Мария Ковальски - Черное эхо: «Эдем»

– Меня вот что интересует, – заговорила Рената, когда они шли к периметру. – Что изменилось в планах, что вы решили посвятить меня в секреты «Эдема»? Дело ведь не в том, что комплексу внезапно понадобились мои таланты?

– Не только в этом, – уклончиво ответил Левенхауз. – Но это тоже берется в расчет.

Они подошли к ограде. Рената изучила карту комплекса, и точно помнила, что ничего примечательного за периметром не было.

Официально, конечно же. А на деле…

А на деле периметр оказался только прикрытием. Левенхауз аккуратно потянул за какую-то лиану, и перед ними появилась металлическая калитка.

Совсем как вход в Косой переулок, черт возьми.

– Позже планируется разобрать эту стену, чтобы было меньше преград, – сообщил Левенхауз, открывая калитку. Сразу за порогом плато, на котором стоял комплекс, обрывалось, и вниз по скале вели узкие каменные ступеньки с металлическими перилами. – Все равно со спутников это место не видно.

Вполне понятно, почему.

От любопытных глаз этот уровень «Эдема» был надежно укрыт кронами вековых деревьев, под которыми царил вечный полумрак. Спускаясь, Рената крепко держалась за перила – ступеньки были скользкими.

– Третий корпус, – идущий первым доктор остановился на площадке, подождал, пока Рената присоединится к нему, и театральным жестом отвел в сторону занавес из лиан. – Прошу.

Ренате не удалось скрыть изумления, смешанного с недоверием, так что Левенхауз сдержанно улыбнулся:

– Впечатляет, не правда ли?

Не то слово…

– Это превосходит пределы всякой секретности, – как можно спокойнее и равнодушнее заметила она, разглядывая прячущийся под куполом джунглей в полумраке третий корпус. – К чему такие меры?

Ко входу в двухэтажное здание, сильно напоминающее среднюю школу, вела расчищенная дорожка, посыпанная гравием; по обе стороны раскинулись пышные папоротники. Над головой смыкались, переплетаясь и образуя живой туннель, гибкие ветви. Звук шагов отдавался жутковатым эхом; больше тишину ничего не нарушало.

– Есть еще один способ добраться сюда, но это сложно, – доктор указал на поросший густой травой крутой склон, чуть в стороне от ступенек. – Практически невозможно.

– И сколько человек в курсе, что «Эдем» не ограничивается двумя рабочими корпусами? – Рената поднялась на крыльцо, внимательно разглядывая окрестности.

– В третьем корпусе работают шестеро человек, включая меня, – Левенхауз открыл железную дверь, зашел внутрь. – Доктор Роули, мисс Фелисити и часть сотрудников службы безопасности знают о нем, но предпочитают по возможности оставаться подальше.

В узком коридоре было светло: лампы на потолке горели мягким желтым светом. Никаких ответвлений и комнат не было – только прямой коридор длиной метров пять.

– Почему? Уровень секретности?

– И это тоже. Прошу сюда, – Левенхауз вошел в кабинет, указал Ренате на кресло. Она села, приготовившись слушать. – Рискну предположить, что вам мало что известно о Прототипе?

– Впервые об этом слышу, – раздраженно сказала Рената. – Хотя, учитывая паранойю отца, ничуть этому не удивляюсь.

– Прототип – это неизвестный ранее штамм Эбола, обнаруженный полтора года назад, – доктор поискал нужную информацию в ноутбуке, щелкнул клавишей и развернул монитор к собеседнице. – Здесь все данные, собранные за это время.

– Получается, «Эдем» был создан для изучения этого штамма?

– Изучение Эбола в общем, – поправил Левенхауз педантично. – Но да, Прототип заинтересовал нас.

– Чем же? Не вижу ничего особенного.

– У Стефано появились подозрения, что именно этот штамм может быть ключом к поразительной изменчивости вируса Эбола. В настоящее время у нас нет достаточно веских доказательств этой теории, но работа не окончена.

– Проект «Вега» был нацелен на выявление степени изменчивости Прототипа, – Рената задумчиво прищурилась, перечитывая заинтересовавшие ее строки. – Он еще не завершен?

– Осталось провести последние испытания. С результатами можете ознакомиться в любое время.

Рената посмотрела в окно, за которым можно было различить только смутные очертания деревьев, усмехнулась:

– Что-то не очень вдохновляет местная обстановка.

– Совершенно не имеет значения, где вы будете работать – информация доступна с любого компьютера в любое время. Что же касается вашей роли, – Левенхауз как-то неопределенно улыбнулся, – об этом я уже говорил. Ваши способности не остались незамеченными.

– Прошу, не надо этого лицемерия. Сто к одному, что вы не все мне рассказываете, доктор, – Рената лениво потянулась. При этом она неотрывно смотрела на собеседника из-под полуопущенных век. – Но я принимаю ваши условия. Мне интересен этот ваш Прототип. И все же – к чему такая секретность? Полагаю, в ВОЗ не подозревают о существовании третьего корпуса?

– Это уже вопрос здоровой конкуренции, – буркнул Левенхауз, не глядя на нее.

– Здоровая конкуренция в сфере вирусологии – это занимательно звучит.

– Вы прекрасно знаете, что сохранить какое-либо открытие в секрете в научной сфере практически невозможно. Поэтому Стефано захотел изучать Прототип в такой обстановке. Во всяком случае, пока не убедится в возможной бесперспективности штамма.

– Логичное решение, – признала Рената. – Хотя пока я не очень понимаю, что такого необычного отец углядел в штамме.

– Вполне вероятно, что ничего необычного и нет. Но пока что Прототипа официально не существует. ВОЗ и Комитет знают, что основной задачей исследований в «Эдеме» является всестороннее изучение Эбола. Так же думают и многие сотрудники комплекса. И убедительная просьба – не разглашать лишней информации, какое бы решение вы ни приняли.

Рената растянула губы в хищной усмешке:

– Какое иное решение я могу принять? Я остаюсь в «Эдеме» на предлагаемых мне условиях. Показывайте вашу лабораторию, доктор. Я хочу знать, над чем здесь работают.

___

– Значит, все идет по плану, – Стефано помолчал. – Во всем, что касается вопросов власти и контроля, она донельзя предсказуема.

– Как и в том, что она вряд ли остановится, когда поймет, что мы не все ей показали, – проворчал Левенхауз, вытирая лоб платком.

Стефано улетел в Брюссель, оставив руководство своему заместителю, и теперь доктор, никогда не любивший командовать, метался между непосредственной своей работой и административными вопросами. Плюс к тому, необходимо было следить за Ренатой, чтобы она не сунула нос в то, что ей знать совсем не нужно было.

– Не беспокойся, Карл. Мы используем любое ее движение в своих интересах.

– Любопытно было бы узнать, как ты собираешься контролировать свою неуемную дочь.