Владимир Левендорский - SWRRF. 20?? (воспоминания из будущего). Кн. 6. Часть 1

Люди ударились в «биохакинг», думая, что, вживив в свой мозг маленький компьютер, станут умнее, смогут регулировать своё настроение, мыслительные функции, сами задавать собственные социальные характеристики, постигать и чувствовать намного больше… У них появятся принципиально новые, «неограниченные» возможности.

Самообольщались «теорией трансгуманизма», полагая что «усовершенствовав» своё тело всякими роботоподобными элементами, человек станет «лучше». И удастся создать, чуть ли, не новый вид человека…

……………………………………………………………………………………………..

Все эти потуги реально накануне Большой Смуты привели к появлению тех самых «PAIS»ов, которые на самом деле были «чипами памяти». Эти «дивайсы» отражали реальное понимание большинством людей человеческого интеллекта, не как способности свободно независимо критически мыслить, а как способность быстро находить правильный единственно верный в данной ситуации ответ на, часто невнятно, поставленный вопрос. И это было закономерным итогом десятилетий развития «компьютерных, информационных технологий», отучавших людей самостоятельно мыслить, делавших их придатком «дивайсов», которые им навязывали.

И здесь идеально совпали две половинки раздвоенного человека: «амбициозных личностей», решивших помереться силами с самим Создателем, и «человека потребляющего», находящего в перманентно депрессивном состоянии, с радостью готового признать своё «несовершенство», согласиться отказаться от самого сложного, неблагодарного и энергозатратного вида деятельности – самостоятельно думать. И эту «тему» тут же подхватили две главные силы, которые реально претендовали на «власть над миром». Те, кто с помощью всех этих новых средств «усовершенствования человека», получали полный контроль над всеми его действиями и мыслями. И те, кто на изготовлении средств «усовершенствования человека» просто очень хорошо зарабатывали…

……………………………………………………………………………………………..

В результате эти «улучшатели» создали миллионы дебилов… Десятки миллионов, может быть, сотни миллионов. Тогда их никто не успевал считать. На волне очередного «хайпа» они стремительно плодились, преимущественно среди планктона высокотехнологичных мегаполисов. А потом они очень быстро, лет за десять, почти все погибли.

Первыми – «боевые варианты». Потому что, понятное дело, в том мире эти технологии сразу подгребли под себя военные. Первые «чипы памяти» были включены в электронные системы управления «воинов будущего». Загружаемая в эти «боевые чипы памяти» информация была соответствующая: данные о всевозможных видах вооружений, боевые уставы, карты и географические данные, данные о природных условиях, растительности, животных территорий «возможных театров военных действий», данные о стратеги и тактики «вероятных противников», о его физиологических и психологических особенностях… Был большой массив «гуманитарных» и культурологических данных: переводчики множества языков, данные по этнографии, особенностям культуры и специфики менталитета всё тех же «вероятных противников», «территорий размещения»… Но последними данными редко пользовались. Да и, вообще, самостоятельно эти «чипы памяти» обычные бойцы почти не использовали. Потому что те индивидуальные системы управления, частью которых чипы являлись, были включены в сложную иерархическую много уровневую систему принятия решений первых боевых ИИ-систем. И, обычно, именно эти системы принятия решений активировали соответствующие разделы памяти, вытягивали из неё нужную информацию для осуществления задачи, поставленной индивидуальной системе управления бойца. Эти «чипы памяти» с достаточно полной нагрузкой использовались лишь при выполнении особых, специальных заданий, когда индивидуальные системы управления работали в автономном режиме или в режиме небольшой автономной группы.

Самые серьёзные проблемы – помимо проблем биологической совместимости, присущих первым моделям, – с такими «чипами памяти» стали возникать, когда у тех «воинов будущего» заканчивались контракты, и им надо было «возвращаться к мирной жизни». Понятное дело, были созданы специальные программы адаптации. Они сводились, в основном, к тому, что в «чипах памяти» стиралось всё, что хоть как-то расценивалось военными как «секретные данные», и туда «догружалось» всё, что по мнению специалистов центров адаптации нужно будет в «мирной жизни». В первую очередь подгружался обширнейший справочник товаров и услуг, но системы классификации, отбора товаров и услуг этих сегментов чипов памяти в разных центрах адаптации были разными. Они формировались компаниями, выступавшим спонсорами этих центров. Потом подгружался убогий набор сведений по истории, культуре, географии, социальных отношениях и прочей «гуманитащниной», которая уже была сгруппирована в комплексы ещё более убогих стереотипов массового сознания, политических и идеологических мифов. На завершающем этапе «чипы памяти» загружались «профессиональной информацией» в зависимости от предпочтений, выказанных самим бойцом, возвращающимся к мирной жизни, и представлений специалистов центров о востребованности профессий на рынке труда.

Хотя, этих «воинов будущего» и пытались максимально лишить индивидуальности, превратить в боевых роботов, они, всё равно, в своей основе оставались людьми. У них всё ещё был свой мозг, своя неравная система, привычки, навыки, динамические стереотипы и прочие явные и срытые индивидуальные особенности, сформированные до службы и за годы службы. И всё это как-то не очень сразу состыковывалось с тем, что им подзагружали в обновлённую память. Всё это должно было притереться, утрястись. А это дело индивидуальное: кому-то хватит и несколько месяцев, а кому-то и годы нужны. Но на такую притирку и утруску в центрах адаптации отводилось, максимум, два месяца, поскольку всё это требовало денег и не малых. И у вернувшихся к мирной жизни «воинов будущего» стало массово «сносить крышу». Сформированные «патерны», «энграммы» нейронных связей своей, биологической памяти, обращаясь к «чипам памяти», находили непонятные, не читаемые ответы. А подсказываемые новыми «чипами памяти» ответы и решения, наоборот, не находили адекватного отклика в сложившихся системах нейронных связей памяти. Баланс возбуждающих и тормозящих сигналов нарушался. У людей возникали неадекватные реакции в совершено обыденных ситуациях, их накрывали приступы умопомешательства. Кому-то удавалось с ними успешно справиться, кому-то нет. Иные кончали суицидом. Другие погибали, когда кто-то пытался защититься от их немотивированных вспышек агрессивности… В общем, обычный «послевоенный синдром», который впервые мир массово пережил ещё после Первой Мировой войны, а потом он стал «хронической болезнью» «западной цивилизации». Но теперь этот синдром переживался в гораздо более массовых, непредсказуемых и опасных формах.