Валерий Сабитов - Цитадель

— Арсенал зла настолько мощнее арсенала добра?

— Давно и намного. Ирреальная демократия, которой мы поклоняемся и не устаём развивать, — идеальная почва для разгула чёрных…

— Я не уверен, что всё настолько мрачно.

— О, ты ещё не раз убедишься в моей правоте. Ты молод, здоров, чист телом и духом. Тебе предстоит испытать больше моего. Тогда и сердце твоё станет мягче…

— Мягче? Ты хотел сказать, — человечнее! — спросил и заметил Леран.

— Нам предстоит ещё один трудный разговор, к которому я пока не готов, — Барт говорил и смотрел мимо Лерана на поднимающуюся запоздалую городскую зарю, — Время его ещё не пришло. Настоящее не дороже прошлого, будущее не важнее настоящего. Новая библия новых людей ценит только результат… Где тут телефон? Попробуй связаться с Гебом Уорреном, с нашим любимым работодателем.

Леран в течение минуты нашёл директора телекомпании и перенёс телефон к Эриксону. Барт сообщил о бесперспективности работы с «Союзом экстрасенсов» и об удачно-сенсационной съёмке неопознанного летающего объекта с борта самолёта.

Уоррен приказал немедленно выслать ему видеокассеты и продиктовал Эриксону новое задание. Закончив разговор, Барт попросил Лерана нарисовать по памяти карту побережья на север от Сент-Себастьяна. Отметив точку на листке блокнота, он сказал:

— Примерно тут. Плюс-минус десяток миль. Геб точно не знает сам. Координаты секретного научного центра. Он рассчитывает на крупную сенсацию. Может быть опасно. Мы вправе отказаться.

Леран добавил на схеме ещё точку.

— Посмотри, Барт. Вот Сент-Себастьян, вот Мэн-Сити. Снова треугольник! Ведь это где-то там, куда нас не захотели пустить ребята с левой свастикой на стене.

— Молодец, Леран. Что значит трезвая голова. Видно, от судьбы не уйти.

Он обвёл карандашом точку на побережье жирным кольцом и с облегчением вздохнул.

Учитывая состояние Эриксона, Леран предложил перенести выполнение предложенного директором телекомпании Уорреном задания на следующий день. Но Барта вдруг одолела жажда общественно полезной деятельности. Несмотря на слабость, он настоял на немедленных сборах.

Ускорил подготовку Блейк, явившийся в номер с началом дня, далеко не такой шумный и радостный, как накануне. Барт заставил его выпить полстакана коньяка и упросил найти топографическую карту нужного района. Через полчаса Блейк вернулся с картой, извинился и ушёл отдыхать.

Барт с Лераном обратились к изучению схемы местности. В ближних окрестностях предполагаемого тайного центра наук, среди гор и пустыни отыскался только один небольшой посёлок. Эриксона обрадовало наличие рядом с посёлком полевого аэродрома, способного принимать малые самолёты. При мысли о многочасовой автомобильной гонке его начинало тошнить.

Посёлок расположился у западного края долины, отделённой от побережья грядой невысоких гор и холмов. В восточном направлении долина, рассекающая горную цепь, сливалась с безжизненной пустыней. Место для сокрытия любых секретов было идеальное. Топокарта не показывала вблизи посёлка никакого объекта, возведённого человеком. Эриксона это не смутило: он знал, что Геб Уоррен имеет собственную сеть осведомителей на территории, охватываемой его телевещанием, и сведения достоверны. Проблема заключалась в сроках и сложности поиска.

На стоянке самолётов аэропорта Мэн-Сити обнаружился частный самолёт, рассчитанный на пять пассажиров, готовый к полёту. Владелец и пилот, мексиканец с двойным, женско-мужским именем Хосе-Мария, уточнив цель полёта, включил в цену доставки журналистов оплату срочности, компенсацию потери от отложенной из-за этого полёта некоей сделки, поправку на повышенный расход горючего в долине из-за встречного ветра и риск, а также то, что обратно ему придётся возвращаться пустым. Плату Хосе-Мария потребовал наличными.

Эриксон принял все условия не торгуясь, передал свой бумажник Лерану и поручил расплатиться сразу; сам он был занят другими вопросами.

— Надеюсь, НЛО сегодня не предвидится? — спросил Барт Лерана, когда они устроились в кабине за спиной пилота, — И мы сможем побездельничать хоть в воздухе?

— Не предвидится, — ответил Леран, посмотрев на его серое с закрытыми глазами лицо, — Можно мне уточнить одну деталь? Из твоих слов я понял, что отец связал моё появление на берегу Нью-Прайса с золотым дождём. Не пойму, какое отношение этот дождь имеет ко мне?

— Леран, тебе известно, где мой личный сейф?

— Да, под твоим столом в студии.

— Шифр прост: наберёшь год и месяц своего рождения. Они указаны в твоих документах. Я говорил о важности собранных там материалов лично для тебя. Думаю, пригодятся…

— И отец, и ты знаете больше, чем говорите, — задумчиво произнёс Леран, — Или он не всё тебе сказал? И почему твой сейф должен открывать я, а не ты сам?

— Столько вопросов… Очень много для старого больного человека. Ты знаешь, в моём паспорте опечатка. Там написано, что мне нет сорока. На самом деле мне в два раза больше, — Барт расслабленно улыбнулся, так и не открыв глаз.

Он помолчал, продолжая улыбаться, и сказал:

— Когда мне было чуть за двадцать, как тебе, я не понимал, что такое возраст. Многого не понимал. А Ирвин Кронин был человеком редкого сердца. У него чистые гены. У тебя с Ледой тоже. Но кровь Ирвина была настояна на доброй крепкой философии жизни. Дай Бог такого каждому. И он не любил говорить о том, что могло нанести вред или беспокойство хоть кому-нибудь. Мы с тобой договорились: наш разговор будет, но позднее.

— Да-а, — протянул гласные Леран, — Я опаздываю с пониманием. Мой долг перед отцом и матерью неоплатен. И Леда… Барт, мы найдём тех… И поможем Леде. Плохо знать о себе меньше других. Но знание придёт, ты прав. Когда это случится, тогда ты и Леда, — вы будете первыми, кто услышит правду.

— С болезнью Леды ты справишься, — тихонько сказал Эриксон, — И сам же разберёшься с легендами о золотом дожде и золотых людях. Ты займёшься ими…

— Выходит, они есть на Земле? И это не просто легенда? Но я всегда останусь Лераном Крониным…

Эриксон улыбнулся как-то тепло, по-ирвиновски, открыл глаза и взглянул на Леран светло и проясненно…

— Ухватитесь покрепче за сиденья, — прокричал им Хосе-Мария, бросая самолёт в крутой вираж, — Входим в долину, а здесь мешанина ветров!

Разговор прервался, оставалось наблюдать за развернувшейся внизу полосой пологих холмов, полускрытых серо-жёлтой пеленой наступающей с востока пустыни. Суша протягивала покрытый нездоровым налётом язык к близкому уже океану.

Самолёт мягко коснулся земли, пробежал метров тридцать, пилот заглушил двигатель, помог выйти пассажирам и, махнув в сторону десятка деревянных строений, скученных в ста метрах на юго-западе, темпераментно сплюнул под ноги и сказал: