Вячеслав Рыбаков - Наш городок (Файл №224)

Русская версия

Вячеслава Рыбакова

От привольной, стремительной езды, почти полета по пустынному ночному шоссе головная боль немного унялась, на пользу по­шла езда; но все равно затея этой девки казалась идиотской. Даже и в мягких да ке­рамических удобствах мотеля переспать с ней — наверняка не Бог весть какое блажен­ство; а тащиться за полночь кормить голы­ми задницами москитов куда-то в лес, на, понимаете ли, природу, на мягкий мох под ослепительными звездами, глядящими сквозь черные кроны — словом, за всей этой хиппо­вой романтикой для тинэйджеров, на кото­рой Пола настаивала, настаивала, да и суме­ла настоять, — было верхом нелепости. Про себя Джордж Кернс не раз уже пожалел, что попался на эту удочку. Только предвкуше­ние удовольствия употребить внучку главы предприятия, которое он твердо рассчитывал в ближайшем будущем утопить, подогревало его упорство; иначе он давно бы плюнул и отправился отлеживаться к себе в номер. Головные боли в последние дни становились порой просто невыносимыми, и обезболивающие, прописанные местным эскулапом, по­чти не помогали. Кончать здесь дела и уно­сить ноги. Подумать только, когда-то он жил тут. Да не просто так, а, извините за выраже­ние, в браке. Какое счастье, что удалось выр­ваться.

— Вот сюда, — вкрадчиво сказала Пола.

От шоссе в чащу ответвлялся какой-то Бо­гом забытый проселок. «Только этого не хватало», — подумал Кернс, подтормаживая. Но не стал возражать и спорить. Себе дороже. Скорей бы с этим покончить — и домой.

Хотя, честно говоря, девка его возбуждала даже сейчас, когда в затылке то и дело приглушенно били поселившиеся там дней де­сять назад молоточки. Только бы не принялись лупить всерьез... Девочка, что и говорить, была аппетитная. Она сидела очень прямо, выставив грудь, чуть повернувшись на сиде­нье в сторону Кернса — словом, со знанием дела сидела, и обтянутые джинсами круглые коленки выразительно смотрели Кернсу пря­мо в глаза. «Встанет, — кося на эти коленки и ощущая приятное содрогание где-то в животе, уверенно подумал Кернс о своих причиндалах, — прекрасно встанет. Только бы начать — тогда уж и головная боль не помеха».

Машина, вальяжно раскачиваясь, будто на волнах, съехала на песчаную обочину, чуть за­рулила носом в проселок и остановилась в паре ярдов от бетонки. Хватит.

— Хватит, — сказал Кернс.

— Какой ты... — Пола надула губки и по­смотрела искоса, загадочно. «Похоже, у нее что-то не то на уме, — подумал Кернс. — Не по­манежить ли она меня вздумала, тварь? Ну, такое даром еще никому с рук не сходило. Я тогда не просто закрою фабрику, но сдеру с них такой штраф, что ее папаша по миру пой­дет. Подумать только! «Хорошие люди, хоро­шая еда!» Куриный бог нашелся...»

— Обычный, — Кернс пожал плечами и улыбнулся, от души постаравшись, чтобы улыбка получилась ласковой. Он не был уве­рен, что ему это удалось, но все же галантно продолжил: — Обычный влюбленный.

Пола чувственно вздохнула.

Кернс заглушил мотор.

Тишина сразу навалилась такая, будто уши оторвались и улетели. Неприятная тишина. Черт бы побрал эту природу.

— Совсем ни к чему было забираться в такую глушь, — сказал Кернс и положил наконец ладонь женщине на колено; во время езды по темной дороге он, мужчина положи­тельный и осторожный, не рисковал снимать рук с баранки. Пола подождала мгновение, да­вая ему угадать нежность и тепло ее кожи под грубой джинсовой тканью, а потом мягко сдвинула его ладонь. Он чуть скривился. «Иг­рает, курица. Курица, внучка куриного бога. Хо­роший каламбур пришел на ум, надо запом­нить». От раскачивания машины на ухабах голова у Кернса заболела сильнее. Это было уж вовсе ни к чему. Он уламывал эту недо­трогу целую неделю; было бы полным идио­тизмом сейчас оказаться не в состоянии реа­лизовать предоставленный шанс.

— Это не глушь... — ответила Пола. — Это слияние с природой, с вечностью...

«С вечностью сливаются только на кладби­ще», — подумал Кернс, но вслух этого не ска­зал. Некоторым женщинам перед тем, как раз­двинуть коленки, обязательно надо выслушать или произнести несколько отработанных ве­ками красивых банальностей. Ладно, не жал­ко. Кому-то, чтобы завестись, нужен порнофильм, кому-то «Виагра», а кому-то сонеты Шекспира. И прекрасно, у нас демократия; сам живи и другим не мешай. Если у этой идиотки киска мокнет только когда в голую спину впивают­ся отсыревшие коряги — будут ей коряги. И все-таки Кернс не удержался:

— Знаешь, мы все-ж-таки не школьники. Можно было поехать в мотель...

Она загадочно улыбнулась и покачала го­ловой отрицательно.

— Не-а, — проговорила она, будто школь­ница. — Никто не должен нас увидеть вместе.

— Да никто бы и не увидел. Мало ли лю­дей ночует в мотелях...

— Что ты, Джордж. Городок-то маленький.

«Мне ли не знать», подумал Кернс. — А вот не замечал же я тебя, когда жил тут. Даже не помню, встречались мы в ту пору или нет».

Он снова попытался положить ладонь ей на ногу, уже повыше колена, но она, открыв дверцу со своей стороны, грациозно высколь­знула из машины в почти непроглядную тьму, нарушенную лишь светом габаритов машины. Черные призраки ветвей и впрямь маячили беспросветными пятнами на фоне ярких со­звездий, черт бы все это побрал. Пола вновь улыбнулась и неторопливо попятилась. Те­перь и она стала похожа на призрак — смут­но белели лицо, шея и руки и чуть мерцала одежда. Шаги ее были совсем неслышными. И впрямь мох, будь он проклят. Голова все-таки разболелась сильнее, и стало поташни­вать — наверное от ворвавшегося в салон све­жего, прохладного воздуха, пахнущего прелью и дикой ночью. Пользуясь тем, что Пола его сейчас не видит, Кернс торопливо запустил руку в карман куртки, вытащил пузырек с таб­летками и, сыпанув в горсть сразу несколько, заглотил их разом. Разжевал, стараясь дышать носом, глубоко и медленно. «Не везет, — по­думал он мельком. В затылке будто пустил, примериваясь, пробную очередь пулемет. Омер­зительное ощущение. Нет, затих — то ли от таблеток, то ли сам по себе...

— Джо-ордж, — вкрадчиво пропела жен­щина из темноты. Он обернулся на голос. Пола стояла уже ярдах в пяти-шести поодаль, чуть изогнувшись, чтобы откровеннее круглилась линия бедра. Кряхтя, Кернс стал выбираться из машины; предусмотрительно подцепил с заднего сиденья теплый плед.

— Иду, — пробормотал он, действительно идя к ней, но когда между ними осталось не более фута и он уж протянул свободную от пледа руку, чтобы положить ее на плечо красотке, та снова попятилась. А потом, как рез­вая лань, завиляв обтянутыми ягодицами, порхнула куда-то в едва видимые кусты.