Александр Филиппов - Сказка без чудес

Оставалось принять на веру слова Еремея Горыныча, объяснившего, что Яков Еремеевич, Василиса и Ягода, обе, как и следовало ожидать, Митрофановны, пребывают сейчас в отъезде, и находятся в областном центре, где хлопочут у юристов по поводу законности проживания на территории Заповедного бора.

Со вздохом отложив домовую книгу, которую, конечно же, предстояло позднее изучить поподробнее, Елизавета перешла к документам, удостоверяющим личность присутствующих.

Здесь на первый взгляд было бы всё в порядке, если бы не явное несоответствие указанного в документе возраста и, так сказать, обличья владельца паспорта.

Еремею Горынычу, например, по паспорту было девяносто три года, хотя выглядел он не намного старше семидесяти. Марии, в соответствии с документом, стукнуло шестьдесят, хотя смотрелась она дамой в возрасте едва ли за сорок. Братьям, Семёну и Соломону, если верить потрёпанным книжицам, перевалило за семьдесят, чего в принципе быть не могло с учётом их бравой внешности.

Домоправитель, объясняя эти вопиющие несоответствия, бормотал что-то о здоровом образе жизни, целительном воздействии настоянного на хвое воздуха, но старший лейтенант Елизавета Перегудова осталась непреклонной.

С учётом специфики сельского быта, осознавая необходимость оставить кого-то присматривать за хозяйством, она строго-настрого запретила Еремею Горынычу и Марии отлучаться за пределы усадьбы без особого разрешения. А Семёну и Соломону предложила проследовать с дежурным нарядом в отделение полиции для выяснения личности и дальнейшего разбирательства.

Суматошный, полный волнений и тревог день катился к вечеру, однако у Якова ещё оставалось одно неотложное дело, которое непременно нужно было закончить сегодня.

На семь часов пополудни в районе Центрального рынка у него была «забита стрелка» с бандитами.

Где-то здесь, в областном центре, как понял Глеб Сергеевич из немногословных пояснений родственника, обитал предводитель тех отморозков, что «наезжали» на обитателей усадьбы, принуждая угрозами покинуть обихоженный столетиями земельный участок в Заповедном бору.

— Та колобродовская шпана, что тёток наших пугала, дом поджечь обещала, не проблема, — скупо заметил Яков. — Я бы с ними сам разобрался в два счёта. На крайняк, можно их вовсе кончить и в бору под сосенками закопать. Так, что никто в жисть не отыщет! Так ведь другие придут. Этих деревенских придурков отсюда, с города кто-то науськивает. И я, кажись, дознался, кто именно. Глав-шпан местный, кликуха у него — Вася Копчёный. Из новых. Из тех, кто баланды тюремной, как я, не хлебал, на пустом месте в авторитеты поднялся… вот я и встречусь с ним, потолкую, вызнаю, кто нас в бору прессовать заказал!

На «стрелку» по причине нехватки времени отправились, не заезжая домой. Ещё в машине Яков передал Глебу Сергеевичу пакет с выманенными у цыган документами, проронив сквозь зубы:

— На-ка, притарь у себя. У тебя бумаги целее будут…

Доставивший их на базарную площадь таксист, едва получив деньги, газанул торопливо, поспешив подальше от опасных пассажиров с медведем.

«Стрелка» должна была состояться на неохраняемой парковке возле Центрального рынка. Место, с одной стороны, людное, вокруг магазинов, торговых точек полно, народ толпами ходит. С другой — до автомобильной стоянки дела никому, кроме владельцев поставленных там на прикол машин, нет. Никто и не обратит внимания на то, что в одной из них люди сидят, о чём-то своём толкуют…

Зато все подходы видны. И ментов, если нагрянут вдруг, можно заметить загодя.

Выслушав доводы Якова, заметив, как поправил тот озабоченно спрятанный в глубинах куртки кулацкий обрез, Глеб Сергеевич окончательно проникся осознанием того, что дело им предстоит серьёзное.

Воодушевляло то, что Яков, оказавшись в самом сердце густонаселённого города, держался уверенно, и вовсе не производил впечатления растерявшегося в многолюдной толпе дремучего лесовика.

Стараясь не привлекать излишнего внимания прохожих, Яков отвёл напарника и держащегося по-собачьи рядом, у правой ноги, Потапыча, подальше от тротуара. Троица остановилась под чахлым, изломанным, на последнем издыхании держащимся, кое-как зеленеющим среди смрада автомобильных выхлопов, старым тополем, на вытоптанном газоне, припрятавшись за плотными рядами понатыканных здесь в изобилии легковушек.

Автомобильная стоянка, выгороженная символическими турникетами, отсюда была прекрасно видна.

— Вон, — кивком головы указал отставному чиновнику Яков, — чёрный джип видишь? Три семёрки, и буквы «ТТ» на номере. Воровские номера! Это как раз те, кто мне нужен. Я сейчас к ним на толковище пойду. А ты… — он окинул взглядом окружающие пространство, — шагай туда! — и указал на кафешку «Русские блины» с вынесенными на тротуар столиками, среди которых многие оставались свободными. — Присядьте с Потапычем там, купите себе чего-нибудь пожевать…

— А разве медведь не с тобой? — удивился Глеб Сергеевич. — Ты же говорил, что он у тебя — вроде как физзащита?

— Не та ситуация, — пояснил Яков. — Народу много вокруг. И вообще… я пока сам управлюсь. А вы — сидите, трескайте блины. И чтоб без моей команды — ни шагу! Потапыча тоже с поводка не спускай, чтобы там, возле джипа, не происходило. Помни — это не твоего ума дело!

И, вручив растерянному Дымокурову конец сыромятного ремешка от медвежьего ошейника, зашагал размашисто, пыля по гравию видавшими виды берцами, и слегка приподняв левое плечо, то, где под курткой таился кулацкий обрез, прямиком к схоронившемся за тонированными стёклами крутого автомобиля бандитам.

Глеб Сергеевич видел отчётливо, как, жамкнув беззвучно, захлопнулась дверца угольно-чёрного джипа, поглотив мгновенно напарника. И, выждав ещё пару минут — не начнётся ли, как предупреждал Яков, «шухер», не без внутреннего содрогания оборотил свой взор на поводок, который держал, зажав судорожно во вспотевшей от волненья руке. Точнее, на тот его конец, на котором, пригорюнившись от внезапного исчезновения друга и собутыльника, по-собачьи смирно сидел Потапыч.

Не имея ни малейшего представления, как управлять огромным и страшным зверем, способным одним ударом отправить противника к праотцам, отставной чиновник, тем не менее, собравшись духом, нерешительно потянул ремешок.

— Пойдём, э-э… к ноге, рядом! — старясь придать голосу командные нотки, обратился к Потапычу Глеб Сергеевич. И тут же попытался сподхалимничать, задобрить: — Я тебя блинчиками угощу! Со сладкой начинкой!

Медведь, неотрывно вглядывавшийся в ту сторону, в которой сгинул в неизвестности его друг Яков, слегка заворчал недовольно. И соизволил, наконец, обратить взор на переминающегося рядом с ноги на ногу Дымокурова. И во взоре этом отставной чиновник не заметил ни малейшего уважения! Это звериное пренебрежение вдруг изрядно возмутило Глеба Сергеевича.