Алексей Поляков - Каменный муравейник. Оптимистическая антиутопия

P.S.: Записки Ваши о Белом море и жизни первобытной читаю с величайшим интересом. Спутница же Ваша, пытающаяся свалить дерево каменным топором на одной из фотографий, столь очаровательна, что мы не можем отказать себе в удовольствии также пригласить ее в гости – разумеется, в случае успешного выполнения Вами тестового задания.

P.P.S: Осознаю, сколь бессмысленно было бы с моей стороны пытаться подтолкнуть Вас к такому шагу одними лишь деньгами. К счастью, мы имеем возможность предложить Вам еще кое-что. Уже много лет, как наша компания курирует музей археологии города Ванн во Франции. Это совсем недалеко от Нанта, и, в случае успешного подписания контракта, мы будем рады предоставить Вам в качестве небольшого, но приятного дополнения свободный доступ ко всем его фондам, включая прекраснейшую коллекцию каменных орудий эпох среднего и верхнего палеолита.

С глубочайшим уважением и надеждой на плодотворное сотрудничество,

Жак Тролль.

Нант, Франция».

Несмотря на все перспективы, вырисовывавшиеся перед ними после получения единственного письма, в голове Сергея вертелось сразу множество вопросов. Он молча смотрел на огонь, пытаясь найти хоть сколь-нибудь осмысленные ответы на них. Почему месье Жак, да вдобавок еще с такой странной фамилией, написал ему – человеку, который непонятно сколько будет выбираться (да и выберется ли вообще) из беломорской глуши, а не откликнулся на одно из тысяч резюме высококлассных программистов в собственной стране, готовых приступить к работе хоть сегодня? К чему такая секретность, не дающая никакой возможности узнать что-либо о работодателе? И, наконец, письмо пришло на почтовый ящик Сергея, с блогом никак не увязанный – тот, который предназначался только «для своих» – и, кстати, единственный, который проверялся им более-менее регулярно в их добровольной изоляции – и при этом Жак упомянул о своем интересе к его странице?

Хотя предложение было, конечно, интригующим. Сергей был готов сорваться в любой момент и в любое место, обещающее интересное приключение, и был уверен в Ольге: они жили вместе уже несколько лет, прекрасно знали друг друга и часто, кажется, даже думали одинаково. Однако в этот раз Ольга быстро вернула его с небес на землю.

– Слушай, а этот твой Тролль – он не слишком толстый? – спросила она с нескрываемым ехидством в голосе.

– Да, Оль, сам над этим думаю, – ответил Сергей, задумчиво проводя зажатым в кулаке каменным рубилом над текстом открытого письма наискось, словно перечеркивая его. – Слишком много нестыковок. Возможно, и тролль. Но вечерами у нас теперь свободного времени – хоть отбавляй. А там и полярная ночь уже не за горами. Из развлечений останутся только наши издевательства друг над другом с помощью варгана, да полярные сияния. Надо посмотреть, что это за задание такое. Если он и вправду толстый – что может быть веселее, чем потроллить тролля, затянуть его в длинную бессмысленную переписку и наблюдать, как он тратит на нас кучу времени и сил в надежде, что получит хоть что-то? Кстати, что именно? Хоть номер кредитной карты ввести не просит – и на том спасибо. Гляну-ка я этот код, с которым не смогли разобраться их чудо-программисты. Каждый архив – всего по три килобайта с хвостиком. Ну, первый, который на «экзотическом языке» – чуть больше. Уж один вечер точно можно потратить на такое развлечение.

Сергей открыл первый файл, и уже через пару секунд истерический хохот вперемежку с набором малопечатных выражений разнесся по лесной хижине. Минут пять потребовалось ему на то, чтобы хоть немного успокоиться.

– Нет, ты посмотри на это! Тролль совсем не толст, как ты подумала, а очень даже тонок и изыскан. В общем, месье знает толк в извращениях. Знаешь, на чем написано первое тестовое задание?

Ольга подсела ближе к монитору. Ее взгляду предстал хаотичный набор из восьми повторяющихся символов, заполнявших весь экран. Треугольные и квадратные скобки, плюсы, минусы, точки и запятые, казалось, не только лишали надежды разобраться в задании, но и явно издевались над адресатом.

– Эзотерический язык программирования Brainfuck 6 6 Brainfuck – язык программирования, созданный Урбаном Мюллером. Самый приличный вариант перевода названия – «вынос мозга». Характеризуется минимальным набором команд и громоздким, крайне сложно читаемым кодом. Для решения реальных задач практически не применяется. , – ответил Сергей на вопросительный взгляд Ольги. – Содержит всего восемь команд. Разработан одним извращенцем для других извращенцев, а его название полностью оправдывает себя. Теоретически, с помощью этого так называемого… хмм.. языка можно решить бесконечно сложную задачу, но… лишь имея бесконечные ресурсы. А также – железные нервы, крепкий ум, и… – он театрально-мечтательно устремил взгляд в потолок. – И пиво! Оль, у нас осталось пиво? Помнишь, ты вроде прятала куда-то бутылку в день нашего приезда на «особый случай»? В общем – либо этот случай наступил, либо в ближайший час язык оправдает свое название, я сверну мозг и оно нам все равно больше не понадобится.

Они сидели, прижавшись друг к другу и поочередно смакуя последние глотки из казавшейся здесь неуместной стеклянной бутылки «Хайникена». Сергей пялился в монитор, а Ольга взялась за заячьи шкурки: пора бы уже пустить их в дело и соорудить простую, но теплую и удобную обувь к предстоящей зиме. Зимней одежды, обуви и снаряжения у них не было: забрасывались в конце лета, налегке, когда только начинали вымерзать последние комары и мошка, а дни были достаточно теплыми, чтобы можно было даже ненадолго окунуться в ставшую уже ледяной воду Белого моря. Уже в первые дни эксперимента ими было принято негласное правило: если изготовленным первобытным инструментом хоть раз удалось решить предназначенную ему задачу, то современный аналог забрасывался в дальний угол и больше не доставался; при этом собственноручно изготовленное изделие можно было совершенствовать сколько угодно. Предстояло еще многое: построить импровизированную баню (на этот счет у Сергея были только теоретические прикидки), добыть достаточно пушнины, чтобы, если не пошить новую одежду, то хотя бы утеплить изнутри теперешнюю, пополнить запасы вяленой рыбы, а в идеале – соорудить небольшую солеварню для добычи соли из морской воды: взятая с собой ушла на заготовку рыбы и уже заканчивалась. Но сначала – обувь.

На оборотной стороне заячьих шкурок были уже размечены выкройки: для этого достаточно обвести контур ступни и, проведя несложные расчеты, дополнить его элементами, формирующими пятку, голенище и мысок, состоящий из отдельных лепестков, которые нужно было туго стянуть кожаным шнурком. С помощью проколки из кремневой пластины Ольга достаточно быстро сделала в нужных местах несколько десятков отверстий для соединения деталей обуви, вывернула одну из заготовок мехом внутрь и, лихо орудуя первобытной иглой, принялась сшивать пятку. Игла была изготовлена из расщепленной вдоль косточки, один из концов которой был обструган до сравнительно плоского и тонкого состояния, чтобы затем кусочком заостренного камня проковырять в ней ушко. Другая, рабочая сторона была сперва отшлифована на куске гранита, а затем заточена и отполирована с помощью клочка грубой кожи.