А. Риддл - Война солнца [litres]

Для них это всего лишь алгоритм. В действиях Сети нет никаких эмоций, нет отношения к нам как к людям. Наш исход с Земли – самый эффективный способ уничтожить нас как угрозу. При условии, что мы верим в слова Артура. Это важное «если».

– Вы понимаете условия нашей сделки? – спрашивает Артур почти безразличным тоном.

Я смотрю на бетонный пол и отрывисто произношу:

– Да. Мы согласны.

– Замечательно, – в голосе Артура звучит насмешливый энтузиазм.

Момент тишины проходит. Затем я поднимаю глаза на представителя нашего врага, теперь – нашего победителя. Я проглатываю каждую толику гордости, которая у меня есть, потому что должен, потому что жизнь моей жены и ребенка висят на волоске, и спрашиваю:

– Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?

– Ты никогда не перестаешь удивлять, Джеймс. Оказывается, я и в самом деле могу использовать вашу помощь. Твою и Гарри. – Он поднимает брови. – Теперь вы официально помощники Сети. Давайте начнем.

Следующие тридцать два часа я почти не сплю. Мы с Гарри помогаем Артуру построить дрон для раскопок из частей, найденных в бункере ЦЕНТКОМа, и того, что мы выкопали в лагере. Устройство некрасивое: как гигантский жук, круглый, около пяти футов в диаметре с куполообразным покрытием из белой черепицы жилищ лагеря № 7. Трудно поверить, что он проникнет в землю и пробьется к резервной водяной трубе. Но до прибытия Сети трудно было поверить, что устройство может путешествовать по галактике, собирая энергию звезд. Уровень их технологий действительно намного выше нашего.

Дрон достаточно велик для одного крупного человека. Туда легко поместятся еще двое детей. Его нижняя сторона представляет собой комбинацию лазеров, выдвигающихся острых зубьев, чтобы вырезать проход большего диаметра, и серии выдвижных колес, которые будут использоваться, как только он достигнет Цитадели.

Если он достигнет Цитадели.

В полдень мы опускаем устройство в пустынную местность рядом с ударным кратером и наблюдаем, как оно прячется и исчезает. На контрольной станции, установленной внутри транспортника, Артур направляет устройство, пока мы с Гарри наблюдаем за происходящим внизу по видео. Брайтвелл и ее два резервиста стоят наготове, но Артур до сих пор игнорировал их, сосредоточившись только на работе. Он даже понизил насмешливый тон. Возможно, он рассуждал, что это больше не было хорошим использованием энергии.

Идзуми первой садится в дрон и спускается в Цитадель. Я следующий и чувствую смертельную усталость, когда вылезаю из отсека собранного нами беспилотника и оказываюсь в водоочистной станции в подвале.

Тем не менее, мое сердце колотится. Это сработало. Но это еще не конец. Мог ли Артур ждать этого момента, чтобы предать нас? Возможно. Мысли прыгают в моей голове, когда я наблюдаю, как беспилотник исчезает, возвращаясь на поверхность. План состоит в том, чтобы на этот раз загрузить его едой.

Резервная водопроводная труба пропала, на ее месте пробурена более широкая горизонтальная шахта. Очистная установка теперь – это грязь, пыль и камни. Вода из бака, должно быть, смешана с грязью.

Когда дрон возвращается, он останавливается на груде камней и ждет. Насколько я знаю, он может взорваться прямо сейчас и запечатать эту трубу, а вместе с ней и нашу судьбу. Мы бы умерли здесь.

Это был бы эффективный способ убить нас, и очень похоже на то, что Сеть могла бы сделать. Гарри и Григорий остались на поверхности. Они будут сражаться, чтобы вытащить нас, но я сомневаюсь, что это поможет. Теперь наше будущее в руках Артура. Я смотрю на беспилотник, зная, что это момент истины. Обрек ли нас мой риск?

Меня будят крики и звуки шагов. Это похоже на паническое бегство по коридору, но огни все еще приглушены, большая часть лазарета по-прежнему в полутьме. Элли шевелится рядом и смотрит на меня.

– Мама, в чем дело?

– Я не знаю, дорогая. Ты должна остаться здесь со мной.

– Хочу посмотреть.

– Нет. Тебе нельзя.

Я притягиваю ее ближе и напрягаюсь, чтобы услышать, что происходит, но не могу разобрать слова.

Это борьба за последнюю еду?

Что-то хуже?

Шаги замирают; голоса стихают, а я жду, пытаясь услышать подсказку о том, что случилось. Тишина нервирует еще больше.

В дверях лазарета появляется фигура, одетая в военную форму, налобный фонарь на лбу. Луч света пронзает медицинский отсек подобно маяку.

Фигура делает шаг ко мне, а потом еще и еще, спешно проходя мимо белой занавески, которая частично закрывает мою кровать, его фонарь светит прямо мне в глаза. Судя по телосложению, я думаю, что это мужчина. Он протягивает руку, хватая Элли, и я бросаюсь вперед, тяну к нему свои тонкие руки, впиваясь в него ногтями.

– Па! – кричит Элли, обнимая его.

– Джеймс?

– Я здесь.

Облегчение накрывает меня волной, а его слова как будто исцеляют меня. Боль в теле исчезает, а вместе с ней и голод.

Я поднимаю руку, закрывая его фонарь.

– Ой. Извини, – бормочет он, осматривая меня, и в его взгляде читаются боль и беспокойство о нас. – Что случилось, Эмма? У тебя все нормально?

– Я в порядке.

– Расскажи мне, что произошло.

– Сейчас это не имеет значения. Просто скажи мне, что мы уходим отсюда.

– Мы уходим отсюда. Прямо сейчас.

Моя дочь никогда не ощущалась такой маленькой и хрупкой в моих руках. Она худая, глаза слегка запали, но она жива. Это все, что имеет значение.

Я выношу ее из лазарета и несу по коридору. Цитадель теперь кишит людьми: здесь и выжившие с поверхности, и немногочисленные войска Атлантического Союза, которые, кажется, все еще имеют некоторую силу.

Идзуми создала в столовой временную больницу. Она быстро осматривает каждого, убеждаясь, что немедленное лечение не требуется.

В подвале, у резервуара на водоочистной станции, я наклоняюсь и осторожно опускаю Элли в поджидающий дрон.

Она цепляется за меня, ногти впиваются в мои руки.

– Па! – кричит она. – Па!

– Все нормально. Все хорошо, милая, – шепчу я, снова прижимая ее к груди. Она рыдает.

– Не уходи.

– Я не уйду, дорогая. Я пойду следом за тобой.

– Не уходи!

– Это будет весело. Ты сейчас прокатишься на этой машине. Это вроде как наша машина, только еще круче. – Я поворачиваюсь, чтобы она могла ее видеть. – Смотри сама. Я помог ее построить.

– Мама…

– Мама тоже пойдет следом за тобой. Теперь будь смелой и зайди внутрь, хорошо? Многие люди ждут. Ты можешь сделать это?

Плач стихает, но она дрожит, когда я опускаю ее в устройство, губы дрожат, когда она смотрит на меня с невысказанным обвинением на лице: Как ты мог, пап?

Я не могу этого вынести. Я знаю, что должен остаться здесь и помочь Идзуми, но я просто не могу. Мое сердце не может оставить мою голодную испуганную дочь в одиночестве. Я сажусь в беспилотник, устраивая Элли на колени.