Наталья Поваляева - Рассказы о привидениях

Более всего на свете посыльный Вилли Фиббз любил эти предрождественские дни, когда обычная для Сити уличная толчея окрашивалась в праздничные тона, а запах гари, лошадиного навоза и гнилых овощей растворялся в аромате пряностей и горячего вина с корицей. Вилли нравились шутливые перепалки торговцев и покупателей, нравилось, ловко лавируя между прохожими, замечать свое мимолетное отражение в нарядных витринах магазинов. Даже мелкая снежная крупа, зарядившая с самого утра — и та радовала Вилли, несмотря на то, что два дырявых свитера и проеденный молью шарф согревали не очень успешно в этот морозный день. Ну, ничего — скоро, совсем скоро Вилли сделает себе королевский подарок, и мерзнуть больше не придется.

Целый год Вилли Фиббз откладывал понемногу от своего скудного жалования, потому что у него был план. Он не хотел всю жизнь работать посыльным; ему всего пятнадцать, и он мог бы — да, да! мог бы! — добиться большего. Если бы только у него были пальто и сюртук. Дело в том, что Вилли страстно мечтал устроиться на работу в контору «Дэбенхэм и сыновья: курьерские рассылки, выправление и перепись документов, секретарские услуги». Вилли не раз слышал рассказы о том, как простые ребята — в точности такие же, как он сам — начинали в этом агентстве курьерами, но, проявив похвальное рвение и смекалку, получали возможность бесплатно обучиться машинописи и азам делопроизводства. Один из таких ребят, говорили, стал теперь большой шишкой в Сити. Но была одна загвоздка — мистер Дэбенхэм, лично проводивший собеседования со всеми кандидатами, высшей добродетелью почитал опрятность и чистоту, и оборванцев не пускал даже на порог своего заведения. Так что, как ни крути, а выходило, что пропуском в мир большого бизнеса была, прежде всего, приличная одежда.

И вот сегодня вечером Вилли собирался приступить к осуществлению своего плана и для начала купить пальто. Конечно, пошить пальто у портного или купить готовое в “Магазине готового платья для джентльменов” он не мог — не такое у него было жалование. Но приобрести слегка поношенное, вполне приличное пальто из настоящей шотландской шерсти Вилли мог, и именно за этим он, выполнив последнее поручение шефа, направился в Сохо.

Заведение мистера Рейвика предлагало широкий выбор подержанных вещей — по большей части, обноски и рвань (платья без одного или обоих рукавов, сюртуки с оторванными воротниками и карманами, непарные башмаки и т. п.), но иногда можно было найти и настоящую жемчужину. Такой жемчужиной было пальто Вилли (или правильнее было бы сказать — «будущее пальто Вилли»). Мистер Рейвик рассказал, что пальто это продал ему хозяин паба «Петух и сырная голова», что на Кэннон-стрит. Какой-то посетитель забыл свое пальто на вешалке у стойки, да так за ним и не вернулся. Хозяин паба выждал месяц и решил, что этого вполне достаточно для соблюдения приличий.

— Смею вас заверить, — скрипел, словно старая калитка, мистер Рейвик, — что «Петух и сырная голова» — заведение во всех отношениях достойное, так что пальто это принадлежало, несомненно, настоящему джентльмену! Какая шерсть, какая выделка, вы только пощупайте!

Вилли с удовольствием щупал. Затем был долгий торг — мистер Рейвик, тот еще выжига, поначалу просил аж двадцать шиллингов и три пенса! Но Вилли тоже был не дурак поторговаться, и в итоге пальто сменило хозяина за шестнадцать шиллингов и пять пенсов, к обоюдному удовлетворению всех сторон.

Придя домой, в свою тесную каморку с одним окном, выходящим во внутренний двор с сараем для угля и дров, Вилли первым делом примерил пальто. Зеркала у него не было, поэтому он снова вышел на улицу и, словно поджидая кого-то, несколько раз прошелся мимо витрины табачной лавки. Один раз так залюбовался собой, что застыл перед витриной, разинув рот, так что хозяйка лавки решила выйти на улицу и узнать, чего надобно этому странному господину в пальто и почему он вот уже пятнадцать минут без дела отирается возле ее витрины.

Вернувшись в свою каморку, Вилли снял пальто, бережно разложил его на кровати и стал поглаживать ткань. Шерсть была мягкая, гладкая, очень приятная на ощупь, и поэтому Вилли насторожился, когда под его рукой что-то звучно хрустнуло. Вот здесь, справа, в подоле, в самом низу! Руки явно нащупали что-то между тканью и подкладкой. Вилли сунул руку в правый карман пальто и обнаружил там дыру. Вот, значит, что! Сунул руку поглубже в дыру, и вскоре выудил оттуда старый помятый конверт.

— Ну и дела! — воскликнул Вилли и принялся осматривать находку. Конверт был надписан, но не заклеен — так, словно кто-то собирался отправить письмо, но забыл это сделать. Надпись на конверте гласила:

От кого : мистер Фредерик Риз-Джонз, эсквайр (адрес не указан).

Кому : Миссис Мэри Тингхэм, Сидни-Стрит, 18/2.

Поколебавшись немного, Вилли открыл конверт и вынул сложенный вчетверо листок. Конечно, читать чужие письма не хорошо — он знал это. Но любопытство оказалось сильнее. «Прочту только самое начало — просто, чтобы понять, о чем речь», — убедил себя Вилли и развернул письмо.

Дорогая Мэри!

Вот уже год и пять месяцев минули со времени нашей последней встречи, закончившейся столь печально, и чем больше я думаю об этом, тем явственнее понимаю, что виноват во всем лишь я, я один. Пойми, моя дорогая — отцы порой теряют голову, когда речь заходит о судьбе их дочерей. Признаю, я говорил непростительные вещи, и все мои нападки в адрес мистера Тингхэма были лишены всяких оснований. Не знаю, сможешь ли ты простить меня, Мэри, но возможно, наша встреча могла бы…

Вилли сложил письмо и задумался. Конечно, все это его совершенно не касается, и если рассудить здраво, то следовало бы просто сжечь письмо, да и забыть о нем поскорее. Но почему-то Вилли не торопился уничтожать листок. Он посмотрел на пальто, висящее на крючке возле входной двери, и вдруг явственно увидел Фредерика Риз-Джонза, эсквайра. Пышные седые волосы, высокий лоб, вокруг рта — глубокие морщины, придающие лицу строгость, настороженный взгляд темных глаз. Вилли моргнул, и видение исчезло. Конечно, завтра воскресенье, и можно было бы с утра прогуляться в Кенсингтон и отыскать эту миссис Тингхэм. Может, за доставку этого письма будет какое-либо вознаграждение… Но, с другой стороны, они ведь собирались с ребятами потолкаться с утра на Рождественской ярмарке в Челси, а потом выпить эля в «Рожке и утке»…

«Ладно, — решил Вилли, — выйду пораньше, заскочу на почту да и отправлю письмо. И сразу на встречу к ребятам!»

Однако поутру Вилли ни на какую почту не пошел, а вместо этого наскоро выпил чаю, натянул новое пальто, сунул в левый (не порванный) карман письмо и отправился прямиком в Кенсингтон. Если бы его спросили, почему он изменил решение, принятое накануне, он не смог бы ответить внятно — словно какая-то сила вела его этим утром, и противиться ей он не мог.