Ян Вирин - 23-й век

Ренукетус тоже накинул мантию и вопросительно посмотрел на своего друга.

Немного помешкав, спросил: —Что мы скажем Гирингу об операции, он будет интересоваться, почему всё сорвалось?

— Скажем правду… — немного раздражённым тоном ответил Сандемо — Что мы ещё можем предложить ему, кроме правды?

— За такую правду могут и … это же провал.

— У него не так много людей, чтобы лучшими из них разбрасываться — Сандемо сказал это так, что было понятно — он не из скромных, себе цену он знал.

Ренукетус только посмотрел на него, думая про себя: Тебя-то он оставит в живых, а меня?

Он глубоко вздохнул.

— Ну что, двинулись?

— Да. К восьми нам надо быть на заседании.

Сандемо взял ключи от космолёта и направился к двери. Ренукетус немного задержался. Потом собравшись с мыслями, спросил:

— Сандемо, ты поговоришь с Гирингом… ну наедине, объяснишь ему?

— Всё будет в порядке, Ренукетус. Не волнуйся — спокойно ответил Сандемо. Спокойствие было только внешним — внутри он волновался так же, как и его товарищ.

— Всё оборудование работает исправно… давление в норме, температура двигателя… в норме, горючее есть… взлетаем, Сандемо.

Сандемо нажал на малую педаль газа, и космолёт плавно тронулся вперёд. Ворота гаража были открыты, и космолёт беспрепятственно вылетел через них.

После взлёта ворота закрылись, а гараж медленно опустился под землю — все следы были заметены.

Включив вертикальные двигатели, Сандемо поднял космолёт вверх, и огни на взлётном поле погасли — наступила темнота.

Космолёт летел беззвучно, но это только потому, что атомные двигатели ещё не были включены. Для этого необходимо было вылететь за пределы атмосферы Марса, чтобы не загрязнять её радиоактивным мусором.

Вылетев из атмосферы, корабль как будто вонзился в космос — заработали главные двигатели. Принцип их простой — многократные атомные взрывы толкают космолёт. Вот так он бороздит пространство. Такой тип двигателей был довольно-таки новым — около десяти лет использовали ядерную силу для передвижения в космосе. Конечно пока ещё никто не задумывался, какой вред может нанести использование таких двигателей.

И вот наконец-то картина открытого космоса предстала перед ними. Сандемо замер. Открытый космос всегда впечатлял его и как будто гипнотизировал. Это ничуть не мешало ему управлять космолётом; вообще, можно было подумать, что он и космолёт были одним целым — так непринуждённо он им управлял.

Ренукетус завидовал, конечно, белой завистью. Он не был таким хорошим пилотом как его товарищ, хотя всегда мечтал таким стать. Вообще он попал в ЧМ недавно — год назад. Ренукетуса всю жизнь воспитывал дядя — сенатор. Его родители погибли в одном из военных действий, которые предпринимали против кибергов ещё двадцать лет назад, в тот год, когда Ренукетус родился.

Дядя был холодным человеком, и Ренукетус его недолюбливал, а вырос он почти-что беспризорником — всё детство провёл на улице, играя в войнушки.

Один раз, вот так играя, он убил нищего. Нищий пытался залезть в их с дядей дом, а Ренукетус, заметив вора, ударил его палкой по голове, сзади, а тот упал и умер.

Полиция арестовала бы мальчика, так как этот нищий был совсем не нищим, а специальным агентом правительства. Дядя решил спрятать пацана. Так Ренукетус попал в ЧМ.

Сандемо был уже не молод, но никто не знал его возраста. Некоторые говорили, что ему около пятидесяти, другие говорили, что меньше. Во всяком случае он хорошо выглядел для своих лет — только отдельные волосы поседели, тело было упругим, мышцы играли, а чёрты лица были чёткими, жёсткими. Можно было сказать, что он был красив.

Космолёт летел плавно, осторожно облетая разные космические камни и мусор.

Фобос приближался, его очертания становились всё яснее и чётче.

Пора выключать атомные двигатели — подумал Сандемо.

— Я выключаю главные двигатели — прокомментировал он.

— Хорошо…

На самом деле Сандемо не должен был комментировать свои действия лейтенанту Ренукетусу — он сам мог принимать все решения, связанные с полётом, но как друг он хотел всегда ставить в известность товарища о своих действиях..

— Вот мы и прилетели, Ренукетус.

— Да уж… — вздохнул он.

По коже Ренукетуса прошла дрожь — он представил, какое выражение лица будет у Фон-Гиринга сегодня на совещании. Такое выражение может сковать и загипнотизировать любого — холодный беспощадный взгляд убийцы, небольшая бородка, хитрые глаза и притворная улыбка.

Угадав причину вздоха, Сандемо сказал:

— Всё будет хорошо, я тебя не дам в обиду.

Это немного успокоило Ренукетуса, но всё-таки, что Сандемо мог сделать? Если Гиринг скажет ему прикончить кого-либо, то Сандемо сделает это, а что если этот кто-то окажется им самим, думал Ренукетус. Эта мысль ужаснула его, и он встряхнул головой, что бы отбросить её подальше.

— Фобос, ответьте, Фобос… пшшш.

— Фобос на связи, кто вы такой? пшшш.

— С вами говорит капитан ЧМ, Сандемо. Разрешите посадку. пшшш.

— Подождите… пшшш.

Настало молчание.

— Вы получили разрешение на посадку, полковник Сандемо. пшшш.

Космолёт точь-в-точь вписался в контуры посадочного гнезда. Гнёзда устанавливаются там, где нет места для посадочного поля, или, где хотят засекретить место посадки.

Это гнездо было открыто для космолётов с маленькими габаритами, а космолёт, на котором прилетели Сандемо и Ренукетус был из больших.

Так как пилоту очень трудно вписаться в посадочное гнездо, оно всегда расширяется до 150–200 % площади самого космолёта, и тогда ему не составляет большого труда погрузиться в отверстие. Так как это гнездо было предназначено для приёма малых кораблей, его отверстие было чуть-чуть больше, чем корабль Сандемо, примерно на метр с каждой стороы. Посадить корабль в такое отверстие, не повредив его, может только мастер. Именно чтобы показать всем присутствующим, какие у него есть мастера пилотирования, Фон-Гиринг приказал не увеличивать отверстие посадочного гнезда.

— Приветствую вас, Сандемо. пшшш. — раздался грубый голос Фон-Гиринга. Только после посадки главнокомандующий поприветствовал своего солдата — теперь он был уверен, что это никто другой как Сандемо.

Сандемо не ответил на приветствие. Выйдя из космолёта, он пошёл быстрым шагом вперёд, направляясь к выходу из подземного гаража. Ренукетус следовал за ним.

Так как здесь, под землёй, была установлена артификальная атмосфера, Сандемо открыл клапан кислородной маски. От быстрой ходьбы мантии у обоих не висели, а полыхали как флаги. Оба воина зашли в зал торжеств, который находился вблизи от гаража.

Заходя в такой зал, любой человек оказывался ослепленным на несколько мгновений; множество ярких ламп висело на потолке, весь зал был украшен кружевами, повсюду стояли лакеи и все столы были накрыты — не сухими запасами, а настоящей пищей!