Даниил Кислевский - Первый год. Чужая эра

Орех молча смотрел на Хорька, ожидая продолжения.

– Серьезный такой. Армия, одно слово, – Хорек хохотнул, снова закурил. – Во дворе ТЮЗа стоит автозак. Там наш товарищ и сидит. Доходим, ты его усыпляешь вашей химией, и волочим его назад. За полдня обернемся.

– А сколько он там сидит?

– Дня три от силы. Я на собаку его приманивал. Поймал щенка и…

Этого Орех слушать не хотел и брезгливо махнул рукой, перебивая:

– А он оттуда не мог уйти?

– А кто ж его выпустит-то? – еще сильнее хохотнул Хорек. – Наши не будут, а свои… У них своих нет, он же лысый. Ты за него не переживай – еда у него там есть.

От последних слов Орех снова скривился. Он любил собак.

– Только вот крюк нам дать придется неслабый. А то из-за тех козлов на джипе теперь в каждом дворе можно наткнуться на… этих.

– Слушай, а почему Орех? – спросил Хорек, упаковывая рюкзак.

Орех объяснил.

– Только не надо меня так называть, – добавил он.

Хорек, не отвлекаясь от процесса, повернул голову и прищурился.

– Это еще почему? А как же мне тебя звать-то тогда?

– По имени зовите, – Орех начал собираться сам.

– Скажешь тоже. Имя – это штука не индивидуальная. Вот, скажем, я – Владимир, Вовка, – и как доказательство показал Ореху татуированный кулак. – Так знаешь, сколько со мной в школе сидело… в смысле, училось Вовок? А Хорек – Хорек был один.

Хорек собрал вещи и принялся шарить по полкам.

– Один мужик тут в городе мне сказал однажды про имена. Он говорил, что имя – это… – и Хорек защелкал пальцами как человек, пытающийся вспомнить слова, – о, да, «неуникальный социальный идентификатор». Ты понимаешь?

Орех был раздражен, голова болела. Говорить не хотелось. Старик же был бодр и весел.

– Жидом его кликали, – закончил рейдер, словно бы это делало высказывание убедительным и более весомым.

– А я считаю, что прозвища – для зеков или собак, – сказал Орех в пику бодрому старику. – Когда тебя кличут, то ты как собака себя чувствуешь.

– А по мне, ты как собака себя чувствуешь, когда тебе «смирно» говорят по десять раз на дню, – на удивление грубо ответил Хорек и направился к двери.

До сумерек они не разговаривали, шли молча. Орех был хмур. Ему снова не нравился Хорек, и снова потихоньку подступала тошнота. Земля под ним все еще ходила ходуном, словно весь город плыл по гигантской реке. Орех даже заволновался – может, он чем-то отравился или заболел? Чтобы прогнать эти мысли, он сконцентрировался на спине Хорька и стал думать о рейдере. Почему он так ему неприятен? Много раз до этого Орех встречал людей значительно менее располагающих. Хорек был явно неглуп, иногда остроумен, хоть и карикатурно, и не лез в карман за словом. Таких, как он, Орех не встречал уже очень давно. Среди солдат, офицеров и ополченцев такие, в каком-то смысле живые и жизнерадостные люди, были редкостью. И все же почему-то Хорек ему не нравился. А из-за этого Орех вел себя непрофессионально, несобранно. Ему хотелось стереть несколько часов записи. Он все возвращался и возвращался к мысли, что его разговоры с Хорьком будут смотреть люди в штабе. Что они подумают? К тому же неразъясненный вопрос про способность рейдеров исчезать, вызвавший у него мальчишеский интерес, не давал Ореху покоя.

Хорек шел по мертвому городу медленно, аккуратно и уверенно. Когда они пересекали проспект «Красноярского рабочего», он вел себя очень осмотрительно и умело – быстро оглядывал опасные места, проверял наличие свежих следов, замирал при каждом шуме, которыми полнились дворы и улицы. Был хмур и собран. Орех подумал, что не от каждого профессионала в СБР можно было ожидать таких выверенных движений.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.