Нелл Уайт-Смит - 150 моих трупов

Не зная, каким образом мне следовало бы подавить в себе нарастающее беспокойство, я решил поделиться своими мыслями с коллегой, для того чтобы сравнить наши ощущения и определить, насколько они рациональны.

– Сайхмар…

Свет. Тёплое летнее утро. Где-то высоко за каменной крошкой светит отделённое от нас, тоскующее по нам, осиротевшее без нас, как мы без него, солнце. Мой рейс ещё только завтра. Целый день я должен буду провести в городе, с женой. Наши графики состыкованы. Мы лежим на кровати в отдельной комнате общежития, выделяемой специально для семейных пар, где один из супругов работает вахтами, для того чтобы в дни воссоединения они могли бы побыть наедине. Эта щемящая потребность находиться вместе, рядом. Мы – зависимые существа, мы обязательно умрём в одиночестве. Нам жизненно важно, чтобы рядом был кто-то живой. Иначе ликра станет слишком грязной. Иначе мыслям станет слишком тесно. Иначе кровь загустеет и мы умрём. Нам так важно, чтобы рядом был кто-то с подходящими ликровыми признаками. Какая странная, затерянная во времени, пространстве и генетике иная часть нашего тела и нашей души. Сейчас утро. Так спокойно и тепло. Моя жена лежит у меня на плече, кожей лица я чувствую тепло. Это нерукотворное чувство. Одно из последних, оставшихся у меня от собственных сенсорных способностей. То, что Сотворитель оставил мне. Утро. Солнце. Тишина. Мне. Очень. Страшно.

– Беги!

Я поднялся на ноги, сделал шаг, но грудь сдавило, даже не вздохнуть. Я рвался из странных навязчивых воспоминаний наружу, в бесприютный затерянный в пустошах край, полный запустения, смерти и солнца. Где-то вверху.

– Беги!

Преодолевая необъяснимый паралич лёгких, я вздохнул, словно разорвав при этом мышцами груди сдавливавший их до этого металлический обруч. Сайхмар лежал без движения чуть впереди меня.

– Риррит, ты слышишь меня?! Ответь! Говори со мной!

Не понимал, откуда Хозяин Луны меня зовёт. Несмотря на относительную прозрачность тумана, я очень плохо воспринимал происходящее. Перед глазами расстилалась густая пелена, заставлявшая меня переживать ощущение беспомощности. Чем больше я пытался контролировать своё тело, тем хуже у меня это получалось. Попытавшись встать снова, я упал, и довольно неудачно.

– Да встаньте же вы кто-нибудь, пожалуйста! – взмолился где-то в непроглядной дымке Хозяин Луны. – Я не могу сейчас заняться вами, ребята, – время уходит, а нам ещё некуда бежать! Вставайте!

Вероятно, мне стоило ответить ему? Начать диалог и, таким образом, упорядочить концентрацию на реальных событиях? Позволить ему помочь и пусть вытащит? Нет.

Я встал. Туман действительно разрядился, но золотое сияние вышних облаков померкло настолько, что даже величественное здание вокзала теперь не удавалось разглядеть. Всё вокруг поглотило невообразимое чёрное облако, поднимавшееся над поверхностью станции и готовое вот-вот хищно кинуться на нас. Я не поверил своим глазам. Это поднималась войра.

– Риррит! Отлично! Я всегда верил в тебя, и не зря! Теперь поднимай скорей Сайхмара. Нужно спешить! Я почти открыл. Здесь всё проедено этой мразью, я…

Я заставил себя отвлечься от страшного облака, готового проглотить нас, и в пару шагов добрался до Сайхмара. Он лежал лицом вниз. Я перевернул его на спину. Увидел, глаза его широко распахнуты, а зрачки быстро перемещаются, фокусируясь различным образом, словно он следил за чем-то сложным. Я попытался привести его в чувство, но быстро сделать это мне не удалось. Взять его сейчас на перчатку было слишком опасно – любое собственное движение пациента во время операторской работы может привести к повреждению мышечной и костной ткани.

Подняв взгляд, я нашёл демона. Тот находился в нескольких сотнях метров от нас, рядом с дверью в одно из зданий депо. Видимо, пытался вскрыть замок. Рассудив, что находиться всем вместе безопаснее, чем по отдельности, и решив увеличить расстояние до чёрного облака как можно больше, я вновь сосредоточился на коллеге, намереваясь отнести его ближе к Хозяину Луны на руках.

– Нет! – предостерёг меня демон, как только я сделал первое движение. – Не поднимай его! Разбуди! Они крепятся к вашим камням, топят в собственной эмпатической связи. Каждая секунда внутри этой ерунды слишком опасна! Риррит, ты слышишь, слышишь, что я тебе говорю?!

Я открыл глаза пошире, смахивая вновь подступивший морок. Дышать становилось то проще, то сложнее, и нарастала труднопреодолимая сонливость, она раздражала и мягко манила к себе одновременно.

– Да что же это?.. Риррит, дай обратную связь!

Нет.

Я пригладил Сайхмара по волосам странным, почти автоматическим движением. Чем бы ни являлась среда, где мы сейчас оказались, её стоило признать почти столь же агрессивной, как зону боевых действий или стихийного бедствия. От наших личных решений здесь зависело бесконечно мало и невыразимо много. Каждое мгновение и каждое мелкое действие, совершаемое спонтанно, все без исключений определяли – останемся мы жить или нет.

Эта среда не тянула нас к жизни. Я легко себя чувствовал внутри неё, потому что любое моё решение вело к одному из противоречащих друг другу, но одинаково мне приятных результатов. Я всегда хотел умереть. Я всегда боролся за жизнь.

Взяв в руки часы и проведя по корпусу пальцами нежно, любовно, я снял с Сайхмара дыхательную маску, открыл ему нижнюю челюсть так широко, как только смог и запихнул механизм в рот. Назад респиратор полностью не одевался, но я сделал всё, чтобы маска легла настолько плотно, насколько это только возможно.

Дальше я поднял коллегу на руки и пошёл по направлению к Хозяину Луны.

– Делай же, что я тебе сказал! – зарычал демон, всё ещё копаясь в мёртвом давным-давно замке, который, наверное, уже невозможно открыть.

Я слышал в его голосе страх. Я знал, что за моими плечами расправляет чёрные крылья, состоящие из мириад и мириад маленьких механизмов, нечто, что хуже смерти, иначе бессмертный демон никогда не испугался бы его. Но мне всё равно. Я просто переставлял ноги, шаг за шагом приближаясь к цели.

Я ощущал, как тикают часы. Каждое движение внутри маленького механизма было для меня тем же, чем сокращение собственного сердца, и даже чем-то большим. Я знал их так, как никого другого, и, как никого другого, остро чувствовал. Я знал, что они меня не предадут. Я чувствовал, как расходятся в теле Сайхмара, постепенно затухая в костной ткани и мышцах, звуковые волны их тиканья. Я чувствовал их всем своим телом. Я наблюдал их самой сокровенной частью своей души.

Перешагивая через очередную полосу рельс, я чувствовал отзвуками то, что снилось Сайхмару. Я слышал тяжёлое дыхание поездов и горячий воздух, раскалённый докрасна вулканическим пеплом, я видел ледяные пустыни, нестерпимо сияющие неискупимо прекрасными кристаллами льда. Я чувствовал пульс земли диких необъятных сознанию пустошей, бесконечных пространств, куда вгрызались пути, сжимая почву собой, как алчущие жизни, иссушённые, почти стальные в своём неукоснительном желании жить пальцы великого хтонического существа, ползущего из Хаоса в жизнь. Я чувствовал, как кости мира тянутся через землю, чтобы наросло на них мясо городов и натянулась кожа межей. Чтобы кто-то, опираясь на железную основу, дерзнул протянуть жадные руки к каменному небу и пробить его на пути к солнцу. Пробить насквозь.