Джо Хилл - Рога [litres]

Это звучит совершенно кошмарно : возможно, ее найдут только через несколько дней, – перед глазами сразу возникает Мерри н, как она лежит среди папоротников и мокрой травы, с дождевой водой, стоящей в глаза х , и каким-то жучко м , ползущим по бронзе ее волос. И тут же возникает Мерри н , как она сидит на переднем сиденье, дрожит в своих мокрых одежках и глядит на Терри смущенными несчастными глазами. Спасибо, что меня подобрали. Вы спасли мне жизнь.

– Я возвращаюсь домой, – говорит Терри.

Он хотел, чтобы эти слова звучали вызывающе, звенели справедливым гневом, но вместо этого получился какой-то дрожащий лепе т.

– Конечно, – охотно откликается Ли. – Я тебя довезу. Но сперва переоденься в одну из моих рубаше к, эта у тебя вся в крови.

Он указывает на грязь, где Терри вытирал руки о рубашку. Только сейчас, в жемчужном свете восхода видно, что это кровь.

Иг увидел все это в одно прикосновение, словно сидел вместе с ними в машине на всем пути к старой литейной, – увидел все и многое еще. Он увидел, как загнанный в угол Терри только что не стоит на коленях перед Ли тридцатью часами позднее у того на кухне. Это был день невероятно яркого солнца и не по сезону холодной погоды, на улице кричали дети, в бассейне у соседнего дома плескалось несколько тинейджеров. Яркая праздничность этого утра резала глаз и ухо, никак не совмещалась с мыслью, что Иг сидит в камере, а Меррин лежит в холодильнике какого-то морга. Ли стоял, опираясь на кухонный столик, и бесстрастно наблюдал, как Терри перепрыгивает от мысли к мысли, от эмоции к эмоции, задыхаясь то от ярости, то от жалкой беспомощности. Ли подождал, пока Терри выговорится, а затем сказал:

– Они скоро его отпустят. Успокойся. Улики не сойдутс я , и полиция должна будет снять с него обвинения.

Говоря, он перекидывал с руки на руку золотую грушу.

– Какие улики?

– Отпечатки обуви, – отвечает Ли. – Отпечатки покрыше к . И наверно, многое еще. Думаю, кровь. Она меня наверняка поцарапал а . Моя кровь не сойдется с кровью Иг а , и у них нет никаких оснований брать мою на анализ. Или, во всяком случае, тебе следует надеятьс я , что они не возьмут мою на анализ. Успокойс я, не мельтеш и . Они его выпустят не позже чем через восемь часов, а к концу недели он будет чист как анге л. Тебе нужно просто посидеть немного спокойно, и вы с ним будете в стороне от всей этой истори и.

– Говорят, она была изнасилована, – говорит Терри. – Ты не говорил мне, что изнасиловал Меррин

– А я ее и не насиловал. Изнасилование – это когда она не хоче т , чтобы ты это дела л , – говорит Ли и со смаком кусает истекающую соком грушу.

Еще хуже была мимолетная картина того, что Терри попытался сделать через пять месяцев, сидя в гараже на водительском сиденье своего «Вайпера» с опущенными окошками, закрытой дверью гаража и включенным мотором. Терри уже был на колеблющейся грани сознания, вокруг него кипели выхлопные газы, и тут вдруг открылась дверь гаража. Его уборщица еще ни разу в жизни не приходила в субботу утром, и вот тебе пожалуйста, стоит и смотрит на Терри через водительское окошко, прижимая к груди бутылку с моющим средством. Пятидесятилетняя мексиканская иммигрантка, она прилично понимала английский, но вряд ли могла бы прочитать сложенную записку, торчавшую из кармана рубашки Терри:

В прошлом году мой брат, Игнациус Перриш, был арестован по подозрению в убийстве Меррин Уильямс, ег о ближай ш ей п одруги. ВСЕ ОБВИНЕНИЯ ПРОТИВ НЕГО БЕЗОСНОВАТЕЛЬНЫ. Мерри н, бывшую и моим другом, убил Ли Турно. Я это знаю, потому что при этом присутствова л, и , хотя я не соучаствовал в этом преступлени и , я причастен к его сокрытию и не могу больше жить с таким…

Дальше Иг не прочитал, он бросил руку Терри, словно та ударила его электричеством. Глаза Терри открылись, из-за темноты его зрачки были огромными, чуть ли не размером с радужку.

– Мама? – спросил Терри, еле ворочая языком.

В комнате было темно, так темно, что вряд ли он мог разобрать, кто стоит перед ним, только некий смутный силуэт. Иг держал правую руку за спиной, и ножа уж точно не было видно.

Иг открыл рот, что-нибудь сказать: он хотел сказать Терри, чтобы тот спал дальше, – самое бессмысленное, что можно было сказать, не считая прочего. Но тут он ощутил пульсацию крови в своих рогах и вдруг заговорил голосом матери. И это не было имитацией, сознательным подражанием. Это говорила она сама.

– Спи, Терри , – сказала Лидия.

Иг был так удивлен, что отшагнул назад и ударился бедром о ночной столик. Стакан с водой негромко звякнул о лампу. Терри снова прикрыл глаза, но начал беспомощно ворочаться, словно готовый проснуться и сесть.

– Мама, – сказал он, – а сколько времени?

Иг смотрел сверху вниз на брата, гадая, не как ему это удалось – вызвать голос Лидии, – а только сможет ли он сделать это снова. Он и сам понимал, как это было сделано. Дьявол, конечно же, умеет говорить чьим угодно голосом и говорить людям то, что им хочется слышать. Дар языков… излюбленный фокус дьявола.

– Тсс! – сказал Иг. Его рога наполнились давлением, а голос снова стал голосом Лидии Перриш. Это было очень просто – не нужно было даже об этом думать. – Тише, милый. Тебе не нужно ничего делать. Тебе не нужно вставать. Отдохни. Береги себя.

Терри глубоко вздохнул и перевернулся на бок.

Иг мог ждать от себя всего, что угодно, кроме сочувствия к Терри. Главное, конечно же, то, через что прошла тогда Меррин, но в каком-то смысле Иг потерял той ночью и брата.

Он пригнулся, глядя на Терри, лежащего под простыней на спине, и на какое-то время задумался об этом новом проявлении своей силы. В конце концов он открыл рот, и Лидия сказала:

– Тебе нужно завтра же возвращаться домой. Возвращайс я , милы й , к своей ж изн и . У тебя же там репетиции. И всякое прочее. Не надо беспокоиться о бабушке. С бабушкой все будет хорошо.

– А что насчет Ига? – негромко пробормотал Терри, так и лежа лицом к стене. – Не должен ли я остаться, пока мы не выясним, куда подевался Иг? Я за него беспокоюсь.

– Может быть, ему нужно побыть сейчас одному, – сказал Иг материнским голосом. – Ты же знаешь, какое сейчас время года. Я ничуть не сомневаюсь, что с Игом все в порядке, и он бы тоже сказал тебе подумать о своей работе. Тебе нужно хоть единожд ы в жизни подумать о себе. Терри, завтра же прямо в Лос-Анджелес.

Иг произнес это как приказ, вложив во фразу всю свою силу воли, силу своих рогов, так, что они сладостно зазудели.