Ноэми Норд - Алгоритм страха. Пятый день. Перезагрузка. Ангельский туннель

– А почему все хорошее и красивое вымерло?

– Да, Кеклиус, почему люди забыли танцы и музыку?

Старик помолчал, задумался, вздохнул:

– Потому что пришла эпоха «праведных запретов». Все, что мы здесь обнаружили, проклято Манзом. И запрещено. Вот почему никто ни бусинки, ни салфетки, ни фарфоровых собачек не тронет и не унесет наверх, там наши сокровища будут вмиг растоптаны и сожжены. Свет божий им противопоказан. Даже рассказывать о находках запрещаю. Строго – настрого, никому ни слова!

– Да ну, тебя, Кеклус! Что нашла – мое. Такой у нас закон, – проворчала старушка с доверху набитым рюкзаком.

– Слышишь, Эли-2? Это к тебе относится. Выкладывай наворованное из рюкзачка.

Эли-2, кивнув головой, вернула фарфорового песика на полку.

Прайд начал возмущаться. Люди закричали наперебой.

Близняшки Лили и Лулу, а с ними Кислая Томма и Сладкая Джемми захлопали в ладоши:

– Браво, Кеклус!

– Браво!

– И это говоришь нам ты, тот, кто знает, что дети играют солдатиками, вырезанными из консервных банок, а девочки носят калоши из резиновых покрышек?

– Да, Кеклус, ты прав! Мы же богачи. Незачем нам по норам такую красоту растаскивать.

– Как мы эту красоту сохраним?

– Правильно, пусть другие пользуются! У них же нет Кеклуса – хранителя запретки.

– Пусть пользуются другие прайды? Лишь бы не мы? – завозмущались и старички.

– Хватит сказок! Старик нам не указ! Разбирай добро, братва! – новобрачные пары тоже приглядели себе в норки кое-что из барахла.

Парни начали отдирать бархат с кресел.

– Стой, ребята! Неправильно! – проворчал полуслепой дедуля Тропос, хранитель казны. – Все ценное должно быть спрятано, иначе пропадет.

– Главное – не спрятать, а выгодно использовать. Прячем, прячем – а толку? – возразил Кеклус. – Дети вырастают за пределами культурных ценностей. Деградация – страшная вещь.

– Мы никакой деградации не видим! – ответила Сладкая Джемми.

– Наши дети такие же, как мы. Ходят не на четвереньках, дохлых крыс не едят, а только хорошо прожаренных, – подтвердила Тома.

– Как сказать, Тома, как сказать, – пробурчал Кеклус. – Хорошо прожаренная крыса не есть элемент культуры. Допустим, вырастет твой маленький Бобби дикарем, двинет тебе кувалдой по лбу, да тебя же – на вертел, на радость другим подросшим крысоедам.

– Ой, страсти какие! – запричитали старушки.

– В котел родителей?

– А что? Людоедов сейчас полно, а театралов не осталось. Для культурного человека главное – не мозг, а воображение, – Кеклус назидательно постучал пальцем по лбу.

Разгорелся спор. Кеклусу пришлось туго с напиравшими на него дамами:

– По-твоему, тот, кто ходит в театр уже изначально не живодер?

– Тупица! Не тот, кто ходит в театр, а тот, кто его любит и ценит. И не обязательно один только театр. А каждую крупинку, потерянную цивилизацией, – Кеклус метлой отогнал от кресел молодых папаш. – Нет уж, пеленки из велюра вы не получите.

– Не мы – так другие утащат, – сказал Старый Кейс..

– Не утащат, – сказал Кеклус. – Откроем заново театр. Люди соскучились по эмоциям. Не век же нам под землей сидеть! Вспомним, что мы люди все-таки, а не падальщики.

– Нет, мы не падальщики, у них другой прайд, – согласились Эли.

– Падальщики опасные. Подальше от них, – сказала Джемми.

– Я тоже не советую в ту сторону заходить, – погрозил пальцем в сторону подвала Старый Кейс.

– Так вот, – однажды разговорился Кеклус у костра, – мало кто помнит, что когда-то Мегаград, страшный и ужасный, назывался по-другому.

– По-другому? И как же? – заинтересовались старушки.

– Это имя вам сейчас ни о чем не говорит. Но я родился в городе, где никто никаких манзов не знал, а площадь Отступников называлась Площадью Роз.

– Правильно, Кеклус, расскажи молодежи о прошлом, – поддержали старушки Эли. – давайте вспомним себя, вспомним, что мы не черви земные, а представители высокой культуры.

– Но почему мы, никому не нужные и безвременно состарившиеся, выброшены за пределы цивилизации? – спросила Эли-1.

– Да, почему нас выбросили на помойку? – вздохнул Старый Кейс.

– Потому что вернаки признали нашу культуру грехом обнажения. А нас – развратниками, нудистами, геями, выродками и шлюхами, – сказала Эли-2, и глаза ее разгорелись.

– Поэтому мы здесь?

– Всего лишь за традиции?

– Зато мы живем по своим правилам, – сказал Старый Кейс.

– Молодежи стоит напомнить, что в Мегаграде они числятся ворами и проститутками, – добавил Кеклус.

– Ты о нас? Какие мы проститутки? – встрепенулись Розочка и Ночной Мотылек.

– Проститутки не мы, а те, кто продан за браслеты в гаремы.

– О жизни в Мегаграде ходят страшные слухи.

– Это не слухи. Это правда.

– Читали в новостях? На прошлой неделе трехлетняя муззия скончалась в постели восьмидесятилетнего урода. Он купил ее за горсть поддельных карамелек!

– Бедняжка!

– Вернаки продают крошек педофилам?

– Как такое возможно?

– Как возможно то, что они там, в наших домах, а мы в дерьме?

– Эх, пусть говорят, что мы шлюхи, зато познали в жизни много радостей и много настоящих мужчин! – вздохнула Эли.

– Да, да! Таких, как наши мальчики, нигде не найти!

– Наши воины!

– Посмотрите на них!

С Розочкой и Мотыльком насчет наших красавчиков соглашались даже старики:

– У нас замечательные парни!

– Стальные ребята!

– Серьезные!

– Стройные, подтянутые, накаченные.

– Особенно Джонни Борец.

– И Смоляной Торс.

– И, конечно же, Вилли Уголь.

– Эти ребята смогут выдержать любую осаду. Не отдадут гнездо палачам.

– И дам своих защитят, и детишек, благо много их к нам прибилось отовсюду.

– Что и говорить, район развалин – это вам не Мегаград.

Кеклус не любил, когда его рассказы прерывали, и каждый раз, будто подзабыв, о чем шла речь, долго выпускал едкую струю из трубки в холодный туманный воздух, а потом с шумом заглатывал клубящегося дракона с хвоста.

Как только ароматный дымок исчезал в горле, оттуда слышался глухой хрип, стук, бульканье и шипение, словно дракона медленно поджаривали на сковороде.

После пары плевков в костер старик продолжил рассказ:

– Законы изменились не сразу, а постепенно. Шаг за шагом нас подталкивали к пропасти, а потом вдруг спихнули в нее.

– А началось с ерунды, на которую никто не хотел обращать внимание, – добавил Секретный Кейс.

– Вот именно. Сначала запретили женщинам оголять прилюдно плечи и колени, потом натянули подолы до самых пят.