Журнал «Искатель» - Искатель, 2019 № 06

Значит, он каким-то образом выжил?!

Он вскочил на ноги и кинулся к двери. За дверью тянулся унылый обшарпанный коридор захолустной больницы, несколько дверей располагались слева и справа. Место показалось Виктору знакомым. Он направился по коридору и оказался в холле, посреди которого стоял громадный стол, по виду помнивший заседания парткомов и кумачовую скатерть, окруженный такими же древними стульями. Здесь тоже не было окон. На стене висела репродукция картины «Лунная ночь на Днепре». Ни в коридоре, ни в холле не было ни души. И тут Виктор понял, что конфигурация помещений больницы соответствует расположениям отсеков на станции «Dream-2». Он уставился на две двери, выходящие в холл. За той, что слева, на станции находился отсек капитана, а здесь ее украшала табличка «Главный врач». Виктор подошел, постучал и потянул за ручку. Дверь оказалась заперта. Тогда он отправился к двери справа, где было написано «Смотровая», и тоже постучал. Дверь оказалась незапертой, и Виктор попал в комнату, несомненно, медицинского назначения. Он узнал и топчан, на котором очнулся несколько дней назад, и стол, и шкаф — белый железный шкаф с застекленными дверками, за которыми поблескивали какие-то склянки и инструменты.

Однако все это он заметил мельком, успев цепко осмотреть комнату за пару секунд, пока входил. Самым главным, что позволило ему немедленно, не сходя с места, вспомнить все, что было и вчера, и три, и пять дней назад, было другое.

Его Анна.

Она мирно спала на небольшом диванчике, свернувшись калачиком. На ней был белый несвежий халат, из-под которого буднично выглядывали голубые джинсы.

Виктор тут же оказался возле нее и вдохнул родной запах, от которого защемило сердце и ком нежности застрял в горле.

— Анька, — позвал он и тронул ее за плечико.

Но она и не думала просыпаться. Виктор потряс сильнее, но Анна продолжала спать.

Он наскоро пощупал пульс на шее. Сердце билось ровно, как и положено у спящего человека. Виктор поднялся, хищно покружил по комнате, заглянул в соседнее помещение. Оно оказалось далеким от медицины: здесь стоял шкаф вполне гражданского вида, диванчик большего размера, нежели тот, на котором спала Анна, вешалка, на которой висел плащ. Виктор его узнал — это был ее всегдашний плащ. Он вернулся в смотровую, еще раз глянул на Анну и вышел в холл. Дверь к главному врачу по-прежнему оставалась заперта. Виктор еще раз постучал и для верности крикнул:

— Эй, есть кто живой?

Но было тихо, и он вернулся в коридор.

Первая дверь справа, помнится, вела в конуру Хаэрпу. Слева — к По Туню. Виктор без стука толкнул ее.

За столом сидел По Тунь с неизменным кубиком Рубика в руках. На нем была примерно такая же пижама, как и на Викторе, но раза в четыре больше. Пуговицы еле сдерживали рвущуюся наружу плоть. Воздух в комнате был не просто спертый — он будто отсутствовал вовсе. Здесь царила густая вонь, в которой угадывался запах немытого тела, подтухшей еды и классический смрад туалета, несколько оттеняемый далеким ароматом хлорки.

По Тунь повернулся к Виктору, и под ним глухо застонал стул.

Нет, толстяк совершенно не был похож не только на китайца, но и вообще на азиата. Тем, что могло хоть как-то роднить его с этим народом, были глаза-щелки, но у По Туня они просто заплыли жиром. Толстяк широко улыбнулся и сказал:

— Виктол, вот холосо, сто ты засол!

Виктор даже не смог ответить: в речи По Туня не было никакого акцента, зато было полно речевых дефектов!

— Сто случилось, Виктол? На тебе лица нет!

— И я бы хотел спросить тебя о том же, По Тунь, — отозвался наконец Виктор.

Стул под толстяком взвизгнул — тот повернулся к Виктору всем телом.

— Как ты меня назвал, Виктол? — удивился По Тунь. — Ты как-то стланно сказал слово «Болтун».

— Что здесь происходит? — спросил Виктор. Он увидел, что толстяк навис над столом, на котором была разложена наполовину собранная картина-пазл на тему фэнтези. Она изображала планеты, звезды, какие-то радужные завихрения и зависшего в центре человека, в скафандре и шлеме с красными буквами «СССР». Все стало иным, не тем, к чему Виктор успел привыкнуть; неизменным остался лишь кубик, который и сейчас крутил толстяк, совсем на него не глядя.

— Ты плохо спал, Виктол, — покачал головой Болтун. — Сдесь нисего не плоисходит, все как обыцно.

— Где персонал больницы?

— Какая больница? Мы на станции, на олбите.

Виктор внимательно взглянул на Болтуна — тот не выглядел шутником. Тогда Виктор сгреб на своей груди коричневую хламиду и спросил:

— Что это, Болтун? Что на мне надето?

— Комбинезон астлонавта, конецно. А сто такое?

Но Виктор не ответил. Он вышел в коридор, где столкнулся нос к носу с невысоким человеком, на котором помимо коричневой пижамы был еще жилет — такой, какие носят военные или фоторепортеры. Жилет топорщился от натолканных в его карманы предметов. Человек нес битый и облезлый поднос с галетами, консервными банками и пакетиками с соком.

— Вы кто? — без церемоний спросил его Виктор, прихватив за рукав.

Человек с очень серьезным видом поставил поднос на пол, достал небольшой блокнот с автоматическим карандашом и написал: «Я Аарон».

— Где персонал, Аарон?

Аарон вывел в блокноте: «Не знаю» — и вопросительно уставился на Виктора.

— Как отсюда выйти? — потряс его за рукав Виктор.

Аарон махнул блокнотом куда-то вбок и снова уставился на него.

В указанном направлении виднелись широкие двери. Виктор быстро преодолел расстояние до них и ввалился на склад. Миновав и его, он уперся в дверь с табличкой, гласившей: «Только для персонала!» Виктор толкнул ее и очутился в боксе, где на воде между двух узких сходней качалась лодка. На стене на двух крюках лежали весла. Здесь пахло рекой и веял сквозняк, а через низкий проем сочился бледный свет. Лодка была прикована цепью, забранной амбарным замком. Виктор залез в карман и достал увесистый ключ. Примерив его к замку, убедился, что он подходит, и сунул обратно. В другом кармане он обнаружил металлический цилиндр с запиской. Он хотел было бросить его в воду, но передумал и покинул бокс.

В коридоре было по-прежнему пусто. Виктор подошел к двери, где должен был скрываться странный пришелец, и постучал. Выждав несколько секунд, толкнул дверь и вошел.

Здесь было темно и царил уже знакомый Виктору книжный развал. На столе горела лампа, вырезая из тьмы круг света. У стола заворочалась какая-то фигура. Блеснули очки, рука протянулась к краю и прихватила пару костылей. Послышался глухой стук: некто тяжело встал из-за стола.

Это оказался пожилой человек. Поверх пижамы на нем был надет длинный больничный халат такого же цвета, что и пижама. Он разглядывал Виктора сквозь стекла очков, потом переместил очки на лоб. Из его горла торчала медицинская трубка. Он зажал ее рукой и хрипло проговорил: