Петр Ингвин - Зимопись. Книга пятая. Как я был невестором

– Это та, о ком я думаю? – Царица не удержала изумления, увидев Грозну в Томиной свите. – Юная царисса, ты не перестаешь удивлять.

Грозна стояла, не шелохнувшись, не выказывая ни подобострастия, ни почтения. Но без дерзости. Она просто признавала за царицей высшее право решать.

Правительница быстро подавила эмоции, во взгляде вновь воцарились отстраненность и пустота.

– Царевна Есенина принята в семью и отныне является войницей Тамариной, – со смесью гордости и опаски объявила Тома. – Она принесла мне присягу.

Некоторое время царица раздумывала. В конце концов, вопрос, который сейчас не был злободневным, она решила не поднимать. Понятно, это всегда успеется – в более спокойной обстановке. Если понадобится. А может, и не понадобится, так как один из выживших в кровавой мясорубке могучих врагов превратился в соратника. Что может быть лучше? И снова – Тома. Повод для новой легенды.

Царственная рука сотворила сигнальный жест, Томе поднесли меч. Не тот, который отобрали. Новый был тоньше, изящнее, но длина не позволяла думать, что клинок легче. Царбер, долгое время державший его на вытянутых руках, уже прилагал усилия.

– Бери, – приказала царица. – Я знала, что рано или поздно они присягнут новой хозяйке. Без снабжения в лесу не выжить, а грабить они не стали бы из-за убеждений. Без сильной руки во власти у Паутины не было будущего, потому мы за тобой следили. – При взгляде на тело дворецкого у царицы вырвался легкий вздох. – Не были известны ни местонахождение базы, ни количество заговорщиков, ни состав и руководители. Другого пути взять всех разом не существовало. В деревнях еще остались информаторы, но без связи они ничего сделать не смогут. Вместо хвоста мы рубим голову, и, чтобы доказать, что твоя голова не должна слететь вместе с остальными, ты сама исполнишь приговор.

Колени Томы дрожали. О том, к чему идет дело, можно было догадаться, едва меч оказался у Томы в руках.

– Всех? – все же ужаснулась она.

Два ряда по нескольку десятков человек, которые поклялись отдать ей свои жизни – они никак не думали, что нужный миг наступит так скоро.

– Через одного, – разрешила царица.

Ее глаза улыбались.

В годы Второй Мировой офицеры из самурайских фамилий таким способом казнили китайцев. Приговоренных длинными рядами ставили на колени, и жертвы радовались легкому избавлению, подставляя шеи под острия офицерских катан. Возможно, и сейчас быстрая смерть спасет людей от кошмара допросов в застенках крепости.

Один раз с подобным испытанием Тома справилась – на коронации. Но здесь никто не опустил головы. Эти люди смерть презирали.

Многие лица были мне знакомы: Тихон, троица мародеров, лесной стрелок, от которого в первый раз мы услышали лозунг «Смерть ради жизни, за лучшую жизнь». Довелось ли им думать, что смерть настигнет их совсем по другому поводу? И вообще: думает ли кто-то о чем-то подобном, когда затевает ломку устоев родного государства?

Равновесие победило. Тома ступила на другую чашу весов, система выровнялась, и все, чем можно помочь недавним соратникам – сделать их смерть наиболее милосердной.

– Не убий, если это не враг, посягнувший на твою жизнь, семью и родину, – вдруг произнес Тихон, когда Тома подняла меч.

– Соблюдай закон! – громко напомнила царица другую заповедь. – И да не дрогнет твоя рука во исполнение закона, ведь закон справедлив, когда он выполняется – всегда и всеми, наперекор всему. Вот высшая мудрость. Исполняй!

– Алле хвала! – с содроганием выкрикнула Тома и с размаху рубанула того, кто оказался ближе – первого с краю длинного ряда.

Мужчина вытаращил глаза, голова дернулась и, недорубленная, повисла на жутких ошметках. Тому затрясло, меч вывалился из рук. Ближайший царбер одним ударом прекратил мучения недоказненного.

– Достаточно, – довольно сказала царица. – Остальных допросим.

Тому подхватил Юлиан, я обнял обоих сзади.

– Я хотела как лучше… – Тома еле слышно всхлипнула.

Потекли слезы.

Верховная царица улыбалась.

– Всем скажем, что это ты нашла и покарала заговорщиков. Ты и твой невестор. – Пронзительный взор ударил мне в зрачки и пробился в мозг в поисках улик, явок, паролей. – Почему твой невестор так рвался сюда?

Хорррро-оший вопрос. У меня ответа не нашлось бы.

Тома подняла красное от слез лицо:

– Он не знал, что заговорщики собираются признать мою власть. Он хотел уничтожить угрожавшую своей цариссе опасность.

Верховная царица задумчиво поглядела на нее, затем вновь на меня, потом пронизывающий взор скользнул по Юлиану и вернулся к Томе.

– Ты веришь в интуицию?

У Томы даже глаза высохли.

– Да, – ответила она, стараясь сообразить, к чему ведет вопрос.

– Я не верю, но иногда прислушиваюсь. Что-то мне говорит, что от твоих долинных невесторов можно ждать неприятностей, а неприятности – это нарушения равновесия, за которое я несу личную ответственность. Потому пришло время разобраться с твоими невесторами. Чапа и Юлиан, подойдите.

Копья почти упирались в бока и грудь, когда мы с Юлианом, передав Томе поводки, медленно двинулись вперед. Нас подпустили близко, насколько позволяли меры безопасности. Остановившись на песчаной площадке, мы опустились головы. Не смотреть же царице в глаза. Могут принять за дерзость. А проблем у нас и без того хоть половником хлебай.

– Нарисуйте карту долины. – Царица указала нам под ноги.

Юлиан в таком деле не специалист, и я, упреждая вопрос, откуда мне известно про карты, спросил:

– Это как бы вид сверху?

– Именно.

В глазах царицы что-то пряталось.

– Сейчас нарисую, – выдал я то, что требовала ситуация. – Тома показывала, как рисуют карты.

– А ты показывал моему осведомителю. – Царственное лицо совершенно без эмоций указало на валявшийся труп. – За что вы его?

Очень хотелось сказать, что не мы, а заговорщики. Но их допросят, и правда выяснится.

– Это я, – объявил Юлиан сокрушенно. – Почувствовал угрозу цариссе Томе, и вот. – Он совсем по-детски развел руками: дескать, не виноват, оно само разбилось.

Одна бровь царицы поднялась.

– Теперь я понимаю, почему ты выбрала в невесторы именно их, – сказала она Томе.

За время разговора я начертил ногой очертания двух груш, соприкасавшихся верхушками.

– Снаружи – горы, – начал я объяснение. – Посередине и в ближней части долины находятся два озера. Жилища – прямо внутри гор, вроде пещер, только обжитые. Правитель… ница живет посередине, в высоко расположенных комнатах, как в башне. Лес сохранился только в горах и у ближнего озера, остальное засажено садами и распахано под поля.

Царица всмотрелась в карту.

– Озера, как понимаю, не чета нашим?