Ноэми Норд - Алгоритм страха. Пятый день. Перезагрузка. Ангельский туннель

Эли обожали нас гримировать под мальчишек. Мне в этом мешали длинные волосы.

– Режьте под корень! – умоляла я Эли, подавая ножницы.

– Нет, нет! Ни за что!

– Жаль такую красоту!

– Твои волосы так красиво развеваются в танце.

Старушки любили возиться с прическами. Им самим с волосами не повезло – вся троица уродилась под нуль.

– Вот подходящий парик, – сказала Эли-2. – Примерь.

Я подошла к зеркалу. На меня глазел какой-то средневековый паж с черными кудрявыми волосами.

– А что? Очень даже неплохо! – одобрил Кеклус.

На всякий случай меня снабдили еще парой париков разного фасона и цвета.

Мы жили на съемных квартирах, скромно, тихо и незаметно.

Скучно.

Но благодаря нам в развалинах не чувствовалось недостатков в медикаментах и кое-каких полезных вещах.

Больше всего прайд радовался аккумуляторам. Мы по ночам заряжали их от высоковольтных кабелей в опустевших тоннелях метро. Кроме того, мы вовремя сообщали о предполагаемых карательных рейдах.

Близняшки – отличные хакерши.

Они взламывали аптечные фонды и полицейские сводки.

Иногда после очередной засветки приходилось подолгу отсиживаться в норах.

Так пели мы у костров, глядя на горизонт, засвеченный иллюминацией электрических огней.

Внутри Мегаград еще страшнее. В нем тысячи бдительных глаз, которые следят за каждым шагом и шорохом. На улицах нет детей. Толпы мужчин и подростков. Женщины не высовываются на улицу, задержит стража – не докажешь, что потеряла разрешение.

Люди разговаривают шепотом, постоянно оглядываясь по сторонам. В толпе мы переговариваемся при помощи жестов, и даже мимики. Слегка поднятая левая бровь означает вопрос. Опущенный вниз уголок левой губы: «Нет, мне это не нравится». Сотни других знаков, наклон или поворот головы позволяет показать не только направление, но и расстояние до цели.

Говорить вслух опасно. Любую фразу можно истолковать в пользу выворачивания. Стражи имеют право на репродукцию. Пекло – их роддом.

– Хочу быть стражем! Хочу охранять метро! – закапризничал на эскалаторе трехлетний малыш.

Рука родителя заткнула глупый рот, но детка продолжал молотить ногами в воздухе.

Толпа отхлынула от мужчины с ребенком на руках. Камеры мгновенно среагировали на шум, лицо отца, зажимающего рот мальчику, крупным планом показали на уличных мониторах в контексте:

Со стражами, стоявшими перед эскалатором, поравнялись два пацана. Один, тыча пальцем в ярко-оранжевые трико, постучал пальцем по виску:

– Дурацкий прикид сегодня у пластиронов!

– Он дурацкий всегда.

– Бежим!

Убежать от разгневанных стражей и смешаться с толпой удалось лишь одному из парней. Второй поплатился за шутку. Разряд парализатора пронзил позвоночник, тело дернулось и окоченело. Губы застыли в гримасе ужаса.

Мощные лапы стража придержали сквернослова на весу, чтобы тот не свалился под ноги толпы.

– Задержан нарушитель! – отчитался пластирон.

– Держи крепко! Чтобы не сдох! – посоветовал напарник.

– А где второй?

– След простыл.

– Не найдем в такой давке.

– Единомышленника вычислим после допроса. Прием известный. Один подходит, зубы заговаривает, а другой в это время прет под лазером. Пока догонишь нарушителя, объект уходит.

– Проверь по базе!

В виски подростка въелись металлические зажимы, трубки сканера, громко чмокнув, присосались к глазницам.

– Ну, что? – спросил двухзвездный пластирон однозвездного.

– В базе данных не числится.

– А по статье «непочитание»?

– Тоже чисто.

– Проверь по списку блудомыслия.

– Не значится. Выявлен в первый раз. Потому что молод.

– Все равно, заноси радужку в базу, определи индекс пригодности и группу толерантности.

– По всему видно: неправильно воспитан и нелоялен.

– Возможно, родитель – изгой?

– О предке в базе:

«Благонадежный. Из бумажных крыс. Верноправильный, индексированный. В блудомыслии не замечен».

– Вызывай папашу.

– Пустая возня!

– Заношу в списки неблагонадежных.

Парализованного подростка пластироны вставили в вертикальный автокар, стиснули бока, подтянув полочку под самый подбородок.

– На выворачивание? – спросил однозвездный.

– Естественно.

– Не слишком ли молод?

– В последнее время отправляем в основном молодняк.

– Круто ему придется!

– А ты не жалей. Полечат, мимику восстановят. Зато не станет отвлекать от службы.

– Да, смутьянов слишком много развелось в последнее время.

– Раньше бежали в район развалин, скрывались от индексации, а теперь поняли, что легче спрятаться в толпе. Поэтому проверяем всех подряд.

– Всех – это сложно.

– Каждый под подозрением.

– Попробуй, различи преступника среди тысяч одинаковых рож!

– В этот раз мы разглядели. И думаю, вышли на гнездо.

– А ты откуда знаешь?

– По цепочке от сосунка подберемся к папаше, а там семейку прошерстим, друзей-знакомых, заговор, чую, раскроем.

– А если там чисто?

– После выворачивания сосунка «чисто» не будет. Вот увидишь. Моя группа давно в подзарядке. Скажу по секрету: выявлять преступников легче всего по сосункам.

– Это как?

– Что у взрослого на уме, то у помета на языке. Мы обязаны очистить город от личностей, призывающих к разрушению, изменению и непочитанию. Все средства хороши.

Через пару часов за парализованным подростком приехал взмыленный отец. Его плащ был истрепан в метро, одного рукава не хватало, видно, что несчастный торопился, продираясь сквозь толпу.

Он тяжело дышал, пот лил с лица.

– Опознали? Ваш? – страж указал на зацементированную гримасу мальчика с вытаращенными глазами и перекошенным ртом.

– Я же просил, умолял: подождите!

– Нужно было сына умолять. Воспитание никуда не годится.

– Да разве ж я не воспитывал? Бил головой об стену, порол, – залепетал родитель.

– Нужно было негодяя сразу отправить на выворачивание. Словам нет веры. Предъявите, родитель, радужку.

Несчастный папаша вставил глазницы в окуляры, сдал слюну и жиропот, расписался в журнале.

– А штраф за что?

– За недонесение.

– Но это же… Почему так много?

– Сумма штрафа определяется базой данных.

– Но эта сумма равна стоимости моего жилья!

– Таков закон.

– Я стану бездомным! Пожалуйста, перепроверьте!

– Вы критикуете базу данных?

– Нет-нет, я прошу… У меня семья, жена, еще восемь детей!

– Наряд по адресу! Всех доставить. Всех на выворачивание!