Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

За всю эту войну была применена только одна атомная бомба, и то против блюдца, приземлившегося неподалеку от Сан-Франциско. Уничтожение его было осуществлено в соответствии с установившимися догмами, которые тем не менее подвергались резкой критике. «Его нужно было захватить для исследования», — кричали многие. Мои же симпатии на этот раз были на стороне тех, кто хочет сначала стрелять, а уж потом исследовать.

К тому времени, когда действие временных таблеток прошло, перед мной предстала картина Соединенных Штатов в таком виде, о чем я не мог даже вообразить, когда был в Канзас-Сити — страны, в которой правит ужас.

Друг мог застрелить друга, жена донести на мужа. Слух о титане мог возбудить и взбудоражить уличную толпу и сейчас же над ней начинал вставать призрак судьи Линча. Легкий стук в дверь мог вызвать пистолетный выстрел сквозь дверь. Добропорядочный обыватель отсиживался дома, собак на ночь не выгоняли на улицу.

Тот факт, что большинство разоблачений слизняков, основанных на слухах, было ложным, от этого не становился менее опасным. Вовсе не эксгибиционизм принуждал людей предпочитать полную наготу той скудной одежде, которая регламентировалась «Режимом загорайте!» Даже самое скудное одеяние вызывало косой взгляд, подозрение, которое могло вспыхнуть в любой момент. Теперь никто не думал даже о том, чтобы надеть панцирь, прикрывающий спину и голову. Слизняки быстро научили подделываться под ограничения предыдущего режима. С одной девушкой из Сиэтла произошел совсем из ряда юн выходящий случай. На ней были только сандалии и большая сумка, и больше ничего, однако один из бдительных, у которого, по его мнению, был особый нюх на титанов, последовал за нею и обратил внимание на то, что она не выпускает сумку из правой руки даже тогда, когда, открывая ее, вытаскивала деньги.

Девушка осталась в живых, но запястье ее было выжжено полностью. Я думаю, что ей выделят новую руку — такого рода трансплантируемых органов было в избытке.

Слизняк тоже оказался живым, когда бдительный открыл сумку, но не надолго.

Именно с ознакомлением с этим случаем кончилось действие таблеток. Я упомянул об этом сестре.

— Не беспокойтесь, — сказала она. — А теперь согните пальцы правой руки, пожалуйста.

Я согнул пальцы, и она помогла врачу опрыскать суррогат кожи.

— Надевайте перчатки для тяжелой работы, — предостерег меня врач. — Заходите сюда на следующей неделе.

Я поблагодарил их и отправился в оперативный отдел. Я искал Мэри, но она была занята в секции косметики.

— Руки в порядке? — спросил Старик.

— Должны быть. На неделю обтянуты кожезаменителем. Завтра сделаю подсадку на ухе.

— На это нет времени, — раздраженно произнес Старик. — В секции косметики тебе подклеют фальшивое.

— Слух у меня в порядке, — буркнул я. — Зачем беспокоиться о внешнем виде уха? Нужно перевоплотиться?

— Не совсем. Теперь, когда ты вкратце ознакомился с положением, что ты обо всем этом думаешь?

Интересно, какой ответ он ждет от меня?

— Дело плохо, — произнес я. — Каждый следит за каждым. Как в тоталитарных государствах Южной Америки.

— Гм… если уж об этом речь, то что, по-твоему мнению, легче — проникнуть туда для наблюдения за ситуацией или в «Красную зону»?

Я подозрительно посмотрел на него.

— К чему эти уловки, сэр? — Насколько я знаю, агентам не приходится выбирать поручения.

— Я спрашиваю твое профессиональное мнение.

— Гм… У меня нет достаточных данных. Слизняки проникли по ту сторону Панамского канала?

— Вот это как раз то, что я хотел бы выяснить.

Неожиданно я понял, что Мэри была абсолютно права. Агентам нельзя жениться.

— Меня там выбросят с парашютом?

— Почему ты считаешь, что я хочу, чтобы ты туда отправился? — спросил он. — Мы могли бы выяснить это гораздо проще и быстрее в «Красной зоне».

— Что?

— Совершенно точно. Если инфекция поразила другие регионы планеты, титаны в «Красной зоне» обязаны знать это. Зачем же отправляться так далеко, чтобы это выяснить?

— И каким же образом можно проникнуть в настоящее время в «Красную зону»? — поинтересовался я. — Я должен надеть себе на плечи пластиковую имитацию слизняка? Но меня тут же схватят, как только я откажусь провести прямой контакт.

— Не будь пораженцем. Четверо агентов уже прошли туда.

— И вернулись?

— Ну, не совсем… вернее, нет…

— Значит, вы считаете, что я все еще недостаточно нахлебался?

— Я считаю, что они применили новую тактику…

— Ну, конечно же!

— Весь фокус в том, чтобы убедить их, что ты являешься перебежчиком. Усек?

Мысль была настолько ошеломляющей, что я не сразу ответил. В конце концов, я все же нашел в себе силы взорваться.

— Но почему бы мне не облегчить задачу? Я мог бы некоторое время изображать сводника из Коста-Рики! Или попрактиковаться в убийствах топором? Надо время, чтобы войти в роль.

— Это может оказаться непрактичным. У тебя больше опыта общения с ними и понимания их образа действий, чем у любого другого агента. Подумай, как тебя туда переправить. Только не сильно мучайся.

— Спасибо. Очень большое спасибо. — Я сменил тему. — А что вы планируете для Мэри?

— Занимался бы своим собственным делом.

— Я женился на ней.

— Знаю.

— Так неужели вы не хотите пожелать мне даже удачи?

— Меня поражает, — медленно сказал он, — то, что у тебя было все, о чем только может мечтать такой везунчик как ты. Мое благословение распространялось на все, что только было его достойно.

— Благодарю. — Я задумался. Вплоть до этого самого момента мне в голову не приходило, что Старик подстроил то, что мой отпуск и отпуск Мэри так здорово совпадали. — Послушай, отец…

— Что?

Второй раз я назвал его так за этот месяц. Это заставило его принять оборонительную позу.

— Ты все время имел в виду поженить меня и Мэри? Ты это планировал?

— Что? Не будь смешным. Я верю в свободную волю, сынок… и свободный выбор. Вам обоим полагался отдых. Все остальное было делом случая.

— Гм… Просто так случайности не происходят. Особенно у тебя. Ничего, я удовлетворен результатом. А теперь о работе. Мне нужно еще некоторое время, чтобы схватить возможные варианты. Тем временем пусть врачи побеспокоятся о новом ухе.

В конце концов мы решились на попытку проникновения в «Красную зону». Группа оценки ситуации дала заключение, что не было возможности изображать из себя перебежчика. Вопрос был вот в чем — каким образом становятся перебежчиками? С какой стати титаны ему поверят? Ответ приходил сам по себе — слизняк знает, что на уме у его «хозяина». Если титан, обладая разумом человека, понимает, что он настоящий перебежчик, человек, которым можно владеть, тогда он может служить целям слизняка и они могут позволить ему быть ренегатом, не делая из него тяглового «хозяина». Но прежде всего слизняку нужно измерить глубину низменных побуждений человека и убедиться в их постоянстве.