Наталья Никитина - Полтора килограмма

Мои посетители разочарованно переглянулись.

– Он всего сутки в сознании. Наверное, просто нужно время, чтобы всё вспомнить, – пожал плечами

Том.

В палату вошел главный и, обменявшись с Джимом рукопожатием, приступил к описанию состояния

моего здоровья.

– Мы с коллегами провели консилиум и выявили некоторые причины, которые могли бы

препятствовать речевой деятельности. Мимика верхней части лица восстановилась отлично, а вот нижняя

половина пока остается неподвижной. Скорее всего, повреждены нейроны, находящиеся в латеральной

области черной субстанции. Нам предстоит тщательное обследование, и, если предположение

подтвердится, будет проведена операция непосредственно на эту область головного мозга, – спокойным

эпическим голосом изложил суть проблемы доктор.

Затем он засунул руки в карманы и обратился ко мне:

– Дэн, мое имя Георг Дитте. Шесть лет назад ты пригласил меня возглавить созданную тобой

исследовательскую лабораторию. Мы изучали возможность пересадки мозга человека в тело донора.

Восемь месяцев назад эта операция была вполне успешно проведена на тебе. Пожалуй, это всё, что на

данный момент тебе необходимо знать. Каждому пациенту, которому была сделана трансплантация даже

просто костного мозга, приходится пройти через тошноту, резкое падение всех показателей крови и главное

– крайне низкий иммунитет. Поэтому тебе следует набраться терпения, Дэн.

51

Его мягкий, вкрадчивый голос обволакивал мое разбитое сознание. Я тщетно пытался понять смысл

сказанного. Какая лаборатория? Какой донор? И кто им позволил ставить на мне опыты? Да я их всех упеку в

тюрьму, если выберусь отсюда!

– Он сможет двигаться? – еле слышно спросил Джим.

– Надеюсь, да, – неуверенно ответил Дитте, – конечности чувствуют боль, значит, нервные

окончания неплохо срослись и получают сигналы мозга, но многое будет зависеть от него самого. С донором

ему несказанно повезло: физически очень крепкий парень попался.

Том ободряюще похлопал меня по плечу:

– Мы с тобой еще станцуем сальсу. Вот увидишь, Дэн!

– У вас есть пять минут на общение. Ему нельзя сейчас испытывать длительную мозговую активность,

нужно беречь силы на восстановление, – беспристрастным тоном добавил Дитте и вышел из палаты.

– В следующий раз я привезу тебе фотографии, много снимков, и ты начнешь вспоминать, —

ободряющим тоном сказал Джим и вдруг, словно что-то вспомнив, радостно воскликнул: – Хотя кое-что

могу показать уже сейчас!

Он откинул полу халата и извлек телефон из кармана джинсов. Произведя указательным пальцем

правой руки некоторые манипуляции, он торжественно приблизил экран к моему лицу. Оттуда, лукаво

улыбаясь, взирала голубоглазая русоволосая девочка лет семи или восьми.

Оба посетителя замерли, ожидая ответной реакции, которой, впрочем, не последовало. Я

внимательно посмотрел на фотографию ребенка, затем перевел равнодушный взгляд на любопытно

уставившихся на меня чудаков.

– Ты ее не узнал? Это Анжелика, твоя внучка! – подсказывал Том.

Я поводил глазами вправо и влево.

Джим хмуро вернул телефон в карман.

– Мы слишком торопим события, Том, – заключил он.

– М-да, хотели продлить Дэну жизнь, а в итоге получили незнакомого паренька, который, судя по его

колючему взгляду, мечтает набить нам морды, – изрек Том, скрестив руки на груди.

– Ладно. Сейчас важнее поставить его на ноги, а с памятью разберемся позже. Нам пора уходить,

Том.

– Я завтра вернусь, Дэн, – поспешно заверил старик.

– Выздоравливай, – сердечно пожелал Джим и дружески похлопал меня по плечу.

Все вышли, оставив меня наедине со своими мыслями. Голова гудела, словно трансформаторная

будка, и я был безмерно счастлив, что они покинули палату. Пытаясь идентифицировать себя, я не находил

ответы на вопросы, заполнившие больную голову.

Допустим, меня действительно зовут Дэн. Но уверенность в том, что у меня нет детей, не давала

покоя. Где-то по краю сознания бродили предположения, что, возможно, я действительно богатый человек.

А этот Джим – нанятый актер, который хочет внушить, что я его отец, чтобы я оставил ему свое наследство?

И весь разыгранный здесь спектакль не что иное, как фальшь чистой воды. А этот новоявленный

родственник на деле окажется обычным мошенником.

Измотанный тягостными мыслями, я уснул.

Сон длился целые сутки, а может и больше.

Проснулся, когда за окном уже смеркалось. В палате никого не было. Я вспомнил странных визитеров

и принялся истязать себя расчетами своего возраста. В то, что у меня пятидесятилетний сын, я верить

отказывался категорически. Я обращался к своему накопленному жизненному опыту, но память выдавала

лишь жалкие обрывки видений, больше похожих на просмотренный когда-то фильм, нежели на реальные

события. Я словно раскрыл шкаф с одеждой и примерял на себя костюм за костюмом, каждый из которых

был возрастом то молодого человека, то зрелого мужчины, то старика. И, о ужас! В каждом из них мне было

панически комфортно! На фоне нескончаемых головных болей все попытки что-либо вспомнить и

проанализировать давались нечеловеческими усилиями.

Следующие дни меня обследовали на всевозможных медицинских приборах, и я очень много спал,

поэтому плохо ориентировался во времени суток. Человек по имени Джим не приезжал, но постоянно

звонил Тому, а тот, в свою очередь, прикладывал к моему уху телефон. Новоявленный сын рассказывал о

том, как прошел день, что нового в школе у некой Анжелики, как обстоят дела в корпорации.

Возникали догадки, почему он выбрал именно такой способ общения. Этот Джим просто не желал

навещать постороннего человека и изображать перед ним любящего сына. Даже разговаривая по телефону,

этот жалкий актеришка не умел непринужденно произнести слово «папа». Из его уст оно звучало натянуто и

предельно фальшиво.

Я принял к сведению и даже свыкся с мыслью, что мне была произведена трансплантация. Но в тот

момент даже в голову не пришло, что от меня прежнего практически ничего не осталось, лишь полтора

52

килограмма мозга, хранящего жалкую частицу того, что я когда-то знал.

Подо мною находился противопролежневый матрас. Я о таком когда-то читал, не могу вспомнить, где

именно, однако точно помню принцип его действия. Он состоит из трубок, и каждые пять минут воздух

перетекает из одного ряда трубок в соседний. Получалось, что тело касалось матраса, попеременно

опираясь на эти трубки – то на одни, то на другие. Поэтому кожа спины, ног и рук не успевала занеметь от