Алексей Подольский - Жутко близко

Честно говоря, тут он был прав. Почти вся молодежь из Рублевска давно уехала. Остались одни старики. Вроде меня. Пожалуй, мэр наш был чуть ли не самым молодым человеком во всем городе. Но соглашаться не хотелось. Так что я ответила: – «Лягухи» ваши через раз заводятся. И падают иногда. Если что срочное – как обычно, на «буханке» везти придется. А это час в лучшем случае. – Анастасия Львовна, – вздохнул мэр, на секунду встретился со мной взглядом, но тут же испуганно отвел глаза в сторону. – Вы же понимаете, что решение не мое. Как там решили, так и будет. Там же не дураки сидят. Им Koodreen все посчитал. Ну, правда – так лучше. – Koodreen ваш… – Эффективность доказана, Анастасия Львовна. В территориях, где работает Koodreen, уровень счастья населения вырастает в среднем на 11,3%. Удовлетворенность медицинской помощью – на 9,3%. Общая продолжительность жизни…

Я не дала ему договорить, подошла к двери, распахнула ее и вышла в коридор. – Слышали новости, дорогие? – произнесла я громко. Голос у меня молодой, звонкий. – Мэр наш решил больницу закрыть. Говорит, от этого всем вам только лучше будет. Будете ездить в Верхнеисетск на приемы и анализы. Каково?

По коридору пронесся обеспокоенный шепот, быстро переросший во встревоженный гул. Рублевские старики оторвали глаза от свои планшетов и смартфонов и повернулись ко мне. Они выглядели уставшими и испуганными. Я знала их всех. Электрика Черемухина с язвой кишечника. Бывшую учительницу географии Галину Павловну, которой на седьмом десятке лет скрутило половину тела так, что на дорогу от дома до больницы у нее уходил целый час. Одноногого диабетика Шестакова. Ногу два года назад я ему ампутировала лично. С тех пор как началась новая волна оптимизации больниц, я совмещала ставку главного врача со ставками хирурга и терапевта. – Зачем эти провокации, Анастасия Львовна, – прошипел мэр мне в спину, но выходить из кабинета побоялся. – Вы же только усугубляете. Решение не отменить. Оно не мое. Я вам только его озвучил. Не будоражьте общественность… Я же по-человечески к вам пришел. «Засунь в свою лощеную задницу свою человечность», – подумала я, а вслух сказала: – Покиньте мой кабинет. Вы мешаете вести прием.

Через день у меня был выходной, так что я собрала сумку и отправилась на вокзал. Поезда теперь ходили редко, проще было добраться скоростной «лягухой» до станции Росгиппетли в Верхнеисетске, а оттуда уже за сорок минут долететь до областного центра на вакуумном поезде. Но «лягухи» я не люблю, слишком уши закладывает. Да и торопиться мне было особо некуда. В областном Минздраве меня обещали принять только в обед. В полдень я сошла на перроне в Уральске. Езжу туда редко, и каждый раз будто попадаю в новый город. Пока ехала с вокзала на беспилотном автобусе, шея заболела от того, что я вертела ей из стороны в сторону. Когда они все это успевают строить?

Минздрав занимал 26-й, 27-й и 28-й этажи в государственном 85-этажном небоскребе имени 85-летия Победы. Несколько лет назад такие махины воткнули во всех крупных городах страны и разместили в одном месте все государственные ведомства.

«Удобно, – думала я, поднимаясь в вибрирующем скоростном лифте. – Можно всех этих дармоедов… Одним махом…». Замминистра Молохов принял меня почти сразу. Из окна его кабинета открывался бы прекрасный вид на Уральск, если бы не повисший над городом смог. Так что на самом деле никакого вида не было. Одна белесая муть. – Ну что же вы в такую даль, Анастасия Львовна, – запричитал он, пододвигая мне кресло. – Можно было ведь обо всем по голографической связи. Нет, я, конечно, рад вас видеть!.. В Рублевске не был… года два уже? Как у вас? – А то ты не знаешь, – я выложила перед ним на стол подписанное министром письмо о ликвидации рублевской больницы. Молохов понимающе закивал. Естественно, он догадывался, по какому поводу я напросилась на прием. – Анастасия Львовна, вы же понимаете, что решения принимаем не мы. Я-то, конечно, за то, чтобы в Рублевске сохранялась больница. Но у нас ведь теперь все по Koodreen’у. И курс идет на укрупнение городов. Поймите, разорение это – содержать по целой клинике в каждом малом городе. Населения в Рублевске уже меньше двадцати тысяч. И падает. Пациентов у вас с каждым годом все меньше. Половину вопросов мы закроем дистанционно, по голосвязи. О остальные… Я сам не считал, конечно, но логику Koodreen’а понимаю: эффективнее рублевцев возить в Верхнеисетск, чем… – Молохов, – сказала я. – Вот ты вроде хороший мужик, я тебя много лет знаю. Ты ведь тоже врачом на земле работал. А такая же бездушная сволочь стал. «Эффективнее»… Какая эффективность может быть, когда у меня бабке 80-летней придется за шестьдесят километров на прием таскаться? Что ей от твоей эффективности?

– Вы очень однобоко смотрите, Анастасия Львовна, – чуть холоднее сказал он. – Так сказать, со своей колокольни. Нужно мыслить шире. Сэкономленные ресурсы пойдут на пользу нашей стране, нашему региону, даже конкретно вашему городу. И для вашей 80-летней бабушки сделают что-нибудь хорошее. Может, новую дорогу до станции Петли построят. Или пенсию повысят. Мы же не просто так перешли на Koodreen’а. По статистике, те территории, что его используют, подняли уровень жизни населения… – Да-да, слышала. На хренадцать целых хрен десятых процента. А по факту на сэкономленные деньги наймут еще тысячу чиновников вроде тебя и построят вам еще один небоскреб. Вот ты скажи, разве все эти ваши искусственные интеллекты и алгоритмы не должны были сократить число бюрократов? Только что-то, по-моему, вас меньше не стало.

– Анастасия Львовна, – Молохов устало потер глаза. – Я понимаю, вам дорога больница эта… – Мне люди дороги! Я сорок лет в этой больнице. Пациенты. Врачи. Врачей ты куда денешь? – Переедут в Верхнеисетск. Там понадобятся новые руки. – А потом удивляемся, почему города помирают. Конечно, вы же им жить не даете! Пусть все уедут! – Да мы тут при чем… Вы же знаете: как Петля прошла… Экономика!

Очень хотелось взять с его стола пресс-папье и запустить ему прямо в лобешник. Однако пришлось сдержаться. Клятва Гиппократа в целом хорошая штука, но иногда немного ограничивает. – Ты мне скажи, – попросила я. – Ты хотя бы понимаешь, как этот Koodreen считает эффективность? Ну ладно, у нас количество жителей уменьшилось. Но в Черноводске ведь тоже уменьшилось, и не вдвое, а втрое. А там вы больницу, кажется, не закрываете. – Там онкология высокая, – ответил замминистра. – Но дело не только в ней. Koodreen анализирует кучу данных и на их основании принимает управленческие решения. Сказать по правде, никто точно не знает, как алгоритм работает сегодня. Он же самообучающийся. Когда семь лет назад запустили, еще примерно представляли. А теперь уже – сомневаюсь. Но то, что он эффективнее любого чиновника или депутата, это однозначно.