Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте [сборник litres]

И он сбежал. Только теперь Мюллер почувствовал, как его охватывает паника.

— Куда мы идем? — спросил он.

— Тут рядом транспортные капсулы. У нас номер в гостинице возле порта. У тебя есть багаж?

— Он на корабле, — ответил Мюллер. — Но его необязательно сейчас забирать.

Марта прикусила нижнюю губу. Он взял ее под руку, и они выехали на движущемся тротуаре из зала прилета туда к транспортным капсулам. «Скорее, — подумал он. — Скажи мне, что плохо себя чувствуешь. Ну, прошу, скажи, что в эти последние десять минут тебя сразила какая-то таинственная болезнь».

— Зачем ты остригла волосы? — спросил он.

— Женщина имеет на это право. Не нравлюсь тебе с короткими волосами?

— Чуть менее нравишься. — Они сели в капсулу. — Они были длинными и голубыми, как море в непогоду. — Сверкающий, как ртуть, кокон оторвался от земли. Марта сидела поодаль от Мюллера, сгорбившись у дверей. — И этот макияж тоже. Прости, Марта. Мне бы хотелось, чтобы все это понравилось.

— Я постаралась выглядеть красивой ради тебя.

— Зачем ты так делаешь со своей губой?

— Что делаю?

— Ничего. Мы приехали. Номер уже забронирован?

— Да, на твое имя.

Они вошли. Мюллер положил руку на диск регистрации. Он вспыхнул зеленым, и они направились к лифтам. Гостиница начиналась пятью уровнями ниже межпланетного порта и уходила вниз на пятьдесят уровней. Их номер был почти в самом низу. Прекрасный выбор места, подумал он. Похоже, апартаменты для новобрачных. Они вступили в спальню с калейдоскопическими занавесями и широкой кроватью со всеми принадлежностями. Освещение было интимно приглушено. Мюллер вспомнил, что уже много месяцев обходился только сексатором, и ощутил напряжение в паху. Он знал, что Марте ничего объяснять не нужно. Оставив его, она вошла в туалетную комнату и оставалась там довольно долго. Он разделся.

Она вернулась обнаженной. Нарочитой косметики уже не было, а волосы снова стали голубыми.

— Как море, — сказала она, — жаль, что не могу их тут отрастить. В этой дамской комнате нет нужных приборов.

— Так ты выглядишь намного лучше.

Они были на расстоянии почти десяти метров друг от друга. Марта стояла под углом, и Дик рассматривал ее худое, но крепкое тело: маленькие, торчащие груди, мальчишеские ягодицы и крутые бедра.

— Гидряне, — сказал Мюллер, — то ли пятиполые, то ли вообще бесполые, я не совсем в этом уверен. Это показатель того, насколько хорошо я с ними познакомился за все проведенное у них время. Но как бы они это ни делали, мне кажется, что люди получают от этого больше удовольствия. Почему ты стоишь там, Марта?

Она молча приблизилась. Одной рукой он обнял ее за плечи, другой накрыл округлую грудь. Раньше, когда он это делал, то ощущал, как твердеет от страсти ее сосок под ладонью. Теперь этого не было. Марта слегка дрожала, как напуганная кобылица. Он коснулся ртом ее губ, но губы у нее были сухие и напряженные, какие-то враждебные. Погладил пальцем плавную линию ее щеки, но она вздрогнула. Они уселись на кровать. Ее рука почти неохотно потянулась к нему.

В ее глазах он увидел страдание.

Внезапно она отодвинулась от него и упала навзничь на подушку. Он видел ее лицо, искаженное едва скрываемым мучением. Через какое-то время она схватила его за обе ладони и притянула к себе. Подняла колени и раздвинула ноги.

— Люби меня, Дик, — произнесла она театрально. — Ну скорее же!

Марта попыталась повалить его на себя, чтобы он обладал ею. Он так не мог. Он вырвался из ее рук и сел. Она покраснела до самых плеч, на щеках заблестели слезы. Он уже понял всю правду, какую требовалось, но должен был все же спросить:

— Скажи мне, что не так, Марта?

— Не знаю.

— Ты ведешь себя так, словно заболела.

— Наверное, да.

— Когда тебе стало нехорошо?

— Я… ох, Дик, к чему все эти вопросы. Прошу, любимый, иди ко мне.

— Но ведь тебе не хочется. Ты совсем не хочешь меня. Делаешь это от доброты.

— Я… хочу, чтобы ты был счастлив, Дик. Это… это так неприятно… так… сильно.

— Что именно?

Она не ответила. Сделала похотливый жест и снова со всей силой потянула его к себе. Он соскользнул с кровати и вскочил на ноги.

— Дик, Дик, я ведь предупреждала тебя, чтобы ты туда не летел. Говорила, что у меня бывают предвидения. Что с тобой там может случиться что-то и помимо того, чтобы оказаться убитым.

— Скажи мне, что вызывает боль?

— Не могу. Я… не знаю.

— Ложь. Когда это началось?

— Сегодня утром. Как только я встала.

— Еще одна ложь. Я должен знать всю правду.

— Люби меня, Дик, не заставляй больше ждать. Я…

— Ты — что?

— …не могу больше это выносить.

— Чего?

— Ничего, ничего. — Она вскочила с постели и принялась тереться об него, как кошка, при этом ее лицо исказила судорога, а глаза стали бессмысленными. Он схватил ее за запястья.

— Скажи, чего ты больше не можешь выносить, Марта?

Она стиснула зубы. Он сильнее сжал руки. Она откинулась назад, так что голова ее свесилась, а груди целились в потолок. Теперь все ее тело покрывал пот. Ее нагота сводила с ума и возбуждала его.

— Скажи, чего ты не можешь выносить?..

— Твоего присутствия, — призналась она.

В лабиринте воздух казался теплее и более мягким, чем на равнине. Наверное, стены не пропускают ветер, подумал Раулинс. Он осторожно двигался, прислушиваясь к голосу в наушниках.

Сверни влево… три шага… поставь правую ногу у черной полосы на тротуаре… поворот… поверни налево… переступи… поворот на девяносто градусов вправо… и тут же еще раз на девяносто градусов вправо…

Это немного напоминало детскую игру в «классики»: на черту не наступи, в нужном месте поверни. Только здесь в игре были более высокие ставки. Нужно следить за каждым своим шагом, чувствуя, как смерть идет по пятам. Что за существа выстроили этот город? Он увидел энергетический луч, пересекающий дорожку прямо перед ним. Компьютер велел ему задержаться. Раз, два, три, четыре, пять… Иди! Он двинулся дальше.

Безопасное место.

По другую сторону этого участка он остановился и повернулся. Бордман, хотя и был значительно старше, поспевал за ним; он помахал ему рукой и подмигнул. Сейчас ему предстоит та же ловушка. Раз, два, три, четыре, пять… Иди! Бордман миновал место, где вспыхивал энергетический луч.

— Может, передохнем здесь недолго? — спросил Раулинс.

— Не относись так снисходительно к старому человеку, Нед. Продолжаем двигаться. Я еще не устал.

— У нас трудный участок впереди.

— Вот и нечего рассиживаться.

Раулинс с ужасом поглядывал на кости. Высохшие скелеты, лежащие здесь веками, и чьи-то останки, вовсе не такие древние. Существа разных миров нашли здесь свою смерть.