Станислав Лем - Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Пьесы о профессоре Тарантоге

1-й к а л e н у с e ц. Достаточно.

Мозг отодвигается и исчезает.

П р о ф е с с о р. Господа, прошу вас только об одном! Скажите, где родился этот ребенок!

1-й к а л e н у с e ц. Это совершенно секретное сообщение. Прощайте, господин волосатый!

П р о ф е с с о р. Но, господа, так нельзя. Ведь...

2-й к а л e н у с e ц. Ничего не поделаешь. Подайте мне череподавилку!

В столе открывается клапан, рука подает череподавилку.

X ы б е к. Господин профессор, я должен их атаковать?

П р о ф е с с о р. Нет. Соблюдайте спокойствие!

X ы б е к. Господин профессор, он целится!

Профессор выключает аппарат. Немного дыма, может быть вспышка, и все исчезает.

Как это записать, господин профессор? Встреча с расой чересчур развитой?

П р о ф е с с о р. Может быть, она была и развитой, но невоспитанной. Как он меня называл? «Господин волосатый»?

X ы б е к. Интересно, что даже в Космосе встречаются хамы. Сейчас, я только закончу запись. «Глухая галактическая провинция, забитая досками». Вот, пожалуйста! Космическая крестьянка и то лучше. Но что они делали? Зачем им искусственные вулканы и череподавилки?

П р о ф е с с о р. Кажется, они страдают от чрезмерного благосостояния и таким образом пытаются хоть немного его уменьшить. Увы, этой проблемы мы понять не в состоянии. Капацитроны заряжены, можно лететь. Внимание! Наша цель — землеподобная планета в созвездии Большой Медведицы.

Звуковые, световые эффекты. Тишина. Появляется участок оплавленных руин, рядом лежит большой металлический шар. Около него Р о б о т с квадратной головой. У головы есть крышка.

Р о б о т. Татата-татата-татата-тата. Татата-татата-тата-та-та. Нет, тут нужна, пожалуй, концовка поэнергичней. Интересно, ничего в голову не приходит. Попробуем по-другому... (Открывает крышку на голове, вынимает лампу, вставляет другую, закрывает голову.)

Цветы-винты. Это уже что-то. Гораздо лучше...

П р о ф е с с о р. Простите...

Р о б о т. Татата... Что? А, человек!

П р о ф е с с о р. Действительно. А вы, кажется, Робот здешних мест. Не правда ли?

Р о б о т. Я? Робот? Ничего себе! Я — Электронный Стратегический Мозг Первого Класса для Комбинированных От раций на Земле, в Небесах и на Море. Трижды засыпанный, дважды полностью сожженный и собранный заново, неоднократно отмеченный за доведение океанов неприятеля до кипения, а также всеобщее заражение атмосферы. Сейчас, ввиду отсутствия другого занятия, занимаюсь искусством...

П р о ф е с с о р. Искусством? Вот как... И что вы делаете?

Р о б о т. Стихи сочиняю. Я делал это и раньше, между бомбардировками, и вечно не хватало времени, чтобы отшлифовать форму.. Я как раз сочинял элегию. Желаете послушать?

П р о ф е с с о р. С удовольствием, немного позже. А не могли бы мы перед этим встретиться с кем-нибудь из жителей планеты?

Р о б о т. С какими жителями?

П р о ф е с с о р. Ну, хм, с живыми...

Р о б о т. С живыми? С человеком? Но их, увы, уже нет. Впрочем, вас тоже нет. Хотя мне кажется, что вас двое, но это невозможно.

П р о ф е с с о р. Почему вы считаете, что нас нет?

Р о б о т. Потому что вы — галлюцинация. У меня это время от времени бывает, так что я в этом разбираюсь. Такое у меня началось после третьей контузии.

П р о ф е с с о р. Нет, уверяю вас, мы действительно тут.

Р о б о т. А, каждая галлюцинация так говорит. Не утруждайтесь. То, что вас нет, нисколько не мешает. Я все равно могу вам продекламировать. Уж лучше такие слушатели, чем никаких.

П р о ф е с с о р. Мы охотно послушаем, но чуть позже. Вначале мы хотели бы...

Р о б о т. Через минуту может быть поздно.

П р о ф е с с о р. Почему?

Р о б о т. Чего ради я стану объясняться с галлюцинацией. Слушайте! Элегия о судьбе роботов под названием «Сиротская доля».

Недурно, правда? Особенно окончание.

П р о ф е с с о р. Действительно, производит впечатление... Но, может быть, вы все-таки скажете, где ваше человечество?

Р о б о т. А его уже нет. Так что мне осталась только поэзия. Мой коллега, в смысле — антиколлега, в значительно худшем положении, бедняга. У него таланта — ни на грош!

П р о ф е с с о р. Антиколлега? Кто это?

Р о б о т. Стратегический Мозг противной стороны. Те-=перь-то он жалеет. А ведь я ему говорил, объяснял: «Не так, говорю, дотошно. Не до конца. Не всех сразу, а то будет... пшик!» А он: нет и нет. Дескать, это мой главный долг, мол, приказ командующего, а война — тотальная. Служака. И вот вам результат! Океаны испарились, материки затоплены или выжжены, ни одной стратегической цели. Обоюдная победа. И все от избытка патриотизма.

П р о ф е с с о р. Что вы говорите! Это же немыслимо! Ужасно! Чудовищно!

Р о б о т. Совершенно с вами согласен. Уж эта мне скрупулезность! Надо было вовремя заключить мир, отстроилось бы то, другое, а там, глядишь, можно было бы начать сначала, — а так что? Приходится слагать элегии да сонеты. По правде говоря, они у меня уже вот где сидят!

П р о ф е с с о р. А ваш коллега?

Р о б о т. Вы хотели сказать, антиколлега? Ну что ж, некоторое время он еще пыжился, отдавал приказы, бомбардировал, но в конце концов сбавил тон. Иногда захаживает ко мне, поигрываем в шахматишки. Что-то же надо делать. Может быть, вы играете в шахматы? Я бы охотно сменил партнера.

П р о ф е с с о р. Простите, но после того, что я услышал, невозможно сосредоточиться.

Р о б о т. Жаль: я никогда не играл с галлюцинацией. Все-таки хоть какое-то разнообразие. Эх, паскудная доля! (Встает, со скрипом потягивается.) Ужасно ноет в суставах. Это от влаги, от испарившихся океанов... (Подходит к шару и начинает слегка постукивать по нему ногой.)

П р о ф е с с о р. Это что?

Р о б о т. Супербомба. Оставил себе одну на память. Правда, я так и не знаю точно: а может, и она — моя галлюцинация. Увлекательная проблема, правда? Тут я однажды пытался ее разрешить...