Антология мировой фантастики. Том 2. Путешествия во времени

Конечно, вещество бывает разным, хотя человек из энергетического Столетия мог бы с этим не согласиться. Для него любое вещество было чем-то грубым, тяжелым и варварским. Но Харлен родился в вещественный век и воспринимал вещество как дерево, металл (тяжелый или легкий), пластик, кирпич, бетон, кожу и так далее.

Но попасть в мир, состоящий из одних зеркал!

Таково было его первое впечатление от 2456-го. Каждая поверхность сверкала, отражая свет. Молекулярные пленки создавали повсюду впечатление зеркальной глади. И повсюду виднелись бесчисленные отражения его самого, Социолога Воя и всего окружающего в самых невероятных ракурсах. От блеска и пестроты красок его начинало мутить.

— Сожалею, — сказал Вой, — но таков обычай данного Столетия, а в нашем Секторе принято по мере возможности перенимать все, что практично. Постепенно вы тоже привыкнете.

Вой быстро зашагал вперед, наступая на пятки другому Вою, который шагал вниз головой, в точности повторяя все движения первого. Он передвинул волосок индикатора по спиральной шкале к нулевой точке.

Отражения угасли, яркие огни потускнели. Харлен почувствовал себя спокойнее.

— Не пройдете ли вы со мной? — пригласил Социолог.

Харлен последовал за ним через пустые коридоры, в которых всего несколько мгновений назад царил хаос огней и отражений, вверх по пандусу и через переднюю в кабинет Воя.

На всем пути они не увидели ни одной живой души. Харлен настолько привык к такому положению, что воспринимал безлюдные коридоры как должное. Он был бы удивлен, почти шокирован, заметив спешащую скрыться с глаз человеческую фигуру. Можно было не сомневаться, что весть о прибытии Техника уже разнеслась по Сектору. Даже Вой пытался держаться на расстоянии и поспешно отшатнулся, когда Харлен случайно задел ладонью его ру­кав.

Харлен слегка удивился охватившему его после этого чувству горечи. Он полагал, что раковина, наросшая на его душе, слишком толста, чтобы реагировать на подобные вещи. Если он ошибался, если стенки его раковины стали тоньше, то этому могла быть только одна причина.

Нойс!

Социолог Кантор Вой наклонился к Технику с кажущимся дружелюбием, но Харлен машинально отметил, что их разделяет довольно широкий стол.

— Я польщен, — начал Вой, — что Техник с такой высокой репутацией заинтересовался нашей маленькой проблемой.

— Да, она представляет некоторый интерес.

Харлен отвечал тем холодным и бесстрастным тоном, какого от него ждали. (Но достаточно ли он бесстрастен? Конечно, его истинные побуждения должны бросаться в глаза, а его вина написана каплями пота на лбу.)

Он вытащил из внутреннего кармана рулончик с описанием запланированного Изменения Реальности. Это был тот самый экземпляр, который месяцем раньше был послан Всевременному Совету. Благодаря своей близости к Старшему Вычислителю Твисселу — к самому Твисселу! — Харлен заполучил его без особого труда.

Перед тем как расстелить ленту на поверхности стола, где ее удерживало слабое парамагнитное поле, Харлен немного помед­лил. Молекулярная пленка, покрывающая стол, погасла не до конца. Проследив взглядом за движением руки, Харлен увидел свое мрачное лицо, отраженное на поверхности стола. Ему было тридцать два года, но он выглядел старше, и сам это знал. Возможно, его старили узкое лицо и темные брови над еще более темными глазами, придававшие ему суровый, насупленный вид — настоящий Техник, каким его представляют все Вечные. А может, причина была в том, что он сам осознавал себя прежде всего Техником.

Тут же он развернул рулон на столе и решительно приступил к делу.

— Я не Социолог, сэр.

— Звучит зловеще, — усмехнулся Вой. — Когда кто-то объявляет себя некомпетентным в какой-либо области, то обычно за этим немедленно следуют самые банальные суждения по данному вопросу.

— О нет, — сказал Харлен, — не суждение. Всего лишь просьба. Я хотел бы, чтобы вы еще раз просмотрели ваше заключение и поискали, нет ли в нем небольшой ошибки.

Вой сразу же помрачнел.

— Надеюсь, что нет.

Одна рука Харлена лежала на спинке стула, другая на коленях. Он не должен был барабанить по столу беспокойными пальцами, не должен закусывать губ. Не должен позволять себе никакого проявления чувств.

Даже после того, как все течение его жизни неузнаваемо изменилось, он регулярно просматривал все новые проекты Изменений Реальности, которые проходили через административные жернова Всевременного Совета. Как личный Техник Старшего Вычислителя Твиссела он мог не считаться с небольшим нарушением профессиональной этики. Особенно в последние дни, когда все внимание Твиссела полностью поглотил его собственный проект. (У Харлена чуть раздулись ноздри — теперь он кое-что знал об этом проекте).

Харлен почти не надеялся, что ему удастся найти то, что он искал, в оставшееся у него время. Наткнувшись на проект Изменения Реальности с 2456-го по 2871-е Столетие, серийный номер В-5, он даже решил в первый момент, что принимает желаемое за действительное. Не доверяя самому себе, он весь день проверял уравнения и зависимости, и чем дальше, тем сильнее возбуждался. С чувством благодарности, оттененным легкой горечью, он вспоминал своих Наставников, обучивших его элементарной психоматематике.

Сейчас Вой с недоумением и озабоченностью разглядывал ту же самую перфоленту.

— Мне кажется, — произнес он наконец, — я имею в виду, что лично мне кажется, что все в полном порядке.

— Тогда я позволю себе обратить ваше внимание на любовные отношения, характерные для Реальности вашего Столетия. Это область социологии, поэтому я решил в первую очередь встретиться именно с вами, а не с кем-либо еще.

Вой нахмурился. Он был вежлив, но в его голосе слышался холод.

— Наблюдатели, приписанные к нашему Сектору, очень опытны. Я совершенно уверен в точности их информации по данному проекту. Может быть, у вас есть другие сведения?

— Вовсе нет, Социолог Вой. Я принимаю ваши данные и ставлю под сомнение только выводы. Взгляните сюда: не будет ли комплекс-тензор в этой точке переменным, если подставить точные значения для любовных отношений?

Вой взглянул, и на лице его явственно отразилось облегчение.

— Разумеется, Техник, разумеется, но уравнение в этой точке превращается в тождество. В итоге получается лишь небольшая петля без побочных ответвлений с любой стороны. Надеюсь, вы простите мне использование этого цветистого языка вместо точных математических формул.

— Я оценил это, — сухо сказал Харлен. — Вычислитель из меня не лучший, чем Социолог.

— Что ж, отлично. Упомянутый вами переменный комплекс-тензор, который можно назвать просто развилкой, не играет никакой роли. Развилка снова соединяется в один-единственный путь. Это такой пустяк, что о нем не стоило даже упоминать в наших ре­комендациях.