Cи Джойнер - Немо восставший

Вагон дернулся на сторону, колеса взвыли сталью о сталь, и поезд вошел в поворот по изогнутой кривой. Движение это было резким и стремительным, и Немо посчитал, что сможет им воспользоваться, подняв руки, скованные наручниками, когда почувствовал, что провисание цепей это позволяет, предоставляя ему определенную свободу движений.

Прямо рядом с его ухом, сквозь мешок, раздался голос комендор-сержанта: «Что, очнулся? Башка у тебя там не раскололась еще окончательно, видать?»

«Далеко еще до моего корабля?»

Сержант ответил: «Близко уже, и я тебя туда доставлю, потому что такие я получил указания, но в них ничего не говорится о твоем физическом состоянии, когда ты там окажешься. Ты думаешь, наверное, что я просто дубина в форме полицая. Знаешь, сколько профессиональных боев я выиграл? Сколько мужиков я превратил в месиво?»

Он несильно ударил Немо в грудь стволом винтовки: «Если ты представляешь угрозу моей жизни, я имею полное право защищаться от пытающегося меня убить заключенного».

«У которого огнестрельное ранение и который скован цепями», сказал Немо, почувствовав, как поезд набирает скорость, и дуло винтовки, прижатое к телу. И считая варианты.

Сержант тихо заржал, еще ближе к нему наклонившись: «Лучшего варианта и не придумаешь».

Немо опустил голову, прижав подбородок к груди, спланировав следующее свои движения, а затем резко дернувшись, с силой ударил головой сержанту в челюсть, разбив ему зубы через нижние десны. Изо рта сержанта на мешок брызнула кровь, и в этот момент Немо схватился за ствол винтовки, вырвав ее у него.

Товарный вагон резко накренился на сторону, выполняя резкий поворот в горной местности. Сержант, потеряв равновесие, ударился в стену, плюясь зубами и кровавой пеной, и прошепелявил: «Смеешься? Это з-значит, п-победа за мной!»

Он выхватил из-за пояса штык, бросился было вперед, но потерял равновесие, затем снова бросился вперед, истекая кровью. Немо обхватил Ремингтон руками посередине, придав тем самым вес обеим сторонам винтовки и держа ее, словно какую-то боевую дубину, после чего широко замахнулся ею на звук шагов сержанта, заставив того отойти назад. Даже действуя вслепую, его движения были уверенными. И точными.

С закрытым мешком лицом Немо все равно следил за движениями комендор-сержанта, чувствуя их, когда тот, держась за стены вагона, стал пробираться по сену и по какой-то древесине к загрузочным дверям вагона.

Немо мог двигать лишь верхней частью тела, начиная с пояса, с прикованными к полу ногами, но он бдительно следил за противником, прислушиваясь и стараясь отделять звуки тормозов и сцеплений поезда от шагов сержанта, чтобы быть готовым в любой момент защититься или уклониться от удара.

Эту науку он изучил в совершенстве: мысленно представляя себе то, что ему не было видно, как он это уже делал раньше, двигаясь по глубоководным каньонам, порой в нескольких милях под поверхностью воды. Вокруг ничего, кроме сплошного черного мрака, и он вел свой корабль, руководствуясь лишь интуицией.

Немо прислушался, после чего принял решение, опустив плечо и еще крепче сжав в руках винтовку, почуяв шаркнувший по деревянному полу сапог. Рядом с собой, чуть левее.

Он подождал три секунды – три удара сердца, дав сержанту приблизиться на расстояние вытянутого старого штыка, а затем ударил ему в грудь прикладом винтовки, сломав какую-то кость. И сбив сержанта с ног.

Вагон качнулся, отбросив Немо в сторону, он выпрямился, приставив винтовку к плечу. Он перевернул ее, направив дуло прямо себе под ноги и целясь вниз, в цепь между лодыжками. Приставив к курку большой палец, он стал вслепую искать стволом свою цель, поймав прицелом звенья цепи. Он выстрелил, разбил их, и они разлетелись на части.

Вырвавшись, Немо вскочил с лавки, держа винтовку скованными руками над головой. Сержант нанес удар, сделав яростный выпад штыком, держа его за коленчатый изгиб, как кинжал. Стальной его конец задел руку Немо. Брызнула красная струя, и сквозь мешок раздался крик, но не крик боли.

А боевой клич.

Замелькали яростные удары ног Немо, которыми он начал бить комендор-сержанта в живот, и тот сложился вдвое; молниеносные, как удары хлыстом, движения древнего боевого стиля. Развернувшись на каблуках, Немо занял позицию в центре вагона, зачистив периметр вокруг себя взмахами винтовки.

Сержант сделал новый выпад штыком, на сей раз рубящий.

Удар словно ножницами в челюсть развернул и с силой отбросил его в стену вагона. Ничего не видя из-за мешка на голове, Немо не стал останавливаться, забивая ногами сержанта в угол. Левой ногой, затем правой, затем снова левой.

Сержант вскрикнул, харкая кровью и замахнувшись штыком. Нанеся колющий удар. Немо интуитивно уклонился, клинок скользнул по стволу винтовки, высекая искру, после чего был выбит из рук сержанта.

Он размахнулся, придя в ярость оттого, что остался без оружия, и со всей силы ударил гигантским своим кулаком Немо в лицо через мешок.

Немо принял удар, развернувшись в идеальном ответном ударе наотмашь и выбросив вперед ноги, словно стрелы, выпущенные из арбалета. Сила удара сбила сержанта с ног, и он, пролетев через весь вагон и свернувшись в воздухе, врезался в дерево и ржавое железо. С хрустом сломанных костей.

И остался лежать на полу, мучительно воя от боли. Над ним нависло бесформенное лицо в мешке, совсем близко от него, в липкой крови. Он попробовал что-то разбитым языком. «И что т-теперь – убьешь м-меня?»

«Штык».

«Н-но… ты же ничего не должен видеть…»

Сквозь мешок раздался голос Немо: «Я вижу, но в том смысле, который тебе все равно не понять».

Комендор-сержант вытащил штык из тюка сена, в котором застряло оружие, а затем схватил его за конец гнезда и направил узкий клинок Немо в живот, на расстоянии менее дюйма.

«Тебе что, мало? Воспользуйся хоть этим шансом», сказал Немо. «Я сейчас просто сжалился над тобой, чего ты, вообще-то, не заслуживаешь».

Сержант вложил штык в одну из скованных рук Немо, и тут товарный вагон заполнился шипением пара тормозов локомотива. Поезд дернулся, затормозив, и остановился. Немо вонзил штык в веревку, разорвав его концом узел. Освободившись от петли, он сорвал, наконец, с головы мешок.

Он стащил его с себя, частично с кровавым потом. Залипшее копотью и кровью, его лицо вспухло, но Немо сделал глубокий вдох, ощутив полной грудью небольшую свою победу над болью.

После полного мрака глаза Немо стали привыкать к лучам света, пронзавшим щели досок товарного вагона и высветившим обломки, оставшиеся после схватки: ящики, бочки и самого комендор-сержанта, все это было разбросано вокруг, разбито или погнуто.

«Ключи», потребовал Немо.