Журнал «Искатель» - Искатель, 2019 № 06

— У меня такое ощущение, что я знаю вас давным-давно.

— У меня тоже такое ощущение, — улыбнулась Анна и взглянула на. свой стакан. — А вы уверены, что это не вино?

— Уверен. — Для верности я даже отпил из стакана. — А почему вы так решили?

— Жарко стало. — Анна поднялась со стула и подошла к иллюминатору. — Никогда не думала, что наша кают-компания может быть столь уютной и романтичной…

— С таким видом из окна любое место может стать расчудесным, — сказал я, лишь бы что-то ответить: мысли мои были далеко. Я никак не мог решить, как именно сказать Анне о смертельной опасности.

— Увы, тюрьма не станет, — услышал я ее голос.

И вдруг она вскрикнула. Я подскочил к ней:

— Что случилось?

Она потерла ладонь о ладонь и подняла на меня глаза.

— Стекло раскаленное!

У меня тут же прояснилось в голове: началось!

В кают-компании зажегся свет, и капитан по громкой связи объявил:

— Внимание! Говорит начальник станции. Всему экипажу немедленно собраться в кают-компании! Повторяю…

Я схватил Анну за руку:

— Анна, мы падаем на Ариадну!

— Что? — растерянно переспросила она.

— Простите, я не успел вам сказать…

В кают-компании тем временем зажегся свет. Пришел капитан с попугаем на плече, бросил на нас с Анной хмурый взгляд и буркнул:

— Банкет окончен. Сожалею…

Тем временем появились Айрон и Хаэрпо. Последним подтянулся По Тунь с кубиком в руке и тут же сказал роботу:

— Айлон, отвёлтку!

Анна испуганно заглянула мне в глаза:

— Что происходит?

Станция мелко задрожала. Капитан поднял руку и сказал:

— Это не учебная тревога, все серьезно. Коллеги, станция сошла с орбиты, мы падаем на Ариадну. Это результат той аварии, о которой я говорил. Просто результаты ее оказались более катастрофичными, нежели я предполагал. Мне жаль, но мы обречены. Мужайтесь!

Вибрация усиливалась. Я взглянул в иллюминатор и увидел сполохи пламени: горела обшивка. Взвыла сирена, и монотонный женский голос стал повторять: «Внимание, угроза разгерметизации! Персоналу необходимо покинуть станцию. Внимание!..»

Я нашарил взглядом две пары глаз Хаэрпо и рявкнул:

— Ну что, провидец, это вы называете безопасностью? Что скажете теперь?

Хаэрпо как-то странно затрясся и заклекотал. Припадочный, что ли, подумал я и вдруг понял, что он смеется. Продолжая клекотать и трястись, Хаэрпо побрел прочь.

— Смотрите! — закричала Анна, и все уставились на нее.

Она, бледная и испуганная, показала на иллюминатор. Половину стекла загораживало нечто чешуйчатое, и оно вдруг поползло дальше. Это было то ли щупальце гигантского живого организма, то ли тело столь же огромной змеи. Послышался треск. Потолок покрылся красными вспышками. «Внимание, угроза разгерметизации! Персоналу необходимо покинуть станцию». Мы с Анной взглянули друг на друга.

— Это и есть «чужой»! — сказала она.

Я крикнул капитану:

— Это и было тем, что столкнулось со станцией и что я безуспешно пытался отыскать!

Я схватил Анну за руку:

— Идемте, Анна, у вас есть шанс.

Проходя мимо По Туня, я сжал его мягкое, как тесто, плечо: — Прости, старина. И прощай!

Затем оттолкнул стоявшего столбом Айрона и потащил Анну по коридору.

— Виктор! Что вы задумали?

Мы ворвались в двери подсобных отсеков, и я крикнул на ходу:

— Моя капсула! Вы можете спастись!

Станцию потряс удар, и нам пришлось ухватиться за шкафы, чтобы не упасть. Вот и дверь в шлюз.

Оказавшись внутри, я откинул люк капсулы.

— Забирайтесь, это единственный шанс.

Анна кинулась мне на грудь, и я почувствовал у себя на шее ее горячие слезы.

— Я не хочу, Виктор! Мне страшно…

— Забирайтесь скорее, а то будет поздно.

Я попытался отодрать ее руки от своей шеи, и наконец это удалось мне. Она взглянула на меня зареванными глазами.

— Давайте вместе!

Я покачал головой:

— Увы, билет только на одного.

— Виктор!.. — Она снова кинулась мне на шею, и я просто обнял ее, не в силах сопротивляться. Потолок шлюза мигал красным, монотонный голос повторял про разгерметизацию, вибрация росла.

— Вот и все… — успел сказать я и…

Солнце уже проваливалось за лес по ту сторону озера, окрашивая тревожным ржавым цветом бетонное строение, занимавшее островок в километре от берега. На берегу возле дощатого причала с парой лодок толпились целых четыре спецмашины, две из которых — «скорая» и полицейский «бобик» — разбрасывали сине-оранжевые блики. Неподалеку сидел на траве боец и бормотал, оглаживая снайперскую винтовку:

— Зачем вызывали-то? Ни одного окна ведь… На хрена вызывать было?..

В освещенных недрах «скорой» сидел мокрый до нитки полицейский, укутанный в одеяло. Его зубы время от времени выбивали костяную морзянку. Рядом с ним доктор в синем комбинезоне крутил в пальцах незажженную сигарету.

Виктор подошел к распахнутой двери и спросил коллегу:

— Ну что, не согрелся еще?

— Да это не от холода, — отозвался док и, выбравшись из машины, закурил.

Виктор взглянул на полицейского. Лицо его было бледным, как у утопленника, глаза смотрели бессмысленно.

— Хоть что-нибудь ты успел увидеть? — спросил Виктор. Полицейский выбил дробь зубами и принялся выдавливать из себя:

— Все белое… коридор… вокруг никого… иду… люк подо мной… открылся… а там черно, как в колодце, и звезды… я туда упал… оказался в воде… тут же и… в себя пришел…

— Что страшного-то? — спросил Виктор. — Чего тебя трясет?

— Г… голос… в коридоре в этом… н-не х-ходи с-сюда… жутко так сказал… с… с-смертью повеяло… б-будто…

Подошел доктор. Виктор обернулся к нему:

— Что со вторым, Николаич?

— Амнезия. Даже как зовут не помнит. А первый все еще в коме.

Виктор оглядел себя критическим взглядом, пробормотал:

— Переодеться, что ли… — И ушел к полицейскому «бобику». Полицейский кивнул в его сторону и спросил доктора:

— Н-неужели п… пойдет?

Доктор швырнул в траву недокуренную сигарету.

— Выхода у него нет. Невеста у него там. Хорошая девушка…

Солнце наконец зашло за лес. На берегу продолжали метаться блики мигалок.

Виктор открыл глаза. Над ним нависал скверно побеленный потолок с бурыми потеками. В центре нервно мигала люминесцентная лампа. Виктор приподнялся на локте и огляделся.

Больничная палата с единственной койкой, на которой он лежал, старый стол со стулом, напротив кровати — шкаф-развалюха. Две двери. Та, что слева от шкафа, приоткрыта, и за ней виден белый фаянсовый умывальник. И ни одного окна.

Виктор сел. На нем, как на пугале, висела пижама неприятного коричневого цвета: штаны и куртка. Под курткой он обнаружил белую майку старомодного кроя, на полу стояли ботинки без шнурков, служившие, очевидно; домашними тапочками. Виктор обулся и тут же все вспомнил.