Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

Но на ее лице была только тень усталости, как у человека, долгое время простоявшего на часах без смены. Малик протянул ей руку, чтобы помочь сойти, и она со вздохом приняла помощь.

Я видел ее сильной, теперь она изменилась, но я не понял, как именно.

— На холмах всадники, — сказала она.

— Осаждают Осколда, — ответил Малик.

Он пригласил Майлин к костру, раздув снова умирающее пламя, вложил ей в руку рог, в который налил что-то из фляжки. Она медленно пила, останавливаясь после каждого глотка. Затем, прижав рог к груди, она сказала мне:

— Время не терпит, Крип Ворланд. На рассвете я поеду в Ирджар.

Я думал, что Малик запротестует, но она даже не взглянула на него, а уставилась в огонь и потихоньку отпивала из рога.

Было яркое утро. Крепкий, как вино, ветер освежал нос и глотку, солнечные лучи ослепляли, человек и животное чувствовали, как хороша жизнь. Еще до того как солнце осветило наш лагерь. Майлин села на верхового каза, которого Малик оседлал для нее, и поехала на запад. Мне очень хотелось бежать рядом с ней. Здравый смысл, останавливавший меня, был крепче любых брусьев клетки.

Когда Майлин скрылась из виду, Малик прошел вдоль клеток, открывая дверцы, чтобы их обитатели могли входить и выходить по желанию.

Некоторые еще спали, свернувшись меховыми шарами, другие моргали, просыпаясь. Вышли немногие. Симла толкнула дверку плечом и бросилась ко мне, пронзительно визжа в знак приветствия. Ее шершавый язык уже готовился ласково облизать меня, но Малик опустил руку на ее голову. Она сразу же посмотрела на него, припала к земле, потом взглянула направо и налево и исчезла в кустах.

— Что это? — спросил я Тасса.

— Майлин говорила, что на холмах люди. Может быть, они и не собираются нападать на Осколда. Где-то бродят объявленные вне закона.

— Ты думаешь они нападут?

— Чтобы выжить, нужна пища, а достать ее они могут только одним способом, то есть силой. У нас очень мало запасов, но отчаявшийся человек будет драться за каждую крошку.

— Животные…

— Некоторые вполне могут быть мясом для такого отряда. Других просто убьют, потому что люди, лишенные надежды, убивают ради убийства. Если придет беда, маленький народ может спастись бегством.

— А ты?

Он сделал приготовления, как будто считал, что набег вот-вот произойдет. На его поясе висел длинный нож, который у жителя Ииктора считался обычной частью одежды. Меча у него не было, но в лагере я видел боевой лук.

Теперь Малик улыбался.

— Я хорошо знаю местность, лучше, чем те, кто может напасть на нас. Как только наши часовые поднимут тревогу — налетчики найдут лагерь пустым.

Я догадался, что Симла была на страже.

— А ты, если хочешь… — продолжал Малик.

— Почему бы и нет?

Я бросился в кусты, по примеру Симлы, и пустил в ход нос, глаза и уши. Через несколько минут я оглянулся назад, на фургоны.

Их было четыре. На одном — поменьше и полегче остальных — приехала Майлин, три других Малик, видимо, привел из Ирджара.

Но кто же правил ими? Ведь Малик был один, если не считать животных.

Я задумался. Возможно, казы просто шли следом за тем фургоном, которым правил Малик.

Хотя клетки были вытащены из фургонов и расставлены вокруг костра, который все еще дымился, остальное имущество не было распаковано. Я смотрел, как Малик шел от фургона к фургону и что-то делал внутри каждого. Возможно, он снова собирал то, что можно взять с собой.

Я не мог понять, зачем Малик привез нас на эту опасную территорию. Я взбирался на холм, пока не нашел хорошо скрывавший меня кустарник. Хотя листья уже облетели, частая поросль, по-моему, хорошо маскировала меня. Отсюда я хорошо видел лагерь и местность вокруг него. Дороги к лагерю тут не было, только следы колес фургонов все еще были видны на увядшей траве и на земле, и вряд ли можно было скрыть их сейчас.

Малик скрылся в одном из фургонов, не видно было и животных, вышедших из своих клеток.

Сцена выглядела спокойной, сонной, убаюканной ожиданием. Утихавший ветер донес до меня легкий запах. Я стал принюхиваться. Симла, видимо, скрывалась с южной стороны. На западе, надо думать, тоже была стража.

Солнце плыло по безоблачному небу и грело совершенно по-летнему, хотя была уже середина осени.

Из фургона вышел Малик с коромыслом на плече. На крючках покачивались ведра.

Он спустился к ручью. Мне отсюда не было видно ручья. Я видел только вспыхивавшие тут и там на воде солнечные блики.

Затем громко залаяла Симла.

Я выскочил из своего укрытия. Порыв ветра донес до меня предупреждение. Я прыгнул вниз, в густой кустарник и пополз, хотя он жестоко кололся. Единственный военный клич Симлы — и больше ничего. Ничего, только запах и звуки, которые человеческие уши не могли бы услышать, но барск слышал их, как фанфары. Я выскользнул из кустов, пробрался ползком в лагерь и подлез под ближайший фургон.

Малик, шатаясь, поднимался по склону от ручья. Коромысла и ведра исчезли. Он спотыкался и скользил, одна рука его была прижата к груди, а другую он откинул, как бы стараясь ухватиться за какую-то опору, но опоры не было.

Он упал на колени, дополз до клеток и медленно качнулся вперед. Между его лопатками дрожала от его тяжелого дыхания стрела. Он попытался оттолкнуться от земли, но тщетно.

Вскоре он затих.

Остававшиеся в клетках животные, как по сигналу, выскочили и молча разбежались.

Возможно, они и скрывались от человеческих глаз, но не от моих ушей и носа.

Я полз, хотя такой способ передвижения был трудноват для тела барска. Кто-то поднимался с берега, пытаясь двигаться бесшумно, в чем, с моей точки зрения, мало преуспел.

Держась в тени фургона, я подбирался к костру. Малик не шевелился, но напавший на него был очень осторожен. Возможно, он не знал, что Тасса был в лагере один, не считая животных. Я коснулся мозга Малика. Он был еще жив, но уже не сознавал моего мысленного послания.

Я добрался до конца фургона. Здесь стояли клетки, но я не был уверен, что они достаточно высоки, чтобы укрыть меня. Может, мне лучше бежать открыто, изображая испуганное животное?

Пока я раздумывал, слева от меня мелькнула рыжая полоса. Симла? Что она тут делает?

Она не остановилась возле Малика, а свернула по направлению к тому, кто приближался к лагерю. Я вскочил и помчался за ней. Я еще не видел ее добычи, зато услышал человеческий вопль и в следующий момент увидел яростную битву человека и вензессы. Человек больше не кричал, а старался оттолкнуть ее зубастую пасть от своего горла.

Я прыгнул и рванул его, а Симла вцепилась ему в горло. В эти секунды я был больше барском, чем человеком, во мне кипела дикая ярость, которую, кажется, нельзя было потушить.