Сергей Булыга - Ведьмино отродье

Но Рыжий отвернулся. Тогда Сэнтей, немного помолчав, тихо сказал:

- Хотите, я за вас отвечу?

- Вы?! - удивился Рыжий.

- Да, - по-прежнему тихо и совершенно спокойно ответил Сэнтей. - Так вот, вы не сержант, а много, много выше по званию. В прошлом году вы прибыли сюда на поиски... не будем говорить, чего, но не нашли того, что искали. И разуверились в себе. И вообще, просто устали. Ну что ж, коли так, тогда вам пора возвращаться обратно. Тем более что там, откуда вы пришли, вас ждут.

- Что?! - Рыжий подскочил.

- Да, это именно так, - невозмутимо подтвердил Сэнтей, - вас ждут. Не верите? Так посмотрите... Да, мне в глаза. В глаза. В глаза, я говорю! Сэнтей уже почти кричал, и...

Где он?! Нет его - исчез! Зато вместо него...

Дворец поменьше княжьего, да и крыльцо пониже. А на крыльце...

Стоит Урван! И он кричит:

- Вот это встреча! Ар-р! Наконец-то вернулся! - и побежал с крыльца...

А Рыжий отшатнулся, осмотрелся. Да, площадь, улицы - это и впрямь Хвостов. Пруд, дыни, пасека - все без обмана... И, главное - Урван! Возле тебя - совсем. И он хотел было обнять тебя, да не решился. Сказал только:

- Ух, как я рад! А мы-то уже думали...

И замолчал. И ты молчал, ты весь дрожал, тебя качало. Не удержался сел. А он, Урван, стоял, сопел, переминался на стопах... И наконец сказал:

- Прости меня. Я тогда... глупо, да, совсем неумно поступил. Но, понимаешь, здесь... А! После объясню. Пойдем, передохнешь, а утром - сразу в Дымск. Вдвоем! Князь ждет тебя, он так и не поверил в то, что ты погиб, что в Зыби утонул, а ведь туда вели твои следы... Ар-р! Что с тобой? Ар-р! Ар-р!..

И все исчезло. Рухнуло. Пропало. Рыжий лежал возле стола. Сэнтей сидел над ним, осторожно тряс за плечо и приговаривал:

- Да что с тобой? Да что с тобой? Очнись!

Рыжий очнулся. Сразу встал. Перед глазами все плывет... Сэнтей спросил:

- Ну, видел?

- Д-да.

- И что?

- Твой... призрак... Да, конечно, просто призрак! Так вот: твой призрак обознался! Я никакой не Рыжий, я...

- Ловчер?

- Нет.

- А кто тогда?

- Никто! - и Рыжий сел к стене и перевел дыхание. - Я - это я, и больше ничего.

- Так, хорошо, - Сэнтей прищурился. - Ты - это просто ты. Что было умерло. Жить, как другие, ты не хочешь. Да и не можешь, кстати, да! Но зато у тебя есть одна мечта. Ведь это так?

- Почти. Была мечта. Уже была.

- Но почему же? Она есть! Иначе б ты давно уже вернулся в Дымск или пришел в Коллегию и получил патент на обера. Но Башня не дает тебе покоя...

- Башни нет!

- Есть.

- Где?

- О! - и Сэнтей даже причмокнул. - Найти ее - это великая удача. Мало кому такое удается. Но, думаю, внук Старой Гры... Я не ошибся?

Рыжий не ответил.

- Н-ну, хорошо, - сказал Сэнтей. - Договорились раз и навсегда: что было - умерло. И вообще, а было ли оно? Конечно, не было. И, значит, так: ты - Ловчер, я - Сэнтей. И ты пришел ко мне, спросил, а я тебе ответил: да, ты войдешь в Башню Семи Печалей, но лишь тогда, когда придет твой срок. Ну а пока... Вчера мне дали одну книгу. В ней шесть подпорченных страниц. Так вот, пойдем, я дам тебе пергамент и перо. Ты будешь переписывать, а я буду платить тебе за это. Так - каждый день. Годится?

- ... Да.

- Вот и прекрасно!

Глава третья

МАСТЕР ДРЭМ

И началась совсем другая жизнь. Утром, позавтракав, Рыжий, ни на что не отвлекаясь, сразу спешил в книжный подвал на улицу Стекольщиков. Там, в задней комнате, он садился за конторку и своим крупным, аккуратным почерком переписывал пришедшие в негодность книги. Работал он весьма добросовестно и потому, случалось, зарабатывал по целых три монеты в день, то есть ничуть не меньше, чем учетчиком. А вечером читал, теперь уже бесплатно. И книги Рыжий брал уже не с полок в общем зале, а здесь, рядом с конторкой, в маленьком железном шкафу, укромно стоявшем за массивными напольными часами. Сэнтей дал ему ключ от шкафа и сказал:

- Читай все, что тебе понравится, но только в зал не выноси.

- Но почему это? - не понял Рыжий. - Ведь книги здесь совершенно такие же, как и там.

- Да, это так, - согласился Сэнтей. - Но, тем не менее, теперь привыкай вот к такому порядку. Так надо. И вообще, отныне будет так: все, о чем ты прочтешь, будешь пересказывать только мне одному. А почему это так, скажу одно: надо!

И так оно с того дня и было. Рыжий вначале переписывал, потом читал, потом пересказывал. Сэнтей его внимательно выслушивал, кивал... А после, улыбаясь, возражал, опровергал, доказывал обратное. А Рыжий должен был не соглашаться с ним и - только обоснованно - отстаивать свое. А если это у него не получалось, тогда Сэнтей подбадривал его, подсказывал... и снова возражал. Лежал на пуфаре, задумчиво прищурившись, смотрел на потолок и рассуждал - часами. Спор для него был как любимая игра, как для кого-то кубик или шу. Спор, говорил он, - это высшее познание. Спор - это жизнь, жизнь - это спор, и, значит, все, что окружает нас, достойно спора, то есть переосмысления. И он, Сэнтей, действительно мог спорить обо всем...

И только один раз, заслышав о Создателе, он тотчас помрачнел, сказал:

- А вот об этом лучше помолчим. Не нам о нем судить.

А после встал и подошел к столу, зажег огонь в спиртовке. Он жил один и не держал прислуги. Он и готовил себе сам, и сам же за собою прибирал. Когда Рыжий спросил, откуда он узнал о его дымском прошлом, Сэнтей ответил так:

- Прочел. В твоих глазах... - а после рассмеялся и добавил: - Не бойся, это шутка. Ведь ты же знаешь, что читать в чужих глазах запрещено законом.

И замолчал, а Рыжий не посмел его подробнее об этом расспрашивать. Лег, засопел. Сэнтей ни разу не грозил ему, ни в чем не упрекал. И вообще, движения его были всегда неторопливые, спокойные, речь тихая. Даже с разносчиком, который приносил ему продукты и брал втридорога, Сэнтей был неизменно вежлив и учтив. И, тем не менее, когда Сэнтей вдруг замолкал и уходил в себя, Рыжий не смел его тревожить. И это вовсе был не страх, не почитание, а нечто ему прежде совершенно незнакомое. Или давно забытое. Ибо, быть может, так же в Дымске на реке, когда он видел подо льдом Подледного...

Нет, то было просто обычное видение, явный обман. А вот зато потом, когда он словно бы опять попал в Хвостов к Урвану, там вроде бы... А там что было, а? Рыжий задумался...

И тут вдруг Сэнтей, как будто прочтя его мысли, сказал:

- А так оно тогда бы и случилось. Это верно! Ибо тебе тогда привиделась твоя возможная Судьба. Но ты ее не выбрал, отказался.

- А если бы...

Сэнтей пожал плечами, улыбнулся...

Но тут вдруг раздался стук в дверь, Сэнтей пошел, открыл, к нему явился посетитель...

Да, кстати, посетители! Там, в задней комнате, они появлялись довольно-таки часто - которые из них были с письмом, а кто и просто с новой книгой. Пришедшие, как правило, молчали, а если и вступали в разговор, так только с Сэнтеем, и при этом изъяснялись они весьма кратко и намеренно туманно. Кто это были такие и зачем они к нему приходили, Сэнтей не объяснял, а только иногда просил у Рыжего: