Кэтрин Мур - Грядет тьма (сборник)

Так оно и пошло.

Хорошая пьеса для своего жанра, подумал я, которая, насколько я мог судить, написана просто для чистого развлечения, учитывая реалистичность и непосредственность персонажей. С этой целью и производился самый жесткий отбор актеров для нее, по крайней мере, мне не приходилось еще видеть подобного. (Я даже немного поблагодарил Комус, который подошел к делу так ответственно с точки зрения функциональности). Все события могли происходить в самом центре любого города прямо на улице. Все действие спектакля происходило в течение нескольких часов одного вечера, и это свободно подходило к местным условиям, текущей политике, проблемам каждого жителя. Но дело было вовсе не в политике. По крайней мере, не на поверхности.

Я готов был поспорить, что многие из менее искушенных зрителей отправятся домой, убежденные, что все действительно происходило именно так, как им было показано в спектакле. Что какая-то местная девушка, в которой они узнали свою знакомую, действительно назначила свидание городскому прохвосту (мне) и серьезно поссорилась из-за этого со своим местным воздыхателем, а также бабушкой и дедушкой. Полли в роли туповатого полицейского Комуса спела песню ближе к концу пьесы, а сразу после этого мы с Роем подрались. И все это закончилось счастливым концом примерно через час игрового времени.

Монологи органично увязывались между собой, и хотя для удобства пьеса была разбита на действия и сцены, ее нужно было играть на одном дыхании, по Станиславскому. У нас, конечно, не было занавеса, и мы не могли закрыться от глаз зрителей, так что все должно было происходить именно так. Но драматург воспользовался этим недостатком и превратил его в преимущество. Это должно было произвести на зрителя такой сильный эффект, что обязательно вызовет спонтанные слезы в аудитории. Нам осталось только отполировать некоторые шероховатости.

Вы многое узнаёте о людях после того, как раз или два сыграли с ними. Я с завистью подумал, когда впервые увидел их, какой компактной, сыгранной труппой они выглядели. Мне следовало бы учесть свой опыт из прошлого. Нет такого понятия, как театральная труппа без конфликтов.

Например, я не представлял, насколько сильно Рой Копли зависит от своей жены, пока не посмотрел его игру в первых сценах. В нем было много мальчишеского обаяния, и он довольно хорошо представлял себе его воздействие на других, но это качество проистекало из свежести и непринужденности человека, которому никогда в жизни не приходилось принимать решения. Полли несла весь груз ответственности за него, и в результате получился странный эффект мужчины, который не совсем был приспособлен к реальной жизни. Он был достаточно активен, дал своей роли правильную, хорошо продуманную интерпретацию, быстро освоил реплики. Но у меня никогда не было ощущения, что Рой Копли чем-то удивил меня.

Эгоистичность была основной чертой характера Эйлин Хенкен. Сильное и враждебное напряжение окружало ее все время, пока она была на сцене с другими актрисами. Я сразу понял почему. Она была самой опытной похитительницей чужих образов, которую я когда-либо видел. Ей было наплевать на остальных актеров, на пьесу, на все, что я ей говорил. Все, чего она хотела — это быть в центре внимания на сцене. Вне ее она была такой милой и кроткой старой леди, которую невозможно было представить в свете рампы сущим дьяволом.

Она знала каждый поворот сюжета, и поверьте мне, трудно превзойти другого актера, когда зрители находятся по обе стороны от вас одновременно. Актер, стоящий спиной к зрителям с одной стороны, будет обращен лицом к ним с другой. Но я знал, что через пять минут после начала спектакля Эйлин инстинктивно определит, где находятся мертвые зоны в зрительном зале, и заставит своих соперниц выглядеть в невыгодном для них свете, причем с минимальными усилиями.

Она знала, как внести неожиданное изменение в свою реплику, чтобы ответ другого актера прозвучал тускло. Она тонко чувствовала, как начать речь на тональности достаточно высокой, чтобы заставить другого повысить голос до пронзительного крика, если он попытается превзойти ее. Дважды она выкрадывала ключевое слово из чужой реплики и оставляла партнера додумывать свой монолог на ходу. В первый раз я подумал, что это было сделано нечаянно. Была сцена, в которой Рой подыгрывал Полли в надежде возбудить ревность наивной молодой девушки. Он забавно закатывал глаза, глядя на то, как она пришивает пуговицу на свою красную форму Комуса. Эта сцена наверняка вызвала бы смех у большинства зрителей.

Эйлин должна была спросить его, любит ли он горячий кофе. Но она невинно произнесла:

— Как вам нравится кофе?

Рой впал в ступор.

Когда его реплика не прозвучала в нужный момент, Полли, сидевшая возле меня, резко подняла голову, поняв, что произошло, и вскочила на ноги, крича:

— Черт бы тебя побрал, Эйлин Хенкен, если ты еще раз поступишь также, я... я расшибу твою музыкальную шкатулку!

Эйлин очень мягко и мило извинилась. Полли снова села и яростно ткнула иголку в отверстие пуговицы.

— Только смотри, — пробормотала она. — Я тебя предупредила.

Гатри держал наготове сценарий для подсказок. Хотя казалось, что он уделяет слишком пристальное внимание и тратит много времени на некоторые участки текста, он только в последнюю секунду сцены подсказывал нужную фразу. Я хотел сделать ему замечание, но потом передумал. Знал, что это ни к чему не приведет. До сих пор мы не сталкивались открыто. Для актеров он был своего рода второсортным гражданином труппы, сознательно подчеркивая это. Если бы он бросил мне вызов, все бы удивились.

Я наблюдал, как Кресси грациозно репетирует сцену со своим местным ухажером (Роем), укоризненно глядя на него и приговаривая:

— Не прошло и десяти минут, как я отошла от тебя, а ты начинаешь орать, как будто я принадлежу тебе. — Она сделала паузу, словно прислушиваясь к тому, что только что сказала, затем вернулась назад и начала снова. — Я была вне поля твоего зрения всего десять минут... — после этого она попыталась снова, — ты меня не видел лишь десять минут... — затем она слегка погладила своего воздыхателя по плечу, очень деликатно и умиротворяюще, и посмотрела вниз на свой собственный вытянутый носок, как будто внезапно застеснялась.

Она была хороша. Она обладала тонкостью и воображением, а также той внутренней властью над сценой, которой обладают только хорошие актеры. Я вдруг почувствовал, что хочу увидеть, как она войдет в сцену, идеально подходящую для нее, и крикнул Рою, чтобы он быстрее подбирал реплики.

— Ладно, давай вернемся к тому, что ты где-то видел Сьюзен, я не могу ее найти.