Анна Кремпа - Долины Авалона. Книга Первая. Светлый Образ

Без задней мысли, я бегу к ребёнку быстро, однако, стараясь не испугать. Дарю ему снятую с себя чёрную кофту, заворачивая маленького как куклу в более-менее прогретую ткань. Помню, как тебе плохо, маленький друг, как тут было страшно, как холодно. Я всё знаю, ты можешь не объяснять. Только умел бы он говорить, было бы нам счастье. Забывшись в процессе того, пока я пытался согреть и успокоить Стиви, друг кладёт ладонь мне на плечо, напоминая таким внезапно уверенным тоном:

– Тяжело поверить, что кто-то мог оставить ребёнка одного, в пустом старом доме. Была бы бабушка жива – такого бы уж точно не произошло. Так кто же ты, малыш? – парень тянется рукой к несмышлёному созданию, после чего оказывается захваченным в плен маленькой ладонью, схватившей того за указательный палец. Всё, в век теперь не выберется.

Мы немного посмеялись, отчего Стиву стало чуть лучше, однако шорох наверху дал вспомнить, что в доме не всё так чисто, как кажется на первый взгляд.

– Его ранил кто-то… Видишь, что с глазом? – я подсаживаюсь к Стю, чтобы показать Майку эту рану и едва заплывшее глазное яблоко. Зря я обратил внимание крохи опять на эту проблему, ведь он тут же начал плакать, тихо и беспомощно. Отчего прятался за моими руками от света фонаря, чувствуя эту внезапную и неожиданную связь между нами – будто бы что-то послало мне младшего брата, не пропустив многочисленные просьбы моих родителей о втором ребёнке. – Майк, тебе не кажется, что это всё – чистое безумие? Я ведь могу полагаться на тебя? На твою рассудительность и… доверие?

– Тебе не кажется это не к месту, задавать мне такие вопросы? Ну не Тоби же здесь с тобой, в конце концов, ночью, в этом прогнившем доме? Если твоего ангельского брата и ранили, это, поверь мне, было не животное. Не знаю, что с твоим зрением, друг, но тут отчётливо различимы следы порезов, оставленные чем-то тонким и острым. Клянусь, это следы скальпеля. Такие порезы приходилось видеть раз от раза в лаборатории университета, а ты… Ты хоть вспомни про свои шрамы – тут всё почти сошлось, тот же тип ран. Ради всего святого, как я рад, что этот монстр не тронул его век. – Майк уже не сдерживал своих эмоций, отчего рванул наверх, убедиться в том, в чём не убедился я: есть ли там кто.

Что же это за дело? Почему я слышал рычание? Никого нет в этом доме, а тот кто был не оставил и следа со своего нахождения. Только малыша без истории за собой. Либо это моим родителям стоило быть осторожней со своими желаниями, либо к этому причастна та сила, что меня коснулась. Если это так, стоит лишь надеяться, что он не слышит моих мыслей.

Собравшись с духом, уже в машине я держал Стива на руках. Повезло, что невеликое лохматое чудо уснуло, находясь явно в шоковом состоянии от всего происходящего с ним. Не могу ошибаться, что мне нужна помощь. Либо друга, поверившего в бред всего происходящего, либо психотерапевта, будь оно не ладно.

– Мне нельзя больше молчать, Майк. Ты ведь понимаешь, я не зря спросил о доверии, о… том, как всё это безумно смотрится. К сожалению, я слишком устал и вымотан после этого ночного кошмара, как бы карикатурно не прозвучало. Но… признаюсь, я соврал тебе, что об этом мальчике мне сообщил незнакомец, позвонивший в ночь. Даже если так, ты понимаешь, я бы вызвал полицию. Нам нужно переговорить завтра, пожалуйста, будь на связи завтра. Мне всего лишь нужно подобрать доказательства и пару нужных слов.

Приняв в качестве ответа простой кивок, я услышал совсем краткую речь. Майк говорил, что более эксцентричного момента у него не случалось со времён ознакомления с работой его отца. Пообещав приготовиться к самому худшему, он завёл машину. Момент этого звука должен был показаться мне началом чего-то нового. Однако оно уже было здесь. Тем более, всё казалось таким простым и однозначным, что этой ночью я и не уснул вовсе. Ждал нового гостя, ждал услышать астральный голос из небытия. Ждал, когда он объяснит, что это и зачем. Но никто не спешил обрадовать: вся ночь сопровождалась одним лишь ветром из окна и страхом перед собственным бессилием как-либо совладать с новоиспечённым… пожалуй, психическим расстройством. Был ли то скрытый дар ясновидения или кто-то вправду появился по мою душу?

Страх пробирал насквозь. Если бы нашёлся хоть кто-то, кому можно довериться. Будет ли это Майк? А если да – как я докажу? Только лишь на примере его “лунатизма”, благодаря которому мы со Стю остались в порядке? Где мой совет извне или хотя бы, какая подсказка? Одни галлюцинации на нервной почве. Черепа, перья, сожженные птицы. Я и не спал вовсе, я видел кошмары, не закрывая глаз, ворочался, будучи в сознании, не мог отвязаться от череды кошмаров, исполненных под отвратительный звук, напоминавший лампочку накаливания, переходящий то в звон, а то в писк.

Это всё прекратилось, когда я ощутил его маленькие пальцы у меня на щеке. Уединённый с кошмарами, я совершенно забыл, что принёс Стивена прямиком к себе и быстро уложил: малыш даже не просыпался толком по прибытию. А сам я лежал рядом, бредя всем нагнетающим. Как же отреагируют родители на такой подарок судьбы? Тяжело представить, что они усыновят его, но не имею права судить их за это. Тем более решать судьбу кого-либо, пусть Орион этого от меня и хочет. Или же есть шанс исправить происходящее? Чёрт, я так запутан! Меня обвели вокруг пальца собственные инстинкты, без задней мысли я спас ребёнка, настолько много сожаления к нему я испытал, находясь астрально там. Неужели и это было неправильным? Должен ли я был…

В комнате не пахло больше страхом, но запах земли оставался. Речи хранителя были убедительными, а речь Майка была настораживающей, мои мысли же были только об испуге. Ни к чему не годные мысли. Своей тяжёлой головой я смог только запутать происходящее, не такое уж и трудное в усвоении.

Лишь ближе к рассвету удалось уснуть на какое-то время, будучи лишённым сил. Со знанием приходит и надежда, но не только утром наступает просветление. Или я… опять что-то неправильно делаю?

***

Спал я, от силы, пару часов, потому что утро началось сумасбродно, безумно даже, иными словами. Кожей можно было ощутить, что за окном всё небо затянуто тучами и начинает лить сильный дождь. Разбудили меня родители стуком в дверь, фразами, что пора собираться в поездку. Состояние на редкость бодрое, чего я не мог ожидать, однако быстро поднялся, чтобы выйти и расспросить родных о том, куда мы едем.

Вот выхожу я, осматриваю нашу прихожую: мама нарядная, в сапогах, в платье. Пока она застёгивает фиолетовое пальто на себе, маленькие кольца лениво поблёскивают под искусственным светом настенной лампы. А папа уже в куртке какого-то древесного цвета, не слишком яркого, но и не тёмного. Он всегда пытается подчеркнуть в себе серьёзность и уверенность, будто я не знаю его настоящего или же, будто бы не должен знать. Знаком с множественными примерами, когда в семье один родитель потакает ребёнком. Тяжело это просто признавать, тяжело смотреть на него, когда он смотрит на то, что хочет видеть перед собой, а не на меня. Тут они с мамой и разнились. Однако она предпочитала быть за его плечами, не вмешиваться, быть всегда уверенной в его правоте. Иногда, казалось, её слово может помочь улучшить наши с ним отношения, но она молчала, лишь изредка посматривая со стороны, улыбаясь, либо качая неодобрительно головой. Сейчас так сделал отец. Он был недоволен, что я забыл про нашу поездку, что я не собран, не одет, что им придётся ждать меня.