Ноэми Норд - Алгоритм страха. Пятый день. Перезагрузка. Ангельский туннель

– А рожи обмотали тряпками, – добавил Кейс.

– Дальше – хуже. Заповедь запретов провозгласила убрать с картин и плакатов лица, грудь, ноги и все остальное. Двери театров заколотили. Цирк запретили. Комедиантов и сатириков распяли, как врагов народа, а с режиссеров содрали кожу, объявив их подстрекателями и разжигателями беспорядков.

– Почему никто с этим не боролся? – подключились к разговору старушки.

– С чем не боролся?

– С произвольным толкованием конституции, – сказала старушка Эли – 2, и в ее глазах загорелся синий флаг.

Она вытянулась, ее спина распрямилась, казалось, ей не хватает барабанной дроби, чтобы вернуть молодость и вскарабкаться на баррикаду со своим ультрамариновым флагом.

– Остынь, крошка. Феминистки проиграли, – Старый Кейс обнял старушку за плечики.

Но она продолжала негодовать, сверкая своими синими в отблесках костра:

– Мы пойдем до конца!

– Мы не должны молчать! – поддержала Эли -1.

– «Отвага – меч, и щит, и разум храбреца»! – вставила Эли -3.

– Эх, девчонки, – вздохнул Кеклус, – вы копия своей прародительницы.

– Расскажи!

– Сто раз вам рассказывал, но пусть и другие узнают про Лоту Фейкер. Горячей девчонкой была. За то и пострадала. И не только она одна. Меч войны уложил журналистку Дану Ойта, Луизу Мэй. Эти женщины могли постоять за себя и за весь мир. Они мешали распространятся страху, держали его в узде. После них мир скатился в пропасть. Чтобы люди не роптали, узурпаторы повсеместно ввели кодекс Манза. Мужчины стали хомячками, а женщины – муззиями. Кому новые правила не понравились – выгнали за окраину под кислотные дожди.

– Все ты знаешь, Кеклус! А не припомнишь, из-за чего случилось Великое Недоразумение? – к разговору подключился Старый Кейс.

– Из-за чего? А ты до сих пор не знаешь? Из-за хуеты в мозгах довоенного человечества!

– А вот и нет!

– Как нет – если из-за дурости? В сбое системы всегда виноват человеческий фактор.

– Люди все свои проблемы переложили на машины, а машинам только это и надо было. Они быстро сообразили, что к чему, и теперь мы в жопе.

– Ты, Кейс, как всегда, тупишь. Версия захвата власти машинами – зажевана киношниками. Выдумки это! И неправда!

– Есть доказательство, что машинный разум намеренно устранил человечество от важных дел.

– Докажи!

– А ты вспомни, как мы играли в те годы? Вот и проиграли. Азарт – стал нашей ловушкой. Все в нее угодили. Разработчики игр напряглись и создали движуху, которая не только втягивала по очко, но позволяла заработать на бонусах. Миллионы впиливались за кон. В симулякр засосало весь мир, от младенцев в кювете до покойников.

– Врешь, не в игре причина, – возразил дедуля Тропос.

– А вот и не вру. Народ разбежался по сайтам. Ни до кого не дозвониться, ни достучаться. Лишь бы не трогали, не отрывали от игры. Народ плюнул на политику, на выборы и плешивых вождей. На улицах не осталось ни ребенка, ни котенка. Города опустели. Хомячки зарылись в аккаунтах, закрылись паролями.

– А к чему высовываться, если попкорн – по звонку, тренажер под боком, включил выхлопной – и вперед! – сказал Кеклус.

– Ты про последний симулякр? Помню эту игру, – сказал Седовлас. – Свела меня с ума. Устроитель спрятал в Хаосе Креона кристалл Бессмертия стоимостью в триллион. Топка рванулась в мясорубку, ни на мгновенье не оторваться.

– Вот именно! – поддакнул Старый Кейс.

– Квасили друг друга до полного истощения.

– Так и было!

– Даже о детях в колыбелях забывали, – вздохнул дедуля Тропос, присаживаясь к костру.

– Да, да! Помню до сих пор страшную вонь по квартирам!

– И то верно! Мусор не выносили, водопровод не ремонтировали.

– Сосед скончался и сгнил у монитора. Наследников порадовал ни чем-нибудь, а успел, старый черт, разыскать Сферу Власти!

– Так вот кто ее взял! Ради этой Сферы я несчастную Эргонгию взорвал, перерыл и разобрал по камешку. Процедил каждую песчинку, расстрелял ушастых до последнего, карманы дохляков обшарил. Искал, не поверишь, пять лет! И все на скорость, на скорость!

– Помню: один доверенный кроксус тайно сообщил, что чип с картой вырос в предсердии полосатого новорожденного. Но так как полосы у эргов проявляются лишь к совершеннолетию, пришлось стать мясником, ушастых искрошил по наводке. А проклятая Сфера, оказывается, уже вне игры лежала за стенкой в сейфе моего соседа.

– Уж я бы сумел ее вырвать! – старики разгорячились, ожили.

– Эх, молодость моя!

– И я просидел в том симулякре до самой войны.

– Это же целая жизнь!

– Вся наша жизнь!

– А ты говоришь – не устранили. Заманили нас в игру – и захватили власть, – дедуля Тропос бросил в костер кусок покрышки, дым взметнулся в ночное небо.

– Бросай помалу – вернаки могут заметить, – сказал Кеклус.

– Сегодня сыро, туман, вернаки не разглядят, – дедуля подкинул еще один кусок. – Стар я, мерзну. Сегодня особенно кости ноют, сверлами распирают.

Он протянул ноги к самому огню, хлебнул из фляжки и уставился на огонь.

– Дай и мне хлебнуть, – попросил Кеклус.

– Пробуй, – протянул нагретую в подмышках флягу Тропос.

Кеклус глотнул, поморщился:

– Что за дрянь ты пьешь?

– Перегон. Кухарка Бет потихоньку гонит.

– Из дерьма что ли гонит? Воняет.

– Кто ее знает, из чего, но сплю я от этой дряни хорошо, и кости не свербят.

– Смотрю на молодежь и жалко мне ее, – снова заворчал Кеклус. – Не узнают сосунки настоящей жизни. Покер, бренди, PUBG не для них. Нет у них игр, значит, жизнь – зря.

– Да и нам больше не сыграть, – вздохнул дедуля Тропос, принимая фляжку.

– А помнишь?

– Еще бы! Я годами не слезал. Играл. Азартно жизнь провел, да. А что снаружи за бронированной дверью творилось – знать не знал. Вышел однажды на белый свет, глаза продрал, а там, черт дери, ступить некуда, кругом пришлые дрочеры в манзе. Глянул вверх, а там шампиньоны повсюду выросли до неба с башнями, а над моей улицей завис какой-то хрен в халате и кричит надсадно, будто на одной ноте воет: «А-а-а-ах!» О чем пел, не понятно, бесился, может с голодухи, на чужом языке. А вдоль проспекта, куда ни кинешь глаз – все в черном, все на коленях, и молятся, черти, самому сатане.

– Помню, помню, они себя уже тогда называли вернаками, верными то есть,

– Так и было.

– Помню, дверь не открыть, а надо. Я бац, тычу в бок шлепанцем придурка, из тех, кто дверь тормозил: «Че, разлегся! Пройти не мешай! Пошел вон!» А он вскочил, глаза шальные, орет: «Джихад, однако!»

– Хахаха!

– Копы налетели, меня скрутили. Полжизни сквасил на кварцах, пока не сбежал в развалины. Здесь мой новый дом. Здесь я смерть найду, но обратно в Мегаград ни ногой! – разговорился скрытный дедуля Тропос.

– И я не вернусь, – поджал губы Секретный Кейс.