Алексей Подольский - Жутко близко

Если бы не Олег, я бы, конечно, давно уехала отсюда. Но мы поженились. Завести детей не вышло, зато у обоих хорошо шла карьера. К тридцати семи годам Олег возглавил городское управление полиции. Не бог весть что, штат всего двадцать человек, но это был его родной город и ему тут нравилось. Я и сама не заметила, как стала главным врачом больницы. Честное слово, я вовсе не стремилась к этой должности. Просто однажды так получилось, что кроме меня занять ее вроде как и некому. Это было двадцать лет назад. К тому моменту я окончательно поняла, что остаюсь в Рублевске навсегда. Народ все подходил. Их было уже человек триста. Люди оживленно разговаривали друг с другом, нервно смеялись, кто-то обнимался и пожимал руки знакомым. Рублевск – маленький городок, но в наше время люди редко выходят из дома. По Сувернету заказывают продукты, играют, смотрят кино, общаются друг с другом. Я еще помню времена, когда все было иначе. Надо было что-то сказать им. Я было приготовилась открыть рот, чтобы обратиться к толпе, но тут из-за угла выскочили две машины полицейской раскраски – легковушка и грузовик. Из легковушки выбрались несколько человек в форме, среди которых я узнала пузатого Игрека. Из грузовика вылезли еще четверо, забрались в тентованный кузов и вскоре сбросили оттуда на землю полозья, по которым вниз съехала бочкообразная конструкция на резиновых гусеницах. Она тоже была раскрашена в полицейские цвета – желтый и синий. В толпе недовольно заворчали. Я такие штуки видела только в Сувернете. Дроны Koosyuck использовались для разгона митингующих в Москве и крупных городах. Я и не могла представить, что в нашем маленьком городе когда-нибудь появится это чудо полицейской техники. Видимо, его специально привезли из Уральска. Пока Koosyuck спускался по трапу, на площади появилась еще одна группа людей. Несколько нескладных мужчин и женщин, одежду которых только с некоторой натяжкой можно было назвать деловой. То были чиновники администрации Рублевска. Лишь один из них был одет с иголочки – Кучеров. Его туфли сверкали на солнце как два спелых баклажана. Рассекая толпу, Кучеров со своей свитой двигался ко мне. Люди расступались, провожая мэра недовольным ворчанием. – Анастасия Львовна, – сказал мэр, добравшись до крыльца. – Я прошу вас немедленно прекратить этот цирк. Акция незаконна. Я как организатора вас предупреждаю об ответственности… – Я не организатор, – пожала я плечами. – Люди пришли сами. Если хочешь, чтобы они ушли – иди и скажи им это. Мэр покосился на толпу, которая смотрела на него взглядами, меньше всего подходившими под определения «дружелюбные». – Ваш голоролик в Россоцсети и комментарий о том, что вы собираетесь выступить на митинге, переданы полиции, – сказал Кучеров. – Так что не пытайтесь отвертеться. Я прошу вас немедленно попросить людей разойтись, покинуть крыльцо, уйти в свой рабочий кабинет и выполнять ваши рабочие обязанности. Иначе полиция вынуждена будет применить силу. Я посмотрела на полицейских, стоявших на краю площади вокруг своего нелепого бочонка. Игрек рисовал носком ботинка в пыли какие-то фигуры и, кажется, старался не смотреть в мою сторону. – Сдались тебе мои обязанности, Кучеров, – сказала я. – Ты же все равно больницу закрываешь. Так что иди-ка лучше сам в свой кабинет. И не мешай жителям этого города общаться друг с другом, как они этого хотят. Это их город. А ты тут человек пришлый. Тебе тут не рады. Толпа одобрительно загудела. На шее Кучерова выступили багровые пятна. Он молча развернулся и пошел в сторону Игрека. А я наконец собралась с силами. – Рублевцы, – как можно громче произнесла я. Голоса мне не занимать, но для просторной городской площади его силы все равно не хватало, так что задние ряды стали подходить ближе. – Как вы уже слышали, областные власти уведомили нас о закрытии больницы. Вам предлагают ездить к врачам в Верхнеисетск…

Тут на краю площади что-то громко крянкуло, и из бочкооборазного дрона зазвучал искаженный динамиком голос Игрека: – Уважаемые жители города Рублевска! Мероприятие, так сказать, не санкционировано. Просьба освободить площадь и разойтись по домам. В противном случае может быть применена, так сказать, сила…

Я пыталась говорить громче, но перекричать чертов дрон все равно было невозможно. Чтобы расслышать мои слова, люди подходили все ближе. Кто-то крикнул в сторону полицейских: – Вырубай свою перделку!

Я увидела, что через толпу ко мне движется Игрек. Выражение его лица было очень обеспокоенным. Когда он поднялся на крыльцо, толпа недовольно загудела. – Настя, – наклонился он к моему уху. – Я прошу тебя, прекращай это дело. У меня начальство это все смотрит, так сказать, в прямом эфире. Если люди не разойдутся сейчас же, нам придется действовать. Поверь, это никому не надо. – Что бы сделал Олег на твоем месте? – спросила я. Игрек закусил губу. – Он бы никогда не пошел против жителей города. Ты это знаешь. – Это нечестно, – сказал Игрек. – Ты поступаешь сейчас нечестно. У меня, так сказать, есть приказ. Я человек в погонах. Я должен защищать закон. – Уходи отсюда, – сказала я. И, повысив голос, прокричала, чтобы было слышно всем: – Тебя сюда не приглашали. Уходи!

Толпа воинственно загудела. Игрек покачал головой и пошел обратно к своим коллегам. Потом события развивались стремительно. Я увидела, как на верхушке бочкообразного дрона открылась крышка, и изнутри выпорхнули два небольших квадрокоптера. Они зависли над толпой, неприятно жужжа. – Сувернета нет, – крикнул кто-то. – Связь пропала!

Koosyuck, дрогнув, поехал к толпе. Его динамики принялись издавать резкие крякающие звуки. Следом, на расстоянии десяти метров, медленно шли четверо полицейских в форме. «Что они сделают вчетвером против такой толпы?» – подумала я. Но тут из бочкообразного дрона в толпу ударили струи какой-то пахучей жидкости, от которой люди стали кашлять и тереть глаза.

– Газ пустили, скоты! – крикнул кто-то. – Бей железяку!

Двое или трое человек, действительно, попытались подойти к дрону, но прозвучал резкий треск электроразрядов, и все они упали на землю. К ним быстро подбежали полицейские с пластиковыми наручниками. – Убивают! – совершенно по-бабьи закричали в толпе, и люди бросились врассыпную, подальше от крякающего и мигающего вспышками дрона.

Я смотрела, как рублевцы в спешке покидают площадь. За некоторыми гнались полицейские. Других бил разрядами тока дрон. Я увидела, как в пыль упала молодая женщина. Ее тут же скрутили, грубо заламывая руки. – Прекратите это немедленно, – закричала я и стала спускаться с крыльца, чтобы броситься к ней на помощь. – Скоты!

Тут кто-то схватил меня под руки. Это был молодой полицейский, незаметно подобравшийся сбоку. – Вы задержаны за организацию незаконного мероприятия, – объявил он и стянул мои запястья обручем, края которого больно врезались в кожу.