Ирина Ванка - Секториум

— Да ну, Борисыч! — канючила Ксю.

— Скоро она поссорит нас с Лунным братством, — сообщил Миша шефу. — Если в Галактике из-за этой куклы начнется война, я здесь ни при чем. Ты притащил ее на работу.

Под Мишиным руководством Ксения справилась, и показала нам перекопанную коробку монастыря сквозь пелену облачного балтийского неба.

— Узнаете? — спросила она. — Если опустить зонд, мы точно узнаем, есть ли на территории люди.

Но у Миши было настроение поработать.

— Как надо опускать зонд, чтобы на него не сбежались зеваки? — спросил он свою ученицу, и та смутилась в предчувствии «незачета». — Иди, погуляй, — сказал он и сам сел за компьютер.

Ему на помощь пришел Антон. Шеф вызвал его, как специалиста по геологии и ландшафтам, чтобы тот проанализировал древние отложения. Шеф подозревал на глубине поселение первопроходцев — ровесников черепа, который до сих пор украшал его кабинет.

Вместе с Антоном приехал Этьен, сдать материал, отснятый им для сигирийских нужд. На человечество Этьен уже не работал, наверно разучился держать в руках камеру. В кабинете стало не протолкнуться, но я влезла, чтобы поздороваться с французами.

Антон перебрался в Париж, как только стал работать в Секториуме. Сначала он арендовал мансарду в доме Этьена, потом они вдвоем съехали в пригород, стали жить единым хозяйством, обзавелись лифтом и модулем на двоих, что дало Мише повод для пошлых шуточек. Иной раз, обидных. На одну из вечеринок Миша откровенно явился в голубом галстуке, сел напротив двух товарищей и стал всем своим видом демонстрировать осведомленность. Его не побили только потому, что шеф до сих пор никого не освободил от обязанности терпеть Мишу во всех его безобразных проявлениях.

Подготовка к экспедиции проходила в той же узкой Мишиной комнатушке, отвоеванной у холла. Попытки перенести совещание в компьютерную ничем не увенчались. Миша лип к своему рабочему месту, все остальные — к Мише. В его кабинете сидели на шкафах и на тумбах, даже на старом принтере, который давно следовало сдать в Политехнический музей. Адам присоединился к нам в последний момент. Для него осталось лишь место на пороге.

Адам выглядел так, словно с утра отработал спектакль: он уже стоял на ногах, мог внятно говорить и воспринимать речь, но взгляд его блуждал, и лицо казалось мертвецки бледным. Он был одет в старую проклепанную косуху, кожаные штаны и сапоги, вышедшие из моды в конце восьмидесятых: не то рокер на пенсии, не то байкер в отставке. А может, просто забыл, что такое мода, — некогда определяющее понятие своего бытия. Зато догадался перекрасить волосы из сине-черного в каштановый, характерный оттенок землян, и припустил седины. Мне всегда было интересно, какими красителями он пользуется, а с годами особенно.

— Вах! Кто пришел! — воскликнул Миша. — Все вздрогнули и развернулись к двери. — Только гляньте, каков красавец!

Адам оглядел собравшихся, припоминая, где он уже видел такую тусовку?

— Лечение принял? — спросил его шеф, и, получив утвердительный кивок, достал их кармана паспорт, который тут же оказался у Миши в руках.

— Кто это у нас такой супермен? — Миша развернул документ с важностью гаишника, который поймал водителя на парковке в неположенном месте. — Ах, как же, как же! Адам Богуславович! Давненько вас не видать! Смотрите-ка… 61-го года рождения, 30-го ноября… соответственно, документик-то устарел еще в прошлом веке.

— Кстати, Миша, сделай ему документ, — распорядился шеф.

— На двадцать лет моложе, — согласился Миша, — за вычетом прогулов. Адам Богуславович у нас оказывается Стрелец, а ведет себя, извиняюсь, как гад ползучий. Скажи ему, шеф, Стрельцы не подкладывают друзьям заподляны.

— Вы все у меня Змееносцы, — сказал вдруг шеф неожиданно серьезно.

— Кроме Миши, — добавила я и отобрала паспорт, — не может придержать свое скорпионье жало.

Адам положил паспорт в карман и с хрустом застегнул молнию, которая не застегивалась с прошлого века. В другой карман он опустил кредитку, с корой шеф направил его в магазин приодеться. Затем он пошел в лабораторию лечиться дальше.

— Не проспался мужик? — предположил Антон.

— Нормальная ломка, — ответил Миша со знанием дела. — Переломается — человеком станет. А нет, так я помогу.

— Да, боже мой! Индер не может его с иглы снять?

— Чувак на сцену подсел, — объяснил Миша Антону. — Со сцены его только вперед ногами.

— Миша… — попросила я.

— Тогда на Блазе бы его подлечить, — не угомонился Антон.

— У Адама энергетическая зависимость, — объяснил шеф всем присутствующим. — Таких как он, на Блазе не лечат. Вместо того, чтобы дразнить его, лучше загрузите работой. И вообще, — он с укоризной поглядел на Мишу, — я бы рекомендовал соблюдать осторожность в общении с ним.

— Я прослежу, — пообещала я. — В экспедиции они у меня будут молчать. Оба будут Рыбами по гороскопу.

— Ты никуда не поедешь.

— Почему?

— Потому что останешься в офисе.

Миша удовлетворенно хмыкнул.

— И ты останешься, — сказал шеф. — Адам работает с ФД, Джон ассистирует, Имо управляет машиной. Все! Колхоз там не нужен.

— Как это Имо управляет машиной? — испугалась я.

— Я буду на Лунной Базе, Миша останется за главного в офисе…

— Что же это, Имо будет управлять «тарелкой»? — не понимала я. — Имо?!

Имо меланхолично возвышался в углу.

— Его учили пилотажу, — сообщил шеф. — И если он прогуливал занятия, у него будет хороший повод пересмотреть отношение к учебе.

— Имо, тебя учили, — испугалась я еще больше, — и ты прогуливал?

Имо кивнул в момент второго вопроса. То есть, из контекста стало ясно, что он именно прогуливал. Но, если вспомнить, что мой сынок «тормоз» и просто не успел среагировать, то, стало быть, его все-таки учили.

— А практические занятия ты тоже прогуливал? — поинтересовалась я.

— Он справится, — ответил шеф, и Имо еще раз кивнул. Из чего опять не было ясно, прогуливал или справится?

— Мне надо быть там, — настаивала я. — Это моя работа. Никто кроме меня не распознает фон.

— Поэтому ты будешь сидеть в офисе, — напомнил шеф, — готовиться к работе. Как только будет нужно, тебя пригласят.

Экспедицию ждали. Миша весь день не отлучался с рабочего места. Ксю не пошла на зачет. В ответственный момент они ладили особенно. Может, оттого, что Ксю наконец смирилась с человеком, которым ее с детства пугали. Может, Миша изобрел универсальное средство против ее капризов:

— Выгоню с работы! — грозил он. — Так и будешь жить на папины алименты!

Это было категорически неприемлемо для самолюбия Ксюши. После такой фразы она умолкала, оставляя последнее слово за Борисычем. Даже теперь, когда Миша выгнал ее из кабинета, она не стала спорить. Только надулась и пришла ко мне в холл.