Мюррей Лейнстер - Удивительные истории

— Наш автомобиль работает на углекислом газе, — объяснил он. — И поэтому мы хотели купить порошок.

Вздох облегчения вырвался из груди аптекаря.

— Почему вы сразу не сказали? — сказал он. — Я уже много лет так не пугался.

Господин Фосдик объяснил принцип работы машины, а господин Снодграсс купил несколько сигар и дал одну аптекарю, который сразу же положил ее обратно на витрину, не вернув ни цента из кассы, и хорошие отношения были восстановлены.

— Как я понимаю, ваша машина генерирует газ так же, как огнетушитель или устройство для производства газировки, — сказал аптекарь.

— Точно, — согласился господин Фосдик.

— В этом случае, — продолжал аптекарь, — следует использовать бикарбонат натрия и серную кислоту.

Господин Фосдик, с неизменным нежеланием всех изобретателей принять предложения чужаков, заколебался.

— Это испортит название машины, — заметил он. — А имя стоит миллион само по себе.

Но аптекарь заразился собственной идеей. Нырнув обратно в отдел лекарств, отпускаемых по рецепту, он появился с бутылкой кислоты и большим мешком бикарбоната.

— Ну, — с энтузиазмом протянул он. — Сейчас мы дадим движку хорошую дозу.

Прежде чем господин Фосдик успел возразить, аптекарь опорожнил щелочь в смесительную камеру и встал наготове с бутылкой кислоты.

— Садитесь в машину и держитесь крепче, — сказал он бодро. — Когда я вылью серную кислоту, давление будет генерироваться очень быстро!

Изобретатель и Большой Босс уставились друг на друга.

— Быстрее! — рявкнул аптекарь.

Большой Босс и изобретатель уселись в машину с видом приговоренного, восходящего на эшафот.

— Надеюсь, что ничего не случится, — застонал господин Снодграсс.

Изобретатель молчал, сурово нахмурившись. Хотя лицо его было бледно, на нем читалась решимость остаться с машиной до конца.

Пока они садились в машину, аптекарь нетерпеливо налил пять галлонов кислоты и затем быстро завинтил болтами крышку.

С внезапным щелчком стрелка манометра уперлась в максимум.

— Боже мой! — воскликнул господин Снодграсс. — Это же предел — шесть сотен фунтов! Когда сработает предохранительный клапан?

— Нет никакого предохранительного клапана, — признался господин Фосдик страдальческим голосом.

— Я не думал, что это необходимо.

— Давление растет! — воскликнул аптекарь, когда его глаза увидели манометр. — И раскачивание резервуара увеличивает действие кислоты, — и с этими словами принялся раскачивать машину.

— Стоп! — закричал господин Фосдик. — Вы хотите взорвать нас!

Аптекарь вдруг остановился и почесал подбородок.

— Я забыл кое что, — сказал он бодро. — Кислота разъест латунь резервуара в течение нескольких минут и…

— Спасите! — закричал господин Снодграсс, пытаясь вылезти из машины. Но, к его ужасу, случайно толкнул Фосдика, а тот задел рычаг. Газ с ревом рванулся в двигатель, и машина помчалась по ухабам, делая явно больше ста миль в час.

В истории автомобильного спорта вряд ли найдется нечто сравнимое с безумным рывком зейдлицмобиля! Девяносто три мили между Джонсборо и Смит-с-Корнером за двадцать семь минут. В семи из девяти городов, через которые он пронесся, их сочли за комету. В двух других местные метеорологи описали происшедшее, как таинственное явление природы — углекисло-облачный взрыв! Могучий выхлоп углекислого газа привел к смерти тридцати семи собак, пытавшихся погнаться за машиной. Растительность вдоль дороги была уничтожена на полосе двести метров шириной вдоль каждой стороны дороги. Гуз-Крик — река, которая течет параллельно дороге на протяжении сорока миль, наполнилась чистой газированной водой и оставалась таковой в течение двух недель после этого. Мистеру Снодграссу одни только штрафы за отравление воздуха и нехватку кислорода обошлись в семь тысяч долларов. Правда, оплатил он их не раньше, чем рассмотрением исков занялись сорок три городских суда…

Насколько длинным могло быть путешествие машины, судить трудно, хотя старый профессор Снукс, непримиримый враг господина Фосдика, рассчитал, что зейдлицмобиль должен был трижды обогнуть Землю, прежде чем остановиться. Но как гласит история, он не прошел это расстояние. Он сделал сто одиннадцать миль, прежде чем предсказание аптекаря сбылось. Резервуар взорвался, отправив машину, водителя и пассажира в бездонную высь небес. Сотрясение ощущалось в девяти штатах, и сейсмограф в университете Токио сообщил о землетрясении где-то на Алеутских островах.

Господин Снодграсс и господин Фосдик приземлились наконец на стог сена в придорожном городке после того, как два часа и пятнадцать минут носились в просторах Вселенной, из за чего даже пропустили обед. Аэроклуб Франции, который направил специального представителя на место, рассчитал, что им удалось удалиться от Земли по меньшей мере на два миллиона миль, в связи с чем обоим были предложены лицензии пилота и пожизненное почетное членство. Впрочем, скромные герои отказались от почестей, сославшись на случайный и неуправляемый характер своего полета.

Когда господин Снодграсс приземлился на стог сена, он обнаружил, что господин Фосдик опередил его на несколько минут. Ошеломленное, мечтательное лицо господина Фосдика несколько встревожило Снодграсса.

— В чем дело, Фосдик? — испуганно спросил Большой Босс. — Вам плохо?

— Нет, — ответил гений, выйдя из транса с заметными усилиями. — Я просто думал о новом изобретении.

— Нет! Только без меня! — в ужасе отшатнулся от изобретателя господин Снодграсс.

Чарльз С. Вольф

Это удивительная история, написанная автором-универсалом, господином Вольфом. Эфир — то, о чем мы знаем «чуть меньше, чем ничего. Но его волны — радио-волны — дали возможность господину Вольфу сочинить эту таинственную историю, которую мы и представляем вашему вниманию. Эта история затрагивает мир волн эфира, мир радио-любителей. Но эта история также о разуме человека. В то время как наука открывает великие тайны природы, люди продолжают воровать, обманывать и убивать. Уж так устроен наш мир. Разум каждого из нас очень ограничен, и наши привычки и течения мысли такие же неуклюжие, как у вора, героя нашего автора, которого он использует, для больше его контраста. История хороша. Читайте.

Хьюго Гернсбек

Я не ученый. Банки — вот моя работа. Всякие сейфы, ну, вы понимаете. Нитроглицерин сварить можете? «Сапоги должен тачать сапожник». И я свое дело знаю, а в чужие носа не сую. Но теперь, когда они связали меня и засадили в тюрягу, делать особо нечего, я вот сижу и записываю, все что помню, про то дело. Чтоб хоть бы самому что-то понять, Вы, то про это в газетах читали. Репортеры вокруг меня отплясывали, чтоб я им слил все, что знаю. Не на того напали. Я потому и жив, что умею свой язык за зубами держать.