Maxime - Превращение. Сборник эротических рассказов

– Я же говорила, что с парнем классно! – шептала Настя, потягивая маникюром яички, посмеиваясь сквозь зубы. Сперма на её губах мешалась со слюной, Настя вновь облизывала головку члена, ствол, который начинал опускаться. – Сейчас фокус покажу. Смотри!

Она принялась интенсивно сосать член, временами отрываясь, чтобы Вика могла повторить за нею. Сохраняя скорость, Вика работала ртом так же активно, и Макс не заставил себя долго ждать. Член вновь взлетел, залился кровью, раздался в величину пуще прежнего. Массивные яйца провисли на длину пальца, девчонки руками гоняли кожу, помогая друг другу. Макс поглаживал их, слегка откинувшись назад, с удовольствием созерцая, как два ангелочка подготавливают его для работы.

– Можно я первая? – сгорая от стеснения, спросила Вика подругу.

– Конечно! – Настя ущипнула Викуню за щёчку. – Сегодня твоя ночь. Первая ночь с мужчиной.

Раздвигая ноги перед Максом, сцепляя щиколотки у него за спиной, Земелин думал о том, как прекрасен секс с мужчиной, как много ему ещё предстоит познать, как странно чувствовать себя девушкой, находясь в женском теле.

Герасимов шёл за девушкой, вспоминая сценку, подсмотренную летом на даче. Три кобелька увивались за сучкой в течке, совали носы в сочащуюся грушу, становились на задние лапы, пытаясь попасть в червоточину. Так и он, видимо, ведомый основным инстинктом, следовал за девушкой, не с целью познакомиться, жениться и завести детишек, а банально чтобы потрахаться.

«Как же у людей всё сложно», – Герасимов грустно улыбнулся. Шансов у него было меньше, чем у распоследнего кобелька, возжелавшего забраться на породистую суку, живущую за забором на охраняемой территории.

Дамочка выглядела неординарно, как молодая драматическая актриса: широкие чувственные губы, высокий лоб, скулы, большие выразительные глаза, смуглая кожа. Никогда раньше он не видел столь умных глаз. Девушка могла бы работать преподавателем в университете или адвокатом. Пронзительный взгляд этих карих глаз выражал лёгкое безразличие, усталость. Длинные шоколадные волосы гладкой ровной рекой разливались вокруг головки, скрывались под меховым воротником. Бежевое приталенное пальто подчёркивало очертания грудей и попки, чёрные замшевые ботильоны сливались с такими же чёрными колготами на стройных ножках. Дамочка размахивала рукой, отведённой в сторону, бодренько гарцевала по проспекту, придерживая яркую красную сумочку на плече.

Подойдя к переходу, она облизнулась, и губы её драматические заблестели с новой силой. Красотка с опаской заглянула за фонарный столб, сделала нерешительный шаг вперёд и поскакала через дорогу на красный.

Она спешила. Несомненно, спешила на праздник, где её ждал любимый, с которым она встретит Новый год, в чьих жарких объятиях проведёт новогоднюю ночь. Герасимов шёл за девушкой, не надеясь на знакомство, просто наслаждаясь присутствием неземной красоты. Так люди следуют за пророком, так дети бегут за передвижным ларьком с мороженым. Красота – страшная сила, неподвластная пониманию причин.

«Вдруг она упадёт, или пьяный гопник попытается затащить её в подъезд. Кто тогда придёт ей на помощь?» – оправдывался он перед собой.

В его действиях, как часто с ним случалось, отсутствовало рациональное зерно, он полностью погрузился в мир эмоций, в котором художник ищет вдохновения у красоты, безропотно подчиняясь божественной силе.

Они подошли к остановке трамвая, Герасимов сделал вид, что изучает расписание. Девушка стояла к нему спиной, а он так хотел заглянуть ей в глаза на прощание. Они встретились взглядами лишь однажды, где-то на пересечении улиц Кареглазая и Странник. Она бежала навстречу, на короткое мгновение озарила его лёгкой улыбкой, очаровала, разбила ему сердце. Конечно, она даже не заметила его, её взгляд скользнул по серому монохромному холсту толпы, из которого выделился он, расцвёл радужным сиянием нахлынувшей верности. Теперь ему так хотелось верить, что она помнит его, узнает на прощание.

Красный трамвай, накативший с горки, приблизился и застыл. Герасимов обернулся, встречаясь с неизбежностью.

«Прощай, – шептал он обветренными сухими губами, провожая девушку взглядом. – Прощай, оружие».

– И здравствуй, грусть, – тихо произнёс он вслух.

Она запрыгала, как козочка, по ступенькам, прошла по вагону, решая, куда стать, наконец повернулась лицом к остановке и только тут обласкала его вниманием, исполненным очей.

Раздался щелчок, треск, сверху посыпались искры. Герасимов, ослеплённый яркой вспышкой над головой, зажмурился. В следующий момент мощный удар откинул его на мостовую, и он потерял сознание.

– Вызовите кто-нибудь скорую! – орала пожилая полная женщина на весь трамвай. – Лежите, девушка, лежите, – присев, она подложила сумку под голову пострадавшей.

Та попыталась встать, тогда мужчина, находившийся рядом, бережно поднял её, взяв под спину и ноги, и посадил на сиденье.

– У вас что-нибудь болит? – спросила женщина, временно взявшая на себя командование в трамвае. – Не трогайте поручни, отойдите подальше, – опять заорала она на весь вагон.

Девушка сидела с неподвижным взглядом, непреходящее состояние шока сковало ей движения и мимику. Прислонившись головкой к стеклу, наблюдала она за мельтешащей вознёй в вагоне и на улице. Народ выпрыгивал через заднюю дверь, разбегаясь кто куда. На остановке прямо под козырьком неподвижно лежал молодой человек, бледный, как смерть, с кровоподтёком у виска.

Его лицо, до боли знакомое, вызвало в ней неприятный интерес, как будто отчуждение застало память врасплох, раздробило на мелкие кусочки. Обрывки воспоминаний витали в воздухе, наполняя сознание расплывчатыми образами.

«Пьяный гопник», – она нахмурилась, силясь вспомнить.

– Прощай, грусть, – прошептали губы.

Трамвай тронулся и поехал, оставляя искрящийся провод и бледное бездыханное тело. Глаза заскользили по кишащей людьми улице, как призрак, полетели над землёй, цепляясь за кусты и деревья. Огромная новогодняя ёлка, украшенная тысячами огоньков и гирлянд, царственно проплыла на повороте.

Трамвай обогнул площадь и устремился в тихий район города, оставляя праздничное веселье позади.

Девушка рассматривала кристаллы дыхания на холодном стекле. Затхлый запах печки пропитал воздух, гул железных колёс слился со звоном в ушах и жужжанием надоедливой тётки.

Та что-то спрашивала постоянно, любезно заглядывая в глаза, приглаживая ладонью по спине.

Неожиданно взгляд девушки оживился. Она прищурилась, моргнула. Ещё раз. Дёрнулась и невнятно пробормотала:

– Так это же я, – её глаза широко открылись. Схватившись за ручки сидений, она приподнялась: – Я там лежал, на остановке. Что со мной случилось? – её взгляд застыл на женщине.