Cи Джойнер - Немо восставший

* * *

В измученном сне Фулмера преследовали галлюцинации.

Сначала глаза. Огромные. Светящиеся желтые глаза. Свирепые, скользящие прямо под поверхностью воды. Рыскающие, охотящиеся за ними. А следом – вырывающееся остроконечное рыло. Морское животное двигалось все быстрее, издавая пронзительный крик, а затем набросилось на них, прорвав шипами корпус фрегата и взорвав паровой котел. Разрывая людей на части. Крики и огонь. За считанные секунды.

Рэд сказал, что это «зверь Немо».

Фулмер закричал, проснувшись, бешено дергаясь. Ночь. С колотящимся сердцем он оглядел спасательную шлюпку, ища глазами Рэда; может, он отполз куда-то? Но он был один. И это был сон. Он встряхнулся ото сна, чтобы прояснилась голова, ледяной океанский воздух пробирал его до костей сквозь лохмотья.

Ему показалось, что он почувствовал что-то – то, что его разбудило.

Спасательную шлюпку подбросило вверх. Что-то ударило в нее снизу, и она сильно накренилась. Через край хлестнули волны, и дно заполнилось водой. Фулмер скатился на сторону, схватил Ремингтон и, оттолкнувшись ногами от сиденья в центре, оказался на той стороне, откуда произошел удар. Еще один удар. Фулмер пошатнулся, а лодка вновь накренилась. Едва не опрокинувшись.

Удержавшись на ногах, он развернул винтовку так, чтобы бить в воду прикладом, так как все патроны закончились.

Он увидел ее в прорывах лунного света. Какой-то блеск из водяного бисера: волны разрезал остроконечный хвост акулы-молота , после чего она повернула голову и врезалась в спасательную шлюпку сбоку, плоским носом своего рыла.

Фулмер замахнулся на нее винтовкой, попав в какой-то плавник, и приклад отскочил от шкуры твари. На него нацелились глаза, с одной стороны черепа, затем с другой, а затем она покружила вокруг лодки. Объявляя его своей жертвой.

Она ударила. Снова. Пробив трещину в корпусе, куда хлынула вода. Фулмер ткнул акулу прикладом, а затем стал колотить стволом винтовки, она сломалась, порезав ему руки, и Ремингтон полетел в океан.

Еще один удар акулы, треснули гвозди в корпусе. Хлынуло еще больше воды, проломленная спасательная шлюпка поддалась. Фулмеру были видны и хвост, и плавник, ныряющие и выплывающие вновь.

Фулмер схватил мешок, вытащив из него механического краба. Лапы его еще дергались, но чувствительные сенсоры ничего не регистрировали, когда раскрылись его раздвигающиеся челюсти, начав извергать кислоту.

Он направил эту струю на акулу-молот, сжигая ей глаза и заставив акулу биться и извиваться. Она бросилась на шлюпку, извиваясь от боли. Фулмер держал механическую тварь перед собой прямо как оружие, продолжая распылять яд. Он сжег акуле еще больше шкуры. Мышцы ее расплавились до костей, и молот стал тонуть, исчезнув под водой.

Фулмер рухнул на скамью, все еще держа в руках механизм, шестерни и сервоприводы которого стали выдыхаться. Он перевернул его, из брюха его вывалился небольшой шлифованный алмаз, и он положил его себе в карман.

Вытянув руку, он посмотрел на татуировку, как будто он увидел ее впервые за много лет: «Mobilis in Mobile».

Рядом с ним лежал механизм – насекомоподобное лицо робота, уставившееся на него искусственными глазами. Фулмер откинул назад голову и издал хриплый боевой клич, обращенный к Луне, уже исчезавшей с рассветом. И разразился безумным хохотом.

_______________________________________________

_______________________________________

________________________________

_________________________

__________________

_____________

ЛЕПРЕКОН

Мастон каблуком выбил дверь мастерской рыболовных сетей, так, что даже петли выскочили. Он шагнул внутрь, оглядываясь по сторонам и схватив крюк, торчавший в стене, высматривая, не мелькнет ли где здесь зеленый гном снова.

Он увидел его, когда спасательный ялик Мастона причаливал к берегу: за единственным окошком этого сарая, обращенного к гавани. Он успел заметить карлика в зеленом котелке, тут же спрятавшегося.

Мастон прищурился, вглядываясь в пыльный мрак, в катушки с веревками, высотой примерно по пояс, крепившиеся на стенах, покрытых толем. Весь центр амбара занимали железные багры для натягивания сетей; кроме их острых зубьев, торчавших из пола, места для чего-то другого здесь оставалось немного.

И он заметил зеленого гнома.

Тот выскочил из-за кучи пробковых поплавков.

Мастон зацепил воротник мистера Лайма рыболовным крюком, сбив его с ног, когда тот попытался сбежать через окно.

Лайм извернулся и, завизжав, стал яростно лупить Мастона ногами в живот, попав ему в горло. Мастон упал, задыхаясь и едва не повалившись на железные багры. Однако он снова поймал Лайма, сдернул его вниз, а затем сжал большим и указательным пальцами нерв у него под челюстью и повалил Лайма на пол, разорвав крюком отделанный бархатным кантом зеленый фрак вплоть до фалд.

Из взрезанной подкладки фрака выпал блокнот с надписью «НЕМО» на обложке, и Мастон положил его себе в карман, после чего выволок мистера Лайма из сарая на берег и усадил на свою лошадь.

* * *

Опиум.

В Доме наслаждений висела в воздухе густая сладковатая дымка, от которой Мастон отмахнулся, следуя за красивой китаянкой, с татуировкой извергающегося вулкана на спине. Она улыбнулась ему глазами и открыла скрытую в стене дверь, не обратив ни малейшего внимания на маленького человечка, без сознания висевшего на плечах у Мастона.

* * *

«Папа, я остаюсь здесь».

Голос Сары проскрипел из рожка Фонографа, отразившись затем от каменных стен, когда Мастон спустился по ступенькам в бункер и повалил безжизненного мистера Лайма, как мешок с картошкой, на стол, заваленный свитками и бумагами, разбросав в стороны планы и схемы папки «Военно-морские операции». Лайм даже не пошевелился.

Некоторые посмотрели на них, но все были заняты своими делами. Мастон схватил Лайма за целлулоидный воротник и, потянув его вперед, посадил на стол, хотя голова его все еще свисала вниз.

Дункан поднял руку, призывая прекратить шлепки Мастона по лицу Лайма, с целью привести его в сознание, а сам тем временем сказал в рожок: «Ты уверена, милая? Это точно?»

Фонограф отключился, губы Сары, прощавшиеся с ним, исчезли, а затем прибор погас. Дункан коснулся черного экрана. Стоявший рядом с ним Мастон стал ладонью, а затем и тыльной стороной бить по толстым щекам Лайма. Резко и звонко.

Лайм вздрогнул, дернулся и бросился на Мастона с кулаками. Мастон уклонился, мгновенно прижав его к столу за плечи.

«Уберите этого вашего чертового зверя!», завизжал Лайм, когда Мастон вывернул ему его крошечную руку, локтем к челюсти.

«Он мне все руки вывернет, черт!»

Грант сказал: «Отпусти его».

После этих слов Мастон отцепился от Лайма и усадил его ровно, как сувенирного плюшевого мишку из тира, сделав вид, что отряхивает ему с плеч пыль и поправляет галстук.