Игорь Дроздов - Брат-зверь

— Но логика…

— Женщины пользуются интуицией. Спинным мозгом как говорят мужчины.

— Но чего ты боишься?

— Я не боюсь. Просто мне не нужны кочевники в моем поселке.

— Вот черт. Ну, пойми ты Юля. Как только мы выйдем отсюда, Большой Щит исчезнет. И будет уже все равно, поселились ли здесь кочевники или их отогнали. С точки зрения гуманизма будет даже лучше, если ты уйдешь. Никто не пострадает, никто не умрет.

Юлия посмотрела ему прямо в глаза. Ему даже стало как-то неуютно. Потом опустила лицо.

— Откуда ты знаешь? — проговорила она тихим голосом и снова посмотрела на него. — А вдруг останется. Может мы, дав толчок, породили мир, который останется и после нас.

— Ничего не останется! — высказался Алексей. Резко замолчал. Глаза уставились в пустоту. Вернее в ворох собственных воспоминаний.

— Что случилось? — встревожилась Юлия. Алексей, не отвечая отвернулся. Пошел к стене.

— Почему ты молчишь? — настаивала Юлия — Тебе что-то известно? Что?

— Ничего. Все нормально. Все хорошо.

На душе не было ничего хорошего. Перед глазами предстал падающий звездолет. Мечущиеся в панике люди. Лицо Риты с вырванной щекой. Так, что видны кости челюсти, зубы. И все произошло уже после его ухода. А уж про ДУГАТ и говорить нечего. Откуда он явился?

— Ситуация… — проговорил он.

Юля подошла к нему, хотела потрясти за плечо. На полдороге рука отдернулась. Юля даже прижала ее к груди и накрыла ладошкой. Наверное, для надежности.

— O'key, — сказал Алексей, не заметив ее промашки. — Я постараюсь помочь. Хорошо?

— Хорошо, — закивала Юлия.

— Только после того, как я все сделаю, мы сразу уйдем. У нас своя жизнь. И ты должна это понять.

— Хорошо, — снова кивнула Юлия. Вдруг лицо ее изменилось. — Как там дети? — спросила она.

— У Сергея все хорошо. Олю я тоже вытащил, — Алексей натянул на лицо улыбку, стараясь, чтобы это не выглядело неестественно. Рассказывая о своих приключениях, он не хотел лишний раз тревожить жену, и умолчал о том, что случилось с Олей, о ее руке. По глазам Юлии было видно, что она что-то заподозрила, но расспрашивать не стала. — Ваня пока еще… там.

— Бесчеловечные, — тихо проговорила Юлия. И заплакала. Каширцев сразу почувствовал себя неуютно. Смотреть — смотрит, а помочь ничем не может.

Взяв с собой Барбоса Тимуровича, ну приглянулся ему парень, приглянулся, Алексей сначала отправился поесть. Грибы оказались просто сногсшибательно вкусными. А потом потащил байкера на наблюдательную вышку.

— Показывай, — велел он.

— Чего? — не понял Тимур.

— Мне нужны развалины старой школы. Там еще какие-то бойцы окапывались, да там и полегли.

— А, так школа? Сразу бы и сказал. Она там, — Тимур ткнул пальцем куда-то себе за спину, за костры кочевников. Алексей несколько секунд всматривался в сгущающиеся сумерки.

— Так где? — снова спросил он.

— Не видно? — удивился Тимур — Че, не видно что ли? Ну, так это понятно. Туда столько переться надо.

Каширцев закусил губу, силясь сдержать рычание.

— Вот и отведешь, — немного спустя сказал он.

— А что, не сложно. Можно и отвести, — весело сказал Барбос.

Костры кочевников светились гораздо ближе. Примерно в половину от того, где они видели их в первый раз. Алексей пристально посмотрел на них. Казалось, что он видит тени, то закрывающие, то открывающие костры. Но с такого расстояния было невозможно что-либо рассмотреть, а значит, это просто игра воображения. Как и весь мир. В смысле этот.

Я думаю, и к кочевникам неплохо будет заглянуть, — сказал он.

— Ты что? — Барбос побледнел так, что даже в темноте это было видно. — Они же звери. Поймают и хана. Любят они мучать. Бывает день так, два, неделю мучают. Пытают часов пять и на отдых, значит, отправляют. Человек отойдет немного, а они его снова.

«Правильно, — невольно подумал Каширцев. — чтобы жертва не истекла кровью, не впала в шоковое состояние, когда хоть что уже с нею твори, ничего не почувствует. Скоты. Захотелось, очень захотелось, что бы летели они колбаской. Желательно в зубастой пасти волка-оборотня, да чтоб волк позверистее, позверистее».

— Тем более, заглянем.

— Крутой, — Барбос Тимурович едва удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. Это открытым текстом было видно в его глазах.

«Крутой? Да сюда бы Рейсона, или Амана», — сердце защемило.

— Дай-ка меч, — сказал он.

Тимур хмыкнул, но меч дал. Алексей взвесил в руке оружие. Покрутил, сделал несколько взмахов.

— Нет, — Алексей протянул меч обратно. — Не по мне это. Вот нож бы хороший. Э-эй, ты куда?

Барбос вернулся минут через десять. Принес сверток. Каширцев развернул, ахнул.

— Ваа… — выдохнул он. — Класс. Где добыл?

Тимур Барбосович выдал что-то неопределенное наподобие того, что кому-то досталось от деда, а тот там-то, да у того-то, но Алексей даже не обратил на его слова внимания. Любовался настоящим десантным ножом. Конечно не новеньким, но отлично сохранившимся, наточенным. Он встал в стойку. Сделал несколько коротких точных взмахов. Лезвие со свистом резало воздух.

— Самый раз.

— Жить, как говориться хорошо, — вспомнилась присказка телегероя. От себя добавил: — Только хорошо жить не всегда выходит.

Алексей осторожно спускался по стене скалистого оврага. На последнем метре спрыгнул. Барбос спустился рядом, проворный как ящерица. Трое его напарников уже ждали внизу. Каширцев поймал их насмешливые взгляды. Как же, по горам ходить не умеет.

Не умеет, да не умеет. А возможно ли уметь все?

Алексей с тоской посмотрел на возвышающуюся стенку, по которой им предстояло еще подняться. Захотелось взвыть в голос.

Странно даже, откуда взялся этот овраг. Ни с башен, ни даже вблизи видно его не было. Возник буквально под ногами, словно из ниоткуда. Наверное, что-нибудь в воздухе искажает перспективу.

Широкая трещина пересекла дорогу и уходила в обе стороны на сколько хватало глаз. Мостика тоже нигде не было видно. Даже бревнышка никто перекинуть не догадался. Хотя, какие здесь бревна? Пришлось оставлять мотоциклы, ребята привязали к ним флаг ярко красного цвета, на длинной палке, чтобы с поселка заметили и забрали технику, и полезли к черту в гости. Одно утешение — кочевникам, по дороге в Большой Щит, тоже придется пересекать его.

Вниз, теперь вверх. Пустое небо заглядывало в щель, и края этой щели приближались так медленно, словно издевались над ним. Наконец когда Алексей высунул голову над землей, он понял, что подтянуться это сверх его сил. Алексей судорожно вцепился пальцами в щели асфальта чувствуя, что начинает сползать. С каждой секундой все быстрее. Сердце забилось в испуге. Хотелось крикнуть, но воздуха в груди не хватало.