Александр Филиппов - Сказка без чудес

Глеб Сергеевич поджал губы обиженно:

— Ну, если вам угодно так выражаться… Вообще-то я доклады, выступления э-э… по важнейшим вопросам социально-экономического развития региона для руководства готовил. Моими словами, — горделиво вскинул он голову, — первые лица области, губернаторы, министры говорили с народом! А вы — цидульки…

— Ладно, — примирительно махнула рукой Василиса Митрофановна. — Пусть так. Извини. Я в том смысле, что письмо-то президенту по всем канонам… э-э… административного жанра сочинить сможешь?

— А то… — обрадованный тем, что наконец-то появился повод хоть так блеснуть перед тётушкой своими профессиональными навыками, степенно кивнул Дымокуров. — Доводилось и этому адресату документы, обращения, отчёты разные составлять…

Писать письмо президенту России Василиса Митрофановна решила всем гамузом, пригласив поучаствовать в этом процессе всю дворню.

Глеб Сергеевич, привыкший работать над важными документами в одиночку, в кабинетной тиши, поморщился недовольно. Возражать, однако, не стал. Чем бы, как говорится, дитя ни тешилось…

Всё одно эту хрень от деревенских отправителей никто в администрации президента не будет читать. Отфутболят назад, по принадлежности, в канцелярию губернатора Южно-Уральской области со стандартной резолюцией: «Дать ответ заявителю».

Сочинять послание решили сразу после ужина, за которым Глеб Сергеевич хватил две стопки крепчайшей кедровки, нацелился было на третью, но осёкся под строгим взглядом Василисы Митрофановны.

Откушав, племянник с тётушкой, в сопровождении домоправителя Еремея Горыныча, направились в библиотеку — писать письмо президенту.

Вечерело. Солнце за окном уже скатилось за пыльные, пожухлые от жары кусты сирени, бросая в широкие незашторенные окна багровые закатные отблески. Погромыхивала где-то вдалеке, за бором, августовская гроза, отчего казалось, что там, на границе реликтового лесного массива, идёт бой, и военные действия приближаются, накатываются неотвратимо на хвойный лес, на мирное имение, притаившееся в самой чаще.

В просторной библиотеке сразу стало тесновато от собравшихся дружно в назначенный час обитателей усадьбы.

Василиса Митрофановна восседала в старинном, обитом мягкой кожей кресле у камина, который, видно было по закопченному жерлу, часто топили зимними вечерами.

Еремей Горыныч, Яков, баба Ягода устроились рядком на диванчике, на котором полюбил почитывать, полулёжа заточённый в имении, словно ссыльный вольнодумец прежних эпох, Дымокуров.

Братья Семён и Соломон, раскрасневшаяся от жара плиты и едва успевшая снять белый передник и поварской колпак Мария расположились на принесённых с собою стульях под стеллажами, тускло сияющими у них за спиной золочёными корешками объёмистых фолиантов.

Глеба Сергеевича усадили у окна за единственный здесь столик, предназначенный специально для игры в карты. Обтянутый зелёным, кое-где изъеденным молью сукном и сработанный, как пояснил отставному чиновнику в своё время домоправитель, без единого гвоздя — чтобы исключить магнетическое влияние железа на расположение карт при раскладе.

Дымокуров не удивился бы, положи перед ним владелица усадьбы лист пергамента, чернильницу с гусиным пером, и эту, как её… баночку такую, с мелким песком, вместо промокашки…

Однако на столе были приготовлены чистые листы мелованной, годной для печати на принтере финской бумаги стандартного размера и золочёная «паркеровская» шариковая авторучка.

В комнате отчаянно воняло нестиранными портянками — то ли от, похоже, никогда не снимавшего резиновые бродни Якова, то ли от огромных, стоптанных вкривь и вкось кирзовых сапог Семёна и Соломона, а то и ото всех разом.

Василиса Митрофановна, поведя носом, тактично попросила Еремея Горыныча открыть шире окно.

— Ну что же, начнём! — возвестила собравшихся о начале процесса тётушка, и распорядилась: — Возьми, Глебушка, ручку. Пиши так… — она задумалась на мгновенье, а потом изрекла: — Многоуважаемый Президент Российской Федерации. — И не преминула подсказать: — Президент — с большой буквы…

— Может, по имени-отчеству его назвать? — встряла баба Ягода. — Дескать, батюшка ты наш, отец родной…

— Всемилостивейший государь, — покраснев, выдала вдруг помалкивающая обычно Мария. — К императору так, я слышала, обращались… Помню, я для них обед праздничный по случаю победы над Наполеоном Бонапартом готовила. Не я одна, конешно, там не мене ста поваров участвовало… Так вот царь — всемилостивейший государь. Графья, значитца, — «ваше сиятельство». Все прочие — просто «милостивые государи». Судари да сударыни…

— Какой он тебе, нонешний-то, государь амператор?! — возмущённо подал голос Яков. — Вот Пётр Ляксеич — то амператор был! — И пояснил, явно для Дымокурова: — я его лично знал, за одним столом, бывалыча, бражничал. А к энтому, таперешнему, заяву так пропиши. Здравия желаю, гражданин начальник! Обращается, мол, к вам зэка такой-то, статья, срок, начало срока…

Глеб Сергеевич с негодованием бросил авторучку. В кои-то веки оказался он здесь, в усадьбе, во главе дела, которое знал, можно сказать, даже любил, и которым владел лучше прочих, а тут всякие, не мыслящие ничего, с дурацкими советами лезут!

— Цыть! — прикрикнула на разгалдевшихся домочадцев Василиса Митрофановна. — Глебушка у нас лучше знает, как письма в высокие инстанции составлять!

А Дымокуров, пригасив гнев, пояснил снисходительно:

— Во-первых, в правом верхнем углу нужно так называемую «шапку» обозначить. Указать полное название должности, фамилию, имя и отчество лица, к которому обращаемся. Ниже написать фамилии, инициалы, почтовый адрес заявителей. В нашем случае, поскольку заявителей несколько, следует назвать Василису Митрофановну Мудрову, обозначив после неё «и др.». А ещё ниже, посредине листа, определить, так сказать, жанр нашего послания. Жалоба, заявление, и тому подобное. В нашем случае следует назвать документ «Обращение». А под ним, тоже посередине, приветствие. Поскольку мы пишем главе государства, то никакого панибратства, вроде имени-отчества, никакого «тыканья» типа «отец родной» быть не должно. Строго, чётко, конкретно: «Здравствуйте, уважаемый Президент Российской Федерации! Обращаются к вам жители села Колобродово Зеленоборского района Южно-Уральской области…». Ну, и далее. Нам с вами требуется изложить кратко суть нашего письма к высшему должностному лицу…

— Вот! — не без гордости воскликнула тётка. — Что значит профессионал! А вы… раскудахтались…

— Я по сути и говорю! — опять подала голос баба Ягода. — Малюй так: дескать, обращаемся к вам, как к последней инсинуации…