Сергей Булыга - Ведьмино отродье

- Вижу! Вижу!

А вот что именно ты видел, ты об этом сразу забыл. Зато очнулся - там же, в той же комнате. А Дрэма там уже не было. И книги его не было. Значит, он совсем уже ушел...

А это что? Ты торопливо разжал лапу...

И увидел в ней шар. Точнее, шарик. Белый, костяной, шероховатый. Ты повертел его - ни надписей на нем, ни знаков. Тогда ты встал и подошел к столу. Сел, попытался думать, но не получилось. Обрывки мыслей, страх... А после не осталось даже страха. Сидел, зажав в лапе шар, смотрел перед собой. И так час, два прошло. Вот и спиртовка уже догорела. Тьма. Тишина...

Бесшумно растворилась дверь, и в комнату вошел Сэнтей. Прошел и сел напротив Рыжего. Зевнул, прикрывшись лапой. Подождал. Потом спросил:

- Он ушел?

Рыжий кивнул. Сэнтей опять спросил:

- Что передал?

Рыжий разжал кулак - шар лег на стол и покатился. Замер. Сэнтей смотрел на шар и улыбался. А Рыжий... прошептал:

- Я больше так не могу. Мне очень душно. Я словно в подземелье...

- О, нет! - глухо сказал Сэнтей. - Ты просто очень долго шел и наконец пришел. Теперь ты в Башне. Да, ты пока на самом ее дне. Да, Семь Печалей давят на тебя. И тебе сейчас очень тяжело, я знаю. Но знай и ты, что вскорости... Э, что это? Я вижу, ты не рад... Рыжий, очнись! Ты уже в Башне, понимаешь? Ты наконец нашел ее. Она тебе открылась, теперь ты с нами, ты - наш брат, мы - твоя жизнь!.. Ну, что с тобой?

Но Рыжий ничего ему на это не ответил. Встал и прошел по комнате. Потрогал лапой стену, шкаф. Достал одну, вторую книгу. Отложил. Сел и зажмурился. Гудела голова. Сэнтей стоял над ним и говорил:

- Вставай. Пойдем, я уложу тебя. Дам трав...

- Нет-нет, домой! - решительно воскликнул Рыжий. - Только домой, - и встал, и как слепой пошел к двери.

Сэнтей сказал:

- Завтра утром я жду тебя. Жду, слышишь меня, брат!?

Рыжий кивнул. И вышел - в тьму. Кромешную.

Глава четвертая

БРАТ

Как он пришел тогда к себе, как лег - Рыжий об этом ничего не помнил. Проснулся же он как всегда рано, с рассветом. И голова его была ясна и совсем не болела, и в теле у него была легкость. И вообще, он чувствовал себя так, как будто вчера с ним ничего особенного и не случалось. А вот, правда, вставать с постели ему ну совершенно не хотелось! Да и зачем было вставать? Рыжий зевнул и потянулся. Теперь-то ему спешить некуда. И он лежал, помаргивал, смотрел на потолок. Потом... не выдержал и сунул лапу под подушку...

Шар. Маленький, шероховатый. Рыжий достал его, еще раз рассмотрел теперь уже при ярком свете. Шар был как шар, дети таким играют в лунки. И в то же время это знак. Да еще какой! Но об этом потом. Рыжий убрал шар под подушку, лег и опять лежал. Ну вот, лениво думал он, теперь его мечта сбылась, он наконец-то в Башне. То есть он как бы здесь, у себя в комнате и в то же время он там. А Семь Печалей... нет, они уже не давят на него. Но, правда, нет в нем и радости. Есть только одно чувство. Но какое? Чувство того, что счастье - это только один краткий миг? Слишком банально. И не то. А что тогда? Рыжий рассерженно зевнул, встал, походил по комнате. После умылся. После стоял у зеркала. То хмурился, то сам себе кивал, то улыбался... Глупо! И Рыжий отвернулся. Надел лантер, браслет. Вновь заходил: три шага - так, пять - так. Остановился. Сел на пуфарь, опять засунул лапу под подушку... И тотчас же отдернул. Сидел, смотрел в окно. Там - черепица, трубы, облака. Мир - это шар, а не диск, и не стоит на одном месте, а летит в бездонном и бескрайнем Космосе, вот что ему вчера открылось, вот...

Р-ра! Довольно, время! И Рыжий вышел в коридор, спустился вниз, в кормежную, сел во главе стола и к завтраку велел подать вина - чего, кстати, давно уже себе не позволял. Хозяйка с удивлением смотрела на него. Он чинно ел, со смаком запивал - явно не спешил. Она не уходила. Потом присела рядом с ним и доверительно спросила:

- Случилось что-нибудь?

- Нет, - улыбнулся он. - Я это так просто. Задумался.

- О чем?

- Так, обо всем.

Рыжий доел и положил на стол монету. Пошел к двери. Он чувствовал, что она смотрит ему вслед. Крикливая, дородная. Со всеми прочими она не церемонится, а с ним... Ну, да! Он улыбнулся. Да, эта фря, конечно не Юю. Правда, и ты, друг мой, тоже весьма-весьма не Дангер. Ты... Да, теперь ты в Башне, избранный, ты знаешь, что Земля...

Вот же привяжется! Какая ерунда! Он шел, лапы в карманы, не спешил. День был погожий, теплый. Толпа кругом. Крик, брань. Лязг экипажей. Попрошайки. Да, тут уже не очень-то! И Рыжий, как всегда, твердо расставив локти, опять толкался, продирался, порой уступал. Вот, думал, ты их всех умней, ты в Башне. А Башня - это что? Другим ее вовек не увидать, ибо она в твоей душе и говорить о ней нельзя, нужно молчать и жить, как все, ничем не выдавать себя, казаться таким же, как все, - примитивным, тупым. Ну а тогда, прости меня, зачем...

Р-ра! Глупости! Рыжий прибавил шагу, нервничал, поскрипывал зубами. Налево. Прямо, поворот. Под лестницу и в арку, потом еще раз поворот...

И вот пришел. Открыл, встал у порога. Сэнтей приветствовал его:

- Вот видишь, брат, все хорошо! Я ждал тебя. Пойдем.

Они прошли через еще пустой в такое время общий зал, вошли в свою рабочую комнату. Там Рыжий сел за конторку и сразу, по привычке, взялся за перо...

- Нет-нет! - сказал Сэнтей и засмеялся. - Забудь об этом. Мы же теперь оба уже в Башне. А те, кто в Башне, те не повторяют, а...

- Сами создают?

- Почти, - кивнул Сэнтей. - То есть, конечно, создают, но только не для всех. Ты, надеюсь, меня понимаешь?

- Да, кажется...

- Вот и прекрасно! Очень. Очень...

Сэнтей смотрел ему в глаза, о чем-то думал, сомневался... и наконец сказал:

- Да. Башня - это Башня. Я ж говорил, что ты когда-нибудь войдешь в нее. И я не ошибся. Ты... рад?

Рыжий молчал. Сэнтей, немного подождав, сказал:

- И правильно. Ведь что есть радость? Это - владение чем-либо, достижение, успокоение. А кто достигнет края Бесконечности? Кто успокоит, остановит Время? И потому здесь, в Башне, не бывает радости. Есть лишь печаль. Точнее, Семь Печалей.

- Семь? - криво усмехнулся Рыжий. - Только и всего?

- О нет, конечно же не семь, - Сэнтей заулыбался. - "Семь" - это просто дань традиции, привычное название, и не более того. На самом деле этих печалей, как ты прекрасно понимаешь, тоже бесконечное множество. Но самая главная из них, так называемая Великая Печаль... Ее суть состоит в том, что мы, жители Башни, не можем, точнее, не имеем права передать им, всем другим, все то, что нами в этой Башне создано или разведано, узнано. Ты спросишь, почему. Отвечу. Дело в том, что они - н-ну, все они, которые вне Башни, - они не понимают нас. И не могут понять. Это им не дано. Странно, не правда ли? На вид они как будто совершенно такие же, как и мы, но это только лишь на вид, а вот по своей сути, по своим возможностям они... совсем иные. Вот почему, я повторюсь, они не могут нас понять. И поэтому все, что мы здесь, в Башне, создаем, мы создаем лишь для своих, для братьев, и оставляем все в Башне. Теперь тебе понятно?