Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте [сборник litres]

— Есть что-нибудь с Мардука? — спросил Мюллер. — С планет Денеба? С Ригеля?

— Честно говоря, не знаю. Понимаете, я не прочь выпить, но не разбираюсь в марках.

— Может, этот твой приятель захочет что-нибудь из своих припасов обменять… — Мюллер замолчал. — Нет, нет, забудь, что я сказал. Не хочу никаких сделок.

— Вы можете просто пойти со мной в лагерь, — сказал Раулинс. — Уверен, он не пожалеет для вас ничего из своих запасов.

— До чего ты хитрый. Нет! — Теперь Мюллер печально глядел на свой фужер. — Меня тебе не уговорить, Нед. Я не хочу иметь ничего общего с людьми.

— Мне неприятно, что вы так к этому относитесь.

— Еще выпьешь?

— Нет. Мне пора возвращаться. И ведь я не должен был проводить здесь весь день. В лагере мне устроят головомойку за то, что я ничего не сделал из порученного.

— Бóльшую часть этого времени ты провел в клетке. За это они не могут быть на тебя в претензии.

— Могут. Я и за вчерашнее получил нагоняй. Мне кажется, им не особенно нравится, что я прихожу к тебе.

Мюллер вдруг почувствовал, как внутри у него все сжалось. Раулинс продолжал:

— После того как я растранжирил сегодня здесь целый день, не удивлюсь, если меня сюда совсем не отпустят. На меня будут злиться за это. Ну, поскольку они знают, что вы не горите желанием сотрудничать с нами, то расценивают мой визит к вам как потерю времени, которое я мог бы поработать с оборудованием в зонах E или F. — Он допил рюмку и поднялся, слегка кряхтя. Посмотрел на свои голые ноги. Диагност покрыл его кожу лечебной субстанцией телесного цвета, и теперь трудно было догадаться, что недавно ноги были искалечены. Раулинс осторожно натянул свои изодранные брюки.

— Ботинки не буду надевать, — сказал он. — Они в плохом состоянии, и ощущения от них будут не очень приятными. Думаю, смогу добраться до лагеря и босиком.

— Мостовая очень гладкая, — сказал Мюллер.

— Так дадите немного этого напитка для моего приятеля?

Ни слова не говоря, Мюллер вручил Раулинсу наполненный наполовину флакон. Раулинс прицепил его к поясу.

— Это был очень интересный день. Надеюсь, что мне еще удастся навестить вас.

Когда Раулинс захромал обратно в сторону зоны E, Бордман спросил:

— Как твои ноги?

— Устали. Но раны быстро подживают. Ничего, со мной все будет в порядке.

— Будь осторожен, не урони флакон.

— Не бойтесь, Чарльз. Он надежно пристегнут. Не хочу лишить вас такого удовольствия.

— Нед, послушай, мы ведь действительно отправили к тебе множество роботов. Я следил за каждой минутой твоей жуткой битвы с этими зверьками. Но мы ничего не могли поделать. Мюллер остановил и уничтожил всех роботов.

— Да ладно, что уж, — сказал Раулинс.

— Он в самом деле неадекватен. Вообще не пропускает во внутренние зоны ни одного робота.

— Все в порядке, Чарльз. Ведь я же выбрался из этого живым.

Однако Бордман все равно продолжал:

— Мне пришло в голову, что если бы мы вообще не посылали роботов, Нед, то тебе не пришлось бы так тяжело. Они слишком надолго отвлекли Мюллера. Вместо этого он мог бы вернуться к твоей клетке. Выпустил бы тебя. Или поубивал бы тех животных. Он… — Бордман замолчал, скривился и мысленно обругал себя за то, что слишком много болтает. Признак старости. Он почти физически ощутил складки жира на своем животе. Нужно привести себя в форму. Вернуть внешнее впечатление шестидесятилетнего мужчины, восстановив общий тонус организма до уровня пятидесятилетнего. Внешне нужно быть старше, чем внутренне. Создать видимость проницательности, чтобы скрыть свою проницательность.

Заметное время спустя он сказал:

— Похоже, ты уже подружился с Мюллером. Я очень доволен. Скоро настанет пора его соблазнить.

— И как я это сделаю?

— Пообещаешь ему исцеление, — сказал Бордман.

Они встретились через два дня около полудня в зоне B. Мюллер приветствовал Раулинса явно с облегчением. Раулинс подошел, наискосок пересекая овальную площадку — возможно, для игры в мяч, — расположенную между двумя словно обрезанными темно-синими башнями. Мюллер кивнул:

— Как ноги?

— Все в порядке.

— А твой приятель? Понравился ему мой напиток?

— Безумно. — Раулинс вспомнил блеск в лисьих глазах Бордмана. — Он возвращает вам ваш флакон, наполнив его каким-то особенным бренди, и надеется получить вторую порцию.

Мюллер присмотрелся к флакону в протянутой руке Раулинса.

— Пусть катится к черту, — холодно произнес он. — Ты не уговоришь меня ни на какой обмен. Если ты дашь мне этот флакон, я его разобью.

— Но почему?

— Давай сюда, я тебе покажу. Нет. Погоди. Погоди. Не разобью. Ну, дай мне его.

Раулинс протянул. Мюллер обеими руками взял изящный флакон, открутил колпачок и поднес к губам.

— Вы дьяволы, — тихо сказал он. — Это что, из монастыря на Денебе XIII?

— Он не сказал. Сказал лишь, что вам это понравится.

— Дьяволы! Искусители! Ладно, меняемся, будь вы прокляты! Но только в этот раз. Если ты еще раз заявишься ко мне с каким-то напитком… любым… эликсиром богов… да чем угодно, я не возьму. Где, кстати, ты пропадал всю неделю?

— Работал. Я же говорил, что мои визиты к вам не одобряются.

«Он скучал по мне, — подумал Раулинс. — Чарльз был прав: я с ним подружился. Почему у него такой сложный характер?»

— И где сейчас ведутся раскопки? — поинтересовался Мюллер.

— Да не копает никто. Сейчас исследуем акустическими зондами границу зон E и F, пытаясь определить хронологию — был ли этот лабиринт построен сразу или же его зоны постепенно пристраивались? А как вы думаете, Дик?

— Чтоб ты сдох. Никакой помощи в археологии от меня не получишь! — Мюллер сделал еще один глоток бренди. — Ты вроде бы стоишь довольно близко, — заметил он.

— Метров четыре-пять, думаю.

— И подходил еще ближе, когда давал мне этот флакон. Не ощущаешь воздействия?

— Да, ощущаю.

— Но скрываешь это, как положено доброму стоику?

Пожав плечами, Раулинс беззаботно ответил:

— Мне кажется, что эффект слабеет по мере привыкания. Он все еще силен, я переношу лучше, чем в первый день. С другими вы подобное замечали?

— Никто другой не отваживался на привыкание, как ты это называешь, — сказал Мюллер. — Иди-ка сюда, приятель. Посмотри достопримечательности. Вот это мой водопровод. Весьма элегантно. Эта черная труба проходит вокруг всей зоны B. Похоже на оникс, мне кажется. Это такой полудрагоценный камень. В любом случае смотрится прекрасно. — Мюллер погладил трубу и пошлепал ладонью по акведуку. — Где-то есть система насосов. Вода выкачивается из какого-нибудь глубокого водоносного слоя, может быть, в тысяче километров, не знаю. На поверхности планеты никакой воды нет, не так ли?