| "And once at the Cape of Good Hope?" asked the Canadian, with peculiar emphasis. | - Ну-с, а когда мы достигнем мыса Доброй Надежды? - с особенной настойчивостью спросил канадец. |
| "Well, we shall penetrate into that Atlantic which we do not yet know. Ah! friend Ned, you are getting tired of this journey under the sea; you are surfeited with the incessantly varying spectacle of submarine wonders. For my part, I shall be sorry to see the end of a voyage which it is given to so few men to make." | - Обогнув мыс Доброй Надежды, мы выйдем в Атлантический океан. В этих водах мы еще не бывали. Послушайте, друг Нед, неужели вам наскучило подводное плавание? Я же буду крайне огорчен, если наше увлекательное путешествие неожиданно окончится. Не всякому выпадет на долю такая удача! - Но не забывайте, господин Аронакс, - отвечал канадец, - что вот уже три месяца мы живем пленниками на борту "Наутилуса"! - Я этого не помню, Нед! Не хочу помнить! На борту "Наутилуса" я не считаю ни часов, ни дней! - Но чем все это кончится?- Кончится в свое время! Кстати, мы бессильны ускорить наступление конца, и споры на эту тему напрасны. Если б вы, Нед, сказали мне: "Представился случай бежать!" - я обсудил бы с вами шансы к побегу. Но такого случая не представляется, и, говоря откровенно, я не думаю, чтобы капитан Немо когда-либо рискнул войти в европейские моря. Что касается Неда Ленда, он закончил разговор в форме монолога: "Все это хорошо и распрекрасно! Но, по моему мнению, в неволе ничто сердце не радует!" |
| For four days, till the 3rd of February, the Nautilus scoured the Sea of Oman, at various speeds and at various depths. It seemed to go at random, as if hesitating as to which road it should follow, but we never passed the Tropic of Cancer. | В течение четырех дней, до 3 февраля, "Наутилус" плавал в Оманском заливе с разными скоростями и на разных глубинах. Казалось, он шел наудачу, как бы колеблясь в выборе пути; но ни разу за это время мы не пересекли тропик Рака. |
| In quitting this sea we sighted Muscat for an instant, one of the most important towns of the country of Oman. I admired its strange aspect, surrounded by black rocks upon which its white houses and forts stood in relief. I saw the rounded domes of its mosques, the elegant points of its minarets, its fresh and verdant terraces. But it was only a vision! The Nautilus soon sank under the waves of that part of the sea. | Выходя из Оманского залива, мы на короткое время увидели Маскат, главный город протектората Оман. Я был очарован живописным расположением города среди черных скал, на фоне которых резко выделялись белые стены зданий и крепостей. Четко вырисовывались круглые купола мечетей, изящные шпили минаретов, радовала глаз свежая зелень набережных, спускавшихся террасами к самому морю. Но это было лишь мимолетное видение, и вскоре "Наутилус" погрузился в глубины этих угрюмых вод. |
| We passed along the Arabian coast of Mahrah and Hadramaut, for a distance of six miles, its undulating line of mountains being occasionally relieved by some ancient ruin. The 5th of February we at last entered the Gulf of Aden, a perfect funnel introduced into the neck of Bab-el-mandeb, through which the Indian waters entered the Red Sea. | Затем мы прошли на расстоянии шести миль от аравийских берегов, мимо Хадрамаута, вдоль волнистой гряды прибрежных гор с развалинами древних храмов. Наконец, 5 февраля мы вошли в Аденский залив, настоящую воронку, вставленную в горлышко Баб-эль-Мандебского пролива, через которую воды Индийского океана вливаются в Красное море. |
| The 6th of February, the Nautilus floated in sight of Aden, perched upon a promontory which a narrow isthmus joins to the mainland, a kind of inaccessible Gibraltar, the fortifications of which were rebuilt by the English after taking possession in 1839. I caught a glimpse of the octagon minarets of this town, which was at one time the richest commercial magazine on the coast. | Шестого февраля "Наутилус" шел в виду города Адена, расположенного на скале, далеко выступающей в море и соединенной с континентом узким перешейком, настоящим аравийским Г ибралтаром. Будучи захвачен англичанами в 1839 году, он превратился в неприступную крепость. Промелькнули вдали восьмигранные минареты этого города, который, по сказанию историка Эдризи, был некогда самым оживленным и богатым торговым пунктом на всем побережье. |
| I certainly thought that Captain Nemo, arrived at this point, would back out again; but I was mistaken, for he did no such thing, much to my surprise. | Я был уверен, что капитан Немо, дойдя до этих мест, повернет обратно. Но, к моему удивлению, я ошибся. |
| The next day, the 7th of February, we entered the Straits of Bab-el-mandeb, the name of which, in the Arab tongue, means The Gate of Tears. To twenty miles in breadth, it is only thirty-two in length. And for the Nautilus, starting at full speed, the crossing was scarcely the work of an hour. But I saw nothing, not even the Island of Perim, with which the British Government has fortified the position of Aden. There were too many English or French steamers of the line of Suez to Bombay, Calcutta to Melbourne, and from Bourbon to the Mauritius, furrowing this narrow passage, for the Nautilus to venture to show itself. So it remained prudently below. At last about noon, we were in the waters of the Red Sea. | На следующий день, 7 февраля, мы вошли в Баб-эль-Мандебский пролив, что по-арабски означаете "Врата слез". При двадцати милях ширины этот пролив в длину насчитывает всего пятьдесят два километра, и "Наутилус", дав полный ход, в один час прошел это пространство. И мне не удалось увидеть даже берегов острова Перим, захваченного англичанами с целью установить господство Адена над морем. Слишком много английских и французских пароходов, связующих Суэц с Бомбеем, Калькутту с Мельбурном, остров Бурбон с островом св.Маврикия, бороздило воды этого узкого пролива, чтобы "Наутилус" попытался всплыть на поверхность. Поэтому мы благоразумно держались под водой. Наконец, в полдень мы вошли в воды Красного моря. Красное море! Прославленное озеро библейских преданий! Никогда не проливаются ливни над его водами! Никакая многоводная река не пополняет его водоем! Ежегодно испарение его вод понижает на полтора метра уровень его поверхности! Удивительный залив! Будучи замкнут со всех сторон, подобно озеру, он, может статься, совершенно бы высох. В этом отношении он находится в худшем положении, нежели Каспийское и Мертвое моря, уровень которых понижался только до тех пор, пока их испарение не уравновесилось суммою вливающихся в них вод. Красное море простирается на две тысячи шестьсот километров в длину при средней ширине в двести сорок километров. Во времена Птоломеев и римских императоров оно было главной артерией мировой торговли. Открытие Суэцкого канала вернет ему былое значение, которое уже отчасти восстановлено с проведением железных дорог. |
| I would not even seek to understand the caprice which had decided Captain Nemo upon entering the gulf. But I quite approved of the Nautilus entering it. Its speed was lessened: sometimes it kept on the surface, sometimes it dived to avoid a vessel, and thus I was able to observe the upper and lower parts of this curious sea. | Я не желал искать причины, побудившей капитана Немо войти в этот залив. Но я принял без оговорок возможность побывать в здешних водах. Мы шли средним ходом, то держась на поверхности, то погружаясь в глубины, чтобы избежать встречи с каким-либо судном. И я мог наблюдать это любопытное море и на поверхности и в глубинах. |
| The 8th of February, from the first dawn of day, Mocha came in sight, now a ruined town, whose walls would fall at a gunshot, yet which shelters here and there some verdant date-trees; once an important city, containing six public markets, and twenty-six mosques, and whose walls, defended by fourteen forts, formed a girdle of two miles in circumference. | Восьмого февраля на рассвете мы завидели Мокка, город, представляющий собою груды развалин, которые обрушиваются при одном звуке пушечного выстрела. Среди развалин тут и там зеленели финиковые пальмы. В былые времена город был крупным торговым центром; там было шесть рынков, двадцать шесть мечетей и четырнадцать фортов, окружавших его кольцом в три километра. |
The Nautilus then approached the African shore, where the depth of the sea was greater. There, between two waters clear as crystal, through the open panels we were allowed to contemplate the beautiful bushes of brilliant coral and large blocks of rock clothed with a splendid fur of green variety of sites and landscapes along these sandbanks and algae and fuci. What an indescribable spectacle, and what variety of sites and landscapes along these sandbanks and volcanic islands which bound the Libyan coast! But where these shrubs appeared in all their beauty was on the eastern coast, which the Nautilus soon gained. It was on the coast of Tehama, for there not only did this display of zoophytes flourish beneath the level of the sea, but they also formed picturesque interlacings which unfolded themselves about sixty feet above the surface, more capricious but less highly coloured than those whose freshness was kept up by the vital power of the waters.
Читать дальшеТёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты", Жюль Верн
Книги похожие на "Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
