Кэтрин Мур - Грядет тьма (сборник)

В тот момент, когда я сидел неподвижно и позволял мыслям спокойно собраться, сами собой посыпались вопросы, и на них я пока не находил ответов. «Теперь мы знаем, для чего на самом деле готовится это шоу...» Я вспомнил коричневую шерстяную нитку, зацепившуюся за петлю дверцы грузовика. «Некоторым из нас больше хочется избавиться от тебя, чем помогать». Я вспомнил, как слова Теда Ная перекрыли голос толстяка в моем сознании, словно произнесенные в огромном помещении: «Просто скажи, что нужна крупномасштабная диверсия в Калифорнии... Люди должны отвлекаться на что-то другое».

Одно было совершенно ясно. Мы все еще были частью Комуса. И наличие грузовика со сложной аппаратурой, которое никак не увязывалось с качеством освещения и звуковыми эффектами, добавляло что-то довольно очевидное. Незнакомцу в коричневом свитере не потребовалось много времени, чтобы выяснить намерения Комуса. И теперь мятежники знали о нашем предназначении. Возможно, мне тоже станет понятна наша миссия, когда я снова увижу Харриса.

Что же мне делать?

Предупредить Гатри, что мы обнаружены и рассекречены? Предупредить Теда? У меня есть еще достаточно времени, чтобы решить эту проблему, после того как я узнаю, во что меня заманили.

Внезапное и непреодолимое желание выпить заставило горло сжаться на мгновение. Проблемы надвигались слишком быстро. Мне нужно было встряхнуться от реальности. Я не рассчитывал на столь тяжелое испытание, когда позволил Наю уговорить себя. Я подумал, что если потороплюсь, то у меня будет время пропустить стаканчик-другой перед шоу.

Я похлопал беспокойный автомобильчик по боку и выключил рацию на середине фразы. Потом заглушил мотор, включил сигнализацию и опустил ключ в карман.

— Спокойной ночи, — обратился я к нему.

И оставил его наедине с призраками лошадей и коров.

Вечером на улицах Сан-Андреаса людей было гораздо больше, чем я ожидал. Ярко горели огни, многие магазины были открыты, женщины в ярких ситцевых платьях и мужчины в джинсах и широкополых шляпах шумно ходили взад и вперед по центру города. Мне почему-то не нравилось ощущение толпы. В тоне голосов и быстрых нервных движениях людей чувствовалось скрытое, почти истерическое напряжение. Конечно, я не был удивлен, учитывая то, что Сан-Андреас пережил в последнее время, но мне это определенно не нравилось.

Мне все еще хотелось выпить, но теперь я поостерегся бы принимать алкоголь. Но, как бы то ни было, я не рассчитывал на толпу с таким темпераментом. Чтобы найти труппу, мне оставалось только следовать за большинством прогуливающихся людей, и течение несло меня прямо к яркому блеску новых стальных трибун, возвышающихся над головами. Гатри оборудовал места для зрителей, как и планировалось, по эту сторону площади, и строгое мраморное лицо Рэйли решительно смотрело в ночь над нами. Основание монумента еще не было освещено прожекторами, но сложно было не заметить бледную благородную челюсть в драматических тенях, которая возвышалась над крышами.

Трибуны смотрели друг на друга через улицу, которая должна была стать нашей сценой. Слева и справа располагались витрины магазинов, которые были частью наших декораций. Я с восхищением заметил, как Гатри искусно расположил театральное освещение над головами зрителей, и прожекторы светили в глаза любому, кто пытался наблюдать за спектаклем из верхних окон стоящих рядом домов, думая, что они перехитрили всех.

Фургон с аппаратурой был припаркован за одной из трибун, и я увидел, что Гатри оставил узкое пространство между сиденьями, через которое он мог наблюдать за сценой из задней двери грузовика. Две другие машины стояли у обочины, и по некоторым покачиваниям кузовов грузовиков я заключил, что актеры сейчас внутри — одеваются и гримируются, явно волнуясь перед премьерой. Мне тоже нужно было переодеться и привести себя в порядок, но сначала я хотел поговорить с Гатри.

Я нашел его под трибунами, он смотрел вверх и проверял крепления опор. Взгляд его выглядел обеспокоенным, и повод для этого действительно был. В толпе вокруг него преобладала шумная молодежь, и на одежду большинства были приколоты бумажные треугольники с красными цифрами девяносто три, нацарапанными внутри синей звезды. Возбужденные зрители кричали, смеялись, толкали друг друга и звали Гатри. Он не обращал на них внимания, но его челюсти были сжаты, а лицо покраснело. Я заметил, что он старался не беспокоить раненое плечо, но в остальном он казался удивительно бодрым, учитывая то, что ему пришлось пережить.

Похоже, он был рад меня видеть.

— Вы опоздали, — проговорил он. — Я думал, что приедете раньше. Что вы думаете обо всем этом?

Пока он говорил, небольшая кучка подростков-переростков вырвалась из толпы и с криками бросилась на опоры трибун. Весь ряд сидений зашатался, и металл жалобно зазвенел.

Гатри сердито выругался.

— Это продолжается с тех пор, как я начал монтировать трибуны. Становится все хуже. Что же нам теперь делать?

Я начал было что-то говорить, но глухой, гулкий звук, словно кто-то тряс жестяной лист, заглушил мой голос. Раздался взрыв воплей и пьяного смеха. Толпа расступилась, и на улицу, смеясь и пошатываясь, вышла небольшая группа людей, похожих на земледельцев, которые несли огромные куски чего-то ярко-малинового и очень тонкого. Эти куски издавали жуткий грохот, когда их трясли. Красный цвет был цветом Комуса. (Быстрая непроизвольная мысль мелькнула у меня в голове. Что же они несли такое ярко-малиновое и грохочущее? Загадка. И каков же ответ? )

Ответ оказался на поверхности. Листы формованного пластика, оторванные от стены контрольной станции Комуса рядом с шоссе. Один из жнецов наклонился, пьяно захохотал, размахнулся огромным куском пластика и с силой швырнул его в стальные опоры трибуны. Лист раскололся с жутким грохотом, а осколки полетели в толпу. Некоторые возмущенно закричали, некоторые — засмеялись.

Гатри посмотрел на меня.

— Подожди минутку, — сказал я.

Я оглядел яркую многолюдную улицу позади трибун. Как и ожидал, я заметил знакомое лицо. Неторопливо перейдя на тротуар, я минуту-другую постоял на углу бакалейной лавки, оглядывая толпу. Затем повернул налево и пошел по аллее между магазинами. Оглянувшись, я увидел темную тень, которая двигалась за мной.

— Харрис? — тихо спросил я.

— Приветствую, Рохан, — поздоровался он.

— Что здесь происходит? — поинтересовался я, с трудом скрывая раздражение.

— Пока ничего, — спокойно ответил Харрис. — Мы просто хотим убедиться, что вы выполнили свою часть сделки. Вы сделали это?

— Я понял. Разве ваш человек с дробовиком вам не доложил?

— Пока нет. Вы хотите сказать, что авто находится на месте? Как вы можете доказать это?