Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

Я вспомнил Канзас-Сити, кишевший титанами, и содрогнулся.

— Зачем ты спрашиваешь меня, дорогой? У меня вовсе не аналитический ум.

— Брось разыгрывать из себя скромную девушку и задумайся вот над чем. Откуда взялся этот слизняк? Он должен был взобраться на Пирата со спины другого «хозяина». Кого именно? Я бы сказал, что это был старина Джон, Джон-Козел. Пират не подпускал к себе близко никого другого из людей.

— Старина Джон? — Мэри закрыла глаза, затем открыла их. — Не знаю. Я никогда не была знакома с ним.

— Методом исключения я прихожу к мысли, что так оно и было. На старине Джоне была гимнастерка в то время, как все остальные подчинились приказу голить спину. Следовательно, он был оседлан слизняком еще до введения «Режима голой спины». Но для чего слизняку забираться так далеко в горы ради того, чтобы овладеть каким-то отшельником?

— Чтобы завладеть тобой.

— Мною?

Да, это имело некоторый смысл. По-видимому, каждый, кому удавалось от них вызволиться, оставался меченым. В этом случае более десятка конгрессменов, которых мы спасли, находились в особой опасности. Я отметил это в своей памяти, чтобы доложить об этом и подвергнуть анализу.

С другой стороны, они возможно хотели овладеть мною особенно. Что во мне было такого особенного? Я был тайным агентом. Более важным было то, что слизняк, оседлавший меня, должно быть, выведал у меня все, что мне было известно о Старике, и знал, что я имею к нему доступ. Я со всей определенностью чувствовал, что Старик стал их главным противником. Слизняк должен был узнать, что я знаю о его планах. Ведь весь мой разум был в его распоряжении.

Этот слизняк даже встречался со Стариком, разговаривал с ним. Только ют… погодите минутку. Тот слизняк ведь был мертв! Вся моя теория летела вверх тормашками. И сразу же снова приняла стройный вид.

— Мэри, — спросил я, — ты пользовалась своей квартирой после того утра, когда мы с тобой завтракали в ней?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Не возвращайся туда, какой бы ни была цель. Я припоминаю, что когда я был с ними, я хотел устроить в ней ловушку.

— Но ведь ты не сделал этого, не так ли?

— Нет. Но после этого там могли ее устроить. Там может быть эквивалент старины Джона, который как паук дожидается, когда ты или я вернемся назад. — Я объяснил ей теорию «групповой памяти» Маккилвейна. — Тогда я думал, что это обычные бредни, которые так обожают ученые. Но теперь это единственная гипотеза, которая, по-моему, все объясняет. Если только мы предполагаем, что титаны настолько глупы, чтобы позволить себе беспечность. Но они как раз и не глупы!

— Погоди, дорогой. В соответствии с этой теорией доктора Маккилвейна, каждый слизняк, по сути, является любым другим слизняком, не так ли? Другими словами, та тварь, которая прихватила меня прошлым вечером, была такою же дрянью, которая сидела на тебе, когда ты был с ними, а та, что оседлала тебя… О, дорогой, я все перепутала. Я имею в виду…

— Вот это-то и главное. Порознь, каждый из них является отдельной особью. При прямом общении друг с другом у них происходит слияние памяти и каждый из них становится точно таким же, как и его «собеседник». Если это правда, то этот последний помнит все, что они узнали от меня, при условии, что был в непосредственном контакте с тем слизняком, который владел мною, или с каким-нибудь другим титаном, который был связан по цепи непосредственного общения, состоящей из любого количества слизняков, с тем слизняком, который владел мною после того, как это произошло. Так вот, если Маккилвейн прав, то существуют сотни тысяч, может быть, даже миллион слизняков, которые точно знают нас, наши имена, наш внешний вид, все, что с нами связано. Знают, где твоя квартира, где моя, и где находится наша хижина. Мы занесены в их список.

— Но… — Мэри нахмурилась. — Ведь это ужасная мысль. Каким образом они узнали, когда нужно поджидать нас в этой хижине? Мы никому не говорили, что отправляемся сюда. Неужели они просто затаиваются и ждут?

— Наверное, мы не знаем, что означает ожидание для слизняка. Возможно, время воспринимается им не так, как нами. Но в любом случае я должен сообщить обо всем этом, включая наши предположения, чтобы ребята из аналитической группы могли поиграть с этим материалом.

Я хотел сказать, что Старику следует быть особенно осторожным, поскольку именно на него они охотятся. Но в этот момент, впервые за все время нашего отпуска прозвучал телефон. Я ответил и услышал голос Старика, перебившего оператора:

— Доложите лично! Оба!

— Мы собираемся, — отозвался я. — Минут через тридцать будем на месте.

— Постарайтесь добраться побыстрее.

Он отключился до того, как я мог спросить, откуда ему известно, что Мэри со мной.

— Ты все слышала? — спросил я у Мэри.

— Разумеется.

— Значит, сезон открывается.

Только тогда, когда мы приземлились, я начал сознавать, насколько резко изменилось положение. Мы соблюдали «Режим голой спины» и ничего не слышали о «Режиме солнечного загара». Двое полицейских остановили нас, едва мы ступили на землю.

— Стоять смирно! — скомандовал один из них. — Не делать никаких резких движений!

Мы не признали бы в них служителей закона, если бы не манера поведения и вытащенные лучеметы. На них были портупеи, ботинки и узкие плавки, чуть побольше набедренных повязок.

Присмотревшись, мы увидели прикрепленные к портупеям полицейские значки.

— Теперь, — продолжал все тот же полицейский, — скидывайте штаны, ребята.

Я повиновался недостаточно быстро.

— А ну, поживее! — рявкнул он. — Сегодня мы уже застрелили двоих, пытавшихся бежать. Ты вполне можешь быть третьим, парень. Ха-ха!

— Делай как велено, — спокойно произнесла Мэри.

Через секунду я остался в одних туфлях и перчатках, чувствуя себя, как дурак — но при этом ухитрился припрятать под брошенными штанами лучемет.

Полицейский заставил меня повернуться кругом.

— Чистый, — произнес его напарник. — А теперь вы.

Я нагнулся, чтобы взять свои штаны и надеть их, но тут же был остановлен первым полицейским.

— Эй! Ты что нарываешься на неприятности, парень? Они тебе уже не понадобятся.

— Я не хочу, чтобы меня оштрафовали за непристойный вид, — пожал я плечами.

Он удивился, затем загоготал и повернулся к своему товарищу.

— Скажи, тебе доводилось такое слышать? Вот псих!

Второй пожал плечами:

— Ты, парень, делай как тебе приказано. Закон есть закон. Носи на здоровье хоть меховую парку, но никто не оштрафует тебя за появление в непристойном виде. Но знай, что этим ты подписываешься под своим смертным приговором. Бдящие стреляют гораздо быстрее, чем мы. — Он повернулся к Мэри. — Мадам, вам что, нужно напоминание?