Мюррей Лейнстер - Удивительные истории

Вот что произошло. Я не пытался более быть ученым. К концу этого века я оставил все университеты мира. Я так никогда и не понял теорию Заренцова. Другие люди пришли с другими теориями, и эти теории были приняты по всему миру. Но я не мог их понять. Моя интеллектуальная жизнь подходила к концу. Я больше ничего не понимал. Я знал все, что был способен знать, и с тех пор я мог играть только со старыми идеями.

Много перемен произошло в мире. Пришло время, когда Восток и Запад, два могучих единых полушария, поднялись друг на друга. Произошла гражданская война в масштабах планеты. Я помню, хаотичные видения огня, гром и ощущение разверзшегося ада. Все это было непонятное для меня: как странный сон. Люди метались, но я так и не понял, что они делают. Все это время я прятался в крошечном бункере под городом Йокогама и чудом выжил. Восток выиграл. Но похоже, не имело значения, кто победил, для всех, кто сумел выжить, кроме немногих сохранивших предрассудки. Единая раса населила мир. На Земле было создано единое государство, под властью единого правительства.

Я видел первых инопланетных захватчиков, которые обрушились на нас в 6371 году, существ, которые, как стало известно много позже, прилетели с планеты Венера. Но они были истреблены, ибо были дикарями по сравнению с землянами, хотя примерно равны людям моего века, двадцатого. Те из венериан, кто не погиб от холода, после сильного тепла их родного мира, и те, кто не был убит нашими руками, вернулись на свою планету.

Всегда жалел, что у меня не хватило мужества отправиться с ними.

Я наблюдал тот момент, когда мир достиг совершенства в механике, когда люди могли достичь чего угодно одним движением пальца. Странные люди, эти существа сотого века, люди с огромными мозгами и крошечными сморщенными телами, атрофирующимися конечностями и медленными, тяжелыми движениями на своих маленьких транспортных средствах. Я, с моим древним прошлым, вздрогнул, когда наконец, они решили уничтожить всех преступников, извращенцев, дегенератов, умственно отсталых, чтобы раз и навсегда избавить свою сияющую Утопию от всей скверны. Именно тогда я был вынужден предъявить мои ветхие старые документы, подтверждающие мою личность и мой рассказ. Они знали, что это было правдой, благодаря своим загадочным умственным способностям. Мне позволено было жить в качестве экспоната, живой иллюстрации созданий минувших эпох.

Я видел мир бессмертных, достигших вечной жизни с помощью нового изобретения человека по имени Ка-тол, который использовал почти тот же метод, каким обессмертили меня. Я стал свидетелем гибели языкового общения, когда люди вполне овладели телепатией и, более того, научились черпать знания напрямую, из вибраций Вселенной.

Все эти вещи я видел… И более того. А потом не стало больше открытий, в мире, возомнившем себя совершенным, который не нуждался более ни в чем, кроме памяти. Люди перестали пользоваться, каким-либо летосчислением. Несколько сотен лет после 154-й династии от последней войны, или, по летосчислению моих современников около 200 000 года пропал интерес и к истории. Наука пришла в упадок. Люди начали забывать о событиях прошлых эпох, забывать о времени вообще. Какое значение имел момент, когда каждый был бессмертным?

Прошли бессчетные века, и начало холодать. Медленно зимы становились длиннее, а лето убавилось на месяц или два. Ожесточенные бури бушевали бесконечно и зимой, и летом. Иногда приходили сильные морозы, потом холодно стало всегда. В высоких широтах и на севере и на юге, снег пришел и не собирался уходить.

Люди умирали тысячами в более высоких широтах. Скоро Нью-Йорк стал последним обжитым городом на севере, арктическим городом, куда тепло приходило очень и очень редко. И большие поля льда начали пробираться на юг, круша перед собой хрупкие остатки цивилизации, уничтожая безжалостно все гордые творения человека.

Снег выпал во Флориде и в Италии. В конце концов, он там лег навсегда. Люди покинули Нью-Йорк, Чикаго, Париж, Йокогаму. Везде они миллионами шли на юг, отступая перед натиском снегов и льда. Они стали слабыми существами, когда холода впервые обрушились на них, но я говорю с точки зрения тысяч лет. Люди бросили все силы науки на восстановление былой силы своих тел, не видя иного способа выжить. Из забавного реликта я превратился в стандарт и эталон, по которому переделывало себя человечество, расплатившееся бессилием за тысячелетия самоуспокоения. Это, однако, не обрадовало меня, ибо мы все едины в нашем ужасном страхе перед холодом и льдами. Все большие города ныне пустынны. Мы молча созерцаем жалкие руины, когда несёмся на машинах по снегу. Обглоданные холодным ветром скелеты городов, где некогда процветала самодовольно-сонная Утопия. Лёд наступает. За долгие тысячелетия комфорта люди попросту забыли о ледниковых периодах, уверовав в свою вечную жизнь, забыли о неизбежности прихода льдов, снегов и туманов. Они не помнили, что должно прийти время, когда лед будет лежать белый и гладкий по всей Земле, когда солнце станет тускло мерцать между бесконечными метелями, когда миром правят сумерки, лед и снег.

Лед медленно преследовал нас, пока все жалкие остатки цивилизации не собрались в Египете, Индии и Южной Америке. Пустыни снова зацвели, но заморозки губили зерно. По-прежнему лед наступал. Весь мир, кроме узенькой полоски вдоль экватора, обратился в сверкающую ледяную гладь. Под ней были погребены и раздавлены города, которые процветали в течение сотен тысяч лет. Ужас ледяного безмолвия, вечных сумерек и бесконечного снегопада, медленно, но верно подступал к последним приютам человечества.

Ледяная смерть окружала нас со всех сторон, надвигалась на нас. Вот уже лишь в нескольких крошечных оазисах экватора теплилась жизнь, лишь жалкие костры освещали мрак умирающей планеты. Вечная зима теперь воцарилась, и люди в ужасе превращались в зверей, что охотятся друг на друга, ибо не было другой пищи. Человечество уже обречено. Забавная ирония судьбы, но я с моими мускулами и зубами, архаичный и звероподобный теперь был Богом!

Позвольте мне думать о чем-то другом.

Люди, пожрали друг друга, и это было ужасно… Потом я остался один.

Знаю, конец неизбежен, победа достанется льду… Последние люди на Земле, мы сгрудились у костра на нашей крошечной полянке. Мы собрались у костра из костей и книг. Мы ничего не говорили. Мы просто сидели в глубокой бездумной тишине. Мы были последним форпостом человечества.

И вдруг, я думаю, что-то очень благородное, должно быть, проснулось и преобразовало этих тварей в подобие того, чем они были в минувшие эпохи. Я видел, как в их глазах засияло пламя вопроса, а потом их лица исполнились гордым спокойствием. Они познали ответ. Один за другим они встали, игнорируя меня как нечто примитивное и жалкое, и затем, отбросив жалкое тряпье, в которое кутались, уходили в круговерть снега и тьмы. Вскоре я остался один…