Урсула Ле Гуин - Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий

С минуту Фальк сидел молча. Это был невысокий, худощавый, хорошо сложенный мужчина. Его живое и выразительное лицо сейчас было встревожено и мрачно. Чувства отражались на нем так непосредственно, как на лице ребенка. Наконец, видимо, решившись, он сказал:

— Пока я учился прошлым летом вместе с Райной, я понял, чем я отличаюсь от человеческой генетической нормы. Мы изучали тогда хромосомы вида «Хомо сапиенс» и для сравнения выбрали меня. Вот тогда и прояснилось, по крайней мере, для меня, небольшое отличие — всего лишь один или два витка спирали. Тем не менее можно безошибочно сказать, что я — не человек. Может быть, я какой-нибудь мутант или урод, может быть, я результат случайного или преднамеренного воздействия, или, наконец, инопланетянин. Или, что наиболее вероятно, — я неудавшийся результат какого-то эксперимента. Результат генетического эксперимента, выброшенный экспериментаторами за ненадобностью. А может быть… Трудно сказать. Я предпочитаю думать, что я — инопланетянин и прибыл к вам с какой-то другой планеты. Это по крайней мере означало бы, что я Не одинок во Вселенной.

— Что вселяет в тебя уверенность, что существуют другие обитаемые миры?

Фальк удивленно поднял брови:

— А разве есть причина думать, что другие планеты Лиги уничтожены? — сказал он с детской верой и логикой взрослого.

— А разве есть причина думать, что они вообще существовали?

— Этому вы сами меня научили — по книгам, легендам…

— И ты веришь им? Ты веришь всему, что мы тебе рассказали?

— Чему же мне еще верить? — Он покраснел. — С какой стати вам говорить мне неправду?

— Может быть, мы лгали тебе все это время по одной из следующих двух причин: мы могли думать, что ты служишь Сингам, или, что ты сам — Синг.

— Я, возможно, служил им и никогда об этом не узнаю — сказал Фальк, потупив взор.

— Может быть, — кивнул Зоув. — Ты должен учитывать такую возможность, Фальк. Между нами говоря, Маток всегда был убежден, что у тебя так называемый запрограммированный мозг. И все же он никогда не лгал тебе. Никто из нас преднамеренно не пытался ввести тебя в заблуждение. Один поэт Реки сказал тысячу лет назад: «В истине заключается человечность». Да, мы говорили тебе правду обо всем, что знали сами, Фальк, но, возможно, не все наши предположения и легенды находятся в рамках истины…

— Ну и что?

— Не забывай, что ты по своему разуму еще дитя, Фальк. Мы можем помочь тебе снова стать человеком, но мы не можем предоставить тебе настоящее детство. Оно бывает только раз…

— Среди вас я чувствую себя ребенком, — пробормотал Фальк.

— Но ты не ребенок! Ты — неопытный взрослый. Ты — в некотором роде увечный, потому что в тебе нет ребенка, Фальк. У тебя обрублены корни, обрублены твои истоки. Разве ты можешь сказать, что здесь твой родной дом?

— Нет! — твердо сказал Фальк. Тут же он вздрогнул и добавил: — Но я был очень счастлив здесь.

Глава Дома, помолчав, возобновил разговор.

— Ты считаешь, что наша жизнь хороша, и что мы ведем подобающий нам, людям, образ жизни?

— Да.

— Тогда скажи мне, кто наш враг?

— Синги.

— Почему?

— Они откололись от Лиги Миров, предпочли свободу от людей, уничтожив результаты их деяний и все записи. Они остановили эволюцию расы. Они — тираны и лжецы.

— Но они не мешают нам жить здесь по-доброму.

— Мы затаились, мы живем порознь, чтобы они оставили нас в покое. Если бы мы попытались построить какую-нибудь большую машину, если бы мы стали объединяться в группы или города, или народы, для того, чтобы сообща совершить что-нибудь грандиозное, то тогда бы Синги пришли к нам, разрушили содеянное и расселили бы нас по всему миру. Я говорю только то, что вы неоднократно говорили мне, и чему я верю, Глава!

— Я знаю. Я думаю… А что, если за фактами ты ощущаешь какую-нибудь догадку, надежду, предание?

Фальк молчал.

— Мы прячемся от Сингов. Но мы прячемся и от самих себя, от тех, какими мы были прежде. Ты понимаешь это, Фальк? Мы мирно живем в своих Домах, и нам хорошо, но нами руководит исключительно страх. Было время, когда мы путешествовали на кораблях среди звезд, а теперь мы не осмеливаемся отойти от Дома даже на сотню миль. Мы храним лишь крохи знаний и совершенно ими не пользуемся. Но были времена, когда мы использовали свой разум для того, чтобы создавать, ткать свою жизнь, как ковер, простертый над ночью и хаосом. Мы увеличивали возможность жизни. Мы делали настоящую работу, достойную людей.

Зоув снова задумался, затем продолжал, глядя на яркое ноябрьское небо.

— Вообрази себе множество планет, различных людей и зверей на них, созвездия их небес, города, выстроенные ими, их песни и обычаи. Все это утрачено, утеряно для нас так же несомненно, как твое детство потеряно для тебя. Что мы знаем о времени своего величия? Несколько названий планет, имена нескольких героев, обрывки фактов, которыми мы стараемся залатать историю. Закон Сингов запрещает убийство, но они убили знания, они сожгли книги, и, может быть самое худшее из всего, фальсифицировали то, что осталось. Они погрязли в постоянной лжи. Мы не имеем уверенности ни в чем, что касается Эры Лиги. Сколько документов подделано! Пойми, мы должны помнить, что бы ни случилось, Синги — наши враги! Можно прожить целую жизнь, так и не увидев ни одного из них, воочию, в лучшем случае, услышав, как где-то далеко пролетает их воздухолет. Здесь, в Лесу, они оставили нас в покое, и, может быть, то же самое происходит повсюду на Земле, хотя мы этого не знаем. Они не трогают нас, пока мы остаемся здесь, в темнице нашего невежества и дикости, пока мы кланяемся, когда они пролетают над нашими головами. Но они не доверяют нам. У них нет чувства доверия, потому что у них лживое нутро! Они не соблюдают договоров, могут нарушить любое обещание, любую клятву, могут предавать и лгать непрестанно, и некоторые записи времен Лиги намекают на то, что они умеют лгать даже мысленно. Именно ЛОЖЬ победила все расы Лиги и поставила нас в зависимое положение от Сингов. Помни об этом, Фальк. Никогда не верь в правдивость чего бы то ни было, если это исходит от Врага.

— Я буду помнить об этом, Глава, и даже встреча с Сингом не заставит меня забыть об этом.

— Ты не встретишься с ним, если не захочешь этого сам.

То, чего он ожидал, свершилось.

— Вы хотите сказать, что я должен покинуть Дом? — спросил он.

— Ты и сам думал об этом, — как можно спокойнее сказал Зоув.

— Да. Но мне невозможно уйти. Я хочу… понимаете, я хочу жить здесь. Парт и я…

Он смутился, и Зоув воспользовался этим, чтобы нанести решительный удар.

— Я уважаю любовь, расцветшую между тобой и Парт. Я ценю твою преданность Дому. Но ты пришел сюда неизвестно откуда, Фальк. Тебя здесь радушно приняли, к тебе здесь очень хорошо относились. Твой брак с моей дочерью был бы бездетным, но даже и в этом случае я радовался бы ему, но я убежден, что тайна твоего происхождения и появления в этом месте настолько велика, что было бы неразумно сбросить ее со счетов. У тебя впереди много работы…