Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

Не должен ли он собрать помощь для Озокана и его людей? Известно, что Осколд дорожил своим наследством, но, судя по реакции второго посланца, этому недавно пришел конец. Осколд предложил плату за мою гибель — иными словами, он пытался единственным на Иикторе законным способом разрешить спор между своим сыном и Свободными Торговцами. Он предложил капитану Фоссу цену за члена экипажа.

Такая плата предлагалась за непреднамеренное убийство в мирное время, но почти никогда не принималась, если жертва имела близкого родственника, способного носить оружие, потому что кровная месть рассматривалась как более благородное решение. Но если у жертвы в клане оставались только женщины и дети, слишком юные для битвы, тогда плату принимали, и сделка фиксировалась в Храме Ирджара.

Возможно, поскольку я и экипаж «Лидиса» рассматривались, как клан инопланетников, предложение было сделано в надежде, что его примут. Я только удивился тому, что Осколд вернул мое тело.

С его стороны логичнее было бы убрать как можно скорее эту позорную деталь, свидетельствующую против его сына, а потом пойди докажи, кто виноват! А может, на них подействовал страх перед Умфрой?

Во всяком случае, было ясно, что капитан Фосс требовал полного наказания — чтобы Озокана объявили вне закона. Немилость распространялась широко, так что старые враги Осколда получили удобный случай скинуть как сына, так и отца. И земли Осколда были близки к состоянию осады. Хотел бы я знать, не пошел ли Осколд против всех законов и обычаев, посылая помощь сыну. Если так, то станут ли подчиненные Осколда продолжать поддерживать его?

Лояльность между лордом и его людьми была крепко спаяна, противостояла смерти и пытке, как говорилось в балладах. Но это работало в двух направлениях: лорд был также честен по отношению к тем, кто присягал ему в верности. Такое укрывательство сына могло, я думаю, расцениваться, как открытое нарушение клятвы, подвергающее его людей сильной опасности.

Я мысленно представил себе город Ирджар. Мне трудно было сосчитать, сколько дней прошло после моего похищения с ярмарки, так что я даже не был уверен, работает ли она еще. Я прибавил скорости. Что, если «Лидис» уже улетел? Эта мысль была так ужасна, что я постарался выгнать ее из головы.

Если «Лидис» все еще стоял в порту, может, и Малик также еще на ярмарке? А если нет? Я облизал все еще болевшие лапы и тихонько заворчал. А может ли барск снова стать человеком?

Что, в сущности, случилось с тем, кого по просьбе Майлин приютили жрецы Умфры? Может, он так долго был в теле зверя, что животное взяло верх и бегает теперь по холмам, не имея никаких связей с человеком? Мне хотелось опустить голову и завыть, как я выл на Луну. Однако я заглушил этот вой в горле.

Грис Шервин был со мной на шоу, он видел, как мы привезли барска, он слышал мой рассказ о том, что произошло в палатке продавца животных, он сможет открыть свой мозг. Если барск придет к нему теперь, он будет способен к какому-то контакту.

Мы все имели способности эспера — одни больше, другие меньше. Лучшим эспером на борту «Лидиса» был Лилж, только бы мне суметь подойти к нему достаточно близко. Нет, Крип Ворланд еще не был побежден. По этим холмам я мог идти как днем, так и ночью.

Я выкопал из мягкой земли несколько мелких животных и съел, но их едва хватило, чтобы только чуть-чуть притупить чувство голода. Я поднимался все выше и выше. Захватывало дух от морозного воздуха, застывшая, покрытая снегом почва терзала натруженные лапы. Я лизал снег, чтобы утолить жажду, и с тоской вспоминал реку, где мог напиться всласть.

К полуночи я прошел через перевал и мог бы спуститься в долину, но я так устал, что вынужден был поспать в укромном месте.

Когда я проснулся, солнце пригревало мою покрытую густой гривой спину. Прищурившись от яркого света, я огляделся и потянул носом.

Сильно пахло человеком.

Слабое шарканье по твердой поверхности — такое могли производить только сапоги. Кто-то шел справа от меня внизу, стараясь производить как можно меньше шума.

Я нагнулся, коснулся мордой передних лап и посмотрел вниз. Человек — нет, люди, потому что я увидел второго, ползущего в гору почти рядом со мной. Поверх кольчужной рубашки на них были грубые плащи со странными цветными пятнами.

Я подумал, что только острый глаз животного может разглядеть их на расстоянии, если они не будут двигаться. Не удирают ли? Это враги? Неважно, кто они, лишь бы не нашли меня!

Я начал медленно отползать в кустарник. Куда они направлялись, я не мог угадать, потому что поблизости не было ни крепости, ни поста. Но решимость их была очевидна.

Мне придется снова повернуть на юг, так как поднимавшиеся по холму были частью отряда, находившегося внизу, а я знаю только то, что Ирджар где-то на западе.

Я лег и стал ждать ночи. Под тремя Кольцами Луны я пустился во весь дух.

Так как всю ночь я попеременно то бежал, то шел, я был вынужден остановиться, потому что лапы нестерпимо болели. Я остановился возле озерка, где мне удалось и закусить, потому что какая-то птица, обманутая моей неподвижностью, оказалась слишком близко ко мне. Это была отличная еда, лучшая, какую я ел после фуду. Напоследок я даже сгрыз все косточки.

Затем я зарылся в кустарник, но спать мне пришлось недолго. На этот раз я сначала услышал звук, а не запах: это были собаки с фермы, и они охотились за кем-то, кто бежал в моем направлении.

Когда я был человеком, на этих холмах за мной охотились последователи Озокана, теперь я зверь и снова вижу охоту. Лай собак, наверное, должен наводить ужас на того, за кем они гонятся. Я спокойно прислушивался, полагая, что их дичь — это не я.

Из кустов выскочило длинноногое животное и помчалось крупными прыжками. Я узнал его: дикое жвачное с равнины. Его мясо сушат на зиму, и оно считается отличной добавкой к меню.

Охота, видимо, началась недавно, потому что животное бежало легко. Но свора была нетерпелива и молча бежала по горячему следу, лишь изредка взлаивая.

Я опять двинулся к югу, далеко обходя тропинки, по которым пробежало преследуемое животное, хорошо, если собаки будут поглощены своей первоначальной целью и не обратят внимания на мой след. А может, они тоже боятся барска?

Меня тревожило, что я приближался к открытой местности. Там не было ни скал, ни кустарника, ни деревьев, негде было укрыться от глаз охотника, кругом были голые поля, где на фоне серо-желтого жнивья мой красный мех будет отлично виден.

Я почувствовал запах воды и вспомнил о ручье, вытекавшем из того озерка, где я пил и омывал лапы. Не пойти ли мне по ручью, чтобы сбить след? Я знал об этом по тем пленкам, которые, бывало, рассматривал для собственного удовольствия. Но такие охотничьи воспоминания, ценные с точки зрения человека, вряд ли могли быть полезными в моем теперешнем положении.